Ульмигания

С изумлением смотрела Милдена, как вслед за ней выползают на песок, забавно переваливаясь, толстые пятнистые тюлени, как они льнут к ногам женщины. А та, не обращая внимания на их ласки, отряхнула серебро волос, и подставила крепкую высокую грудь солнцу.

И вдруг Милдена поняла – кто это.

Удивление мгновенно сменил страх, она поползла, пятясь вниз с дюны, а потом вскочила на ноги, и побежала. И бежала до тех пор, пока не увидела Торопа.

Он еще издалека услышал ее шаги, встал, и, обнажив меч, поводил слепой головой из стороны в сторону.

– Тебя кто-то испугал? – спросил он.

– Нет, нет, ничего… – сказала Милдена.

– Ты кого-то увидела?

– Нет… Это так, мне просто показалось что-то…

Тогда Милдена не стала рассказывать о том, что видела. Она расскажет об этом Торопу позже. Много позже.

16

Дилинг с детства привыкал к запаху крови, и видом растерзанных человеческих тел его было не удивить. Но такого он не видел никогда.

Трупы, а вернее сказать, то, что от них осталось, было сложено посреди поселка. Казалось, будто зверь невероятных размеров рвал людей на части, жевал, и недоеденных бросал, чтобы схватить новую жертву.

Дилинг ждал плача и воплей, но в деревне было тихо. Ужас сковал чувства и мысли балтов, сдавил их глотки и замкнул рты. Все они, собравшись на площади, смотрели на Дилинга, и что-то было в их взгляде, чего он не мог понять.

– Я не знаю, что тебя привело сюда, – сказал вайделот, – Но тебе лучше уйти. Мальчик уже рассказал им, что ты – тот, кто должен прийти, чтобы спасти балтов, как было сказано в древнем пророчестве. Но ты не тот. Я знаю – кто ты. И потому тебе лучше уйти, пока в их душах не воспылала надежда.

Вайделот, единственный в этой деревне, носил привычную для глаза Дилинга одежду, и не был темнокожим. Он был склавином, это чувствовалось по акценту.

– Кто это сделал? – спросил Дилинг. – Я такого никогда не видел.

– Уходи. Тебе здесь нечего делать. Это проклятие богов. Племя давно должно было вымереть. Вот и пришло их время. Уходи.

Дилинг посмотрел на балтов. Те сидели тихие пришибленные волей богов, и смотрели на него черными, глубоко посаженными глазами.

– Я не вижу воинов, – сказал он. – Они в походе?

– У этого народа нет воинов. С кем им воевать? Кругом непроходимые топи. Ты – первый витинг, которого они видят за последние десятилетия.

– Что же здесь происходит?

– Не знаю. По ночам из болота приходит чудовище, исчадие ада размером с хижину вождя, и пожирает людей.

Дилинг вдруг увидел, что жрец так же напуган и растерян, как и балты.

– Оно приходит уже четыре ночи кряду. После первой ночи мы принесли в жертву Пиколу младенца, но оно опять пришло. То, что ты видишь, это все, что осталось от племени балтов. Все здесь. Они говорят, что много лет назад такое уже было. И тогда пришел какой-то белый витинг и спас их. Они думают, что это был ты.

– Это был не я.

– Я знаю. Ты – Дилинг из вармов. Ты убил жреца в Склавегарбен, и тебя ищут лазутчики Великого Кривы по всей Ульмигании. А я должен немедленно схватить преступника, и известить об этом Верховного Жреца. Но здесь хватать тебя некому, мне даже некого послать в Ромову. Так что, иди с миром. Не смущай этих наивных людей. Если боги решили их извести, они это сделают.

Балты прислушивались к разговору. Дилинг не знал, понимает ли кто из них то, о чем он говорил с вайделотом, но смотреть в черные глаза ему стало невмочь.

Дилингу было не по себе. Он колебался. Десятки поколений витингов воспитывались так, что беда любого народа Ульмигании, была их бедой. Оскорбление любого существа в этой стране, будь то артайс или куст бузины, под которым живет божок Пушкай, было личным оскорблением каждому витингу. Именно поэтому многие сотни лет ни один чужой воин не переступил границ Ульмигании безнаказанно. Поэтому устои страны веками оставались незыблемы, чтобы не происходило во внешнем мире. Но Дилинг не мог позволить себе умереть. На косе куров его ждали Милдена и Тороп. Что будет с ними?

– Если я помогу тебе, поможешь ли ты мне? – спросил он жреца.

– Значит, ты не хочешь уйти, – обречено сказал вайделот. – Я знал и это. Утром носейлы рассказали мне все.

– Ты поможешь мне? – еще раз спросил Дилинг.

– Ты не знаешь того, что знают боги, и что знаю я. Но тебе ведь нужно только мое обещание. Хорошо, я даю его.

Дилинг почувствовал облегчение. Как всегда перед боем – есть враг, и есть меч на поясе – все ясно и прозрачно, и больше ни о чем не нужно думать. Все остальное теперь в руках богов.

– Расскажи мне все, что вы знаете об этом. Все подробности, даже те, которые вам кажутся не важными.

– Все началось с того, что однажды ночью оно напало на лодку рыбаков, которые били рыбу гарпуном при свете факела. Оно разбило лодку и сожрало одного рыбака. Два других доплыли до берега и прибежали в поселок. Оно ворвалось за ними, и начало крушить хижины и рвать людей. И с того дня приходит каждую ночь. Я думаю, оно всегда жило в наших озерах и болотах. Возможно, тогда кто-то из рыбаков поранил его, и оно рассвирепело.

– А до того дня ничего особенного не происходило? Вспомни, на первый взгляд что-то может казаться непривязанным.

Жрец подумал.

– За два дня до того, пропал малдай. Подростки иногда ловят по ночам сачком на свет мелкую рыбешку для юсы[39 - Юса – жидкая рыбная или мясная похлебка.]. Но мы думали, он утонул.

– Тело нашли?

– Наутро искали. Но потом тут такое началось… Кто же теперь станет его искать? Люди боятся выйти из деревни в сторону болот.

– Возможно, тогда этот зверь впервые попробовал человечины. А потом напал на рыбаков, и они привели его в поселок. Как оно выглядит?

– Ужасно. Похоже на огромного ежа в два человеческих роста. Только с длинной зубастой мордой и хвостом. Хвост тоже длинный и на конце утыкан шипами похожими на лезвия мечей. Этим хвостом оно разбивает хижину, как скорлупу ореха.

– Как оно двигается?

– Бегает. Человека догоняет запросто. У него лапы, как у ящерицы, с когтями. Вокруг поселка полно следов, ты можешь посмотреть на них. Если еще хочешь, конечно.

– Пошли.

Жрец повернулся к балтам и что-то сказал им. Те загомонили. Малдай, тот, что привел Дилинга в деревню, выхватил свой нож и показал его вайделоту. Жрец неопределенно и скорбно закивал головой.

– Пойдем, – сказал он Дилингу. – Посмотрим следы.

Они тянулись с северо-востока от озера Крок, и действительно, если б не их размеры, напоминали бы следы ящерицы – такой же извилистый отпечаток хвоста. Только этот хвост толщиной с тысячелетний дуб. Поросль ольшаника на его пути была измочалена, а некоторые мелкие деревья вырваны с корнем. Следов было много.

– Это плохо, – сказал Дилинг. – Мы не можем поставить на его пути ловушку.

Следы пересекались и путались. Старые накладывались на новые. Но самый свежий был и самым прямым. Тварь вышла из озера напротив деревни и направилась прямиком к хижинам.