Вечник

Не зная, что ответить, Бруно замялся. На его счастье, Линку отвлекла проходившая мимо компания. Такое случалось часто. Линка обладала завидным характером и умудрялась дружить со всеми, причем каждому казалось, что именно с ним она дружна по-особому. А уж смеялась Линка звонче всех и любой шутке. Ее смех был одной из достопримечательностей Столпа, и у очень многих, услышавших его впервые, мелькала мысль, что жизнь прожита как-то не совсем так. Порой, когда работа в каком-нибудь секторе не ладилась, Линку просили зайти и просто посмеяться. Помогало.

– Завтра вечером я с девчатами и межевиками иду на аэрбол, пошли с нами. Матч интересный – полуфинал, – Линка снова повернулась к молодому человеку.

– Спасибо. Завтра не могу.

– Опять. А ведь у тебя проблема, Бруно. Большая проблема. Знаешь, какая?

– Не знаю. И не хочу знать.

– Проблема твоя в прозвище. Знаешь, какое прозвище ты получил в нашем секторе?

– Нет. И не хочу знать.

Напрасно Бруно пытался остановить напор милейшей шефуни. «Проблема» – это было любимое слово Линки, решение проблем – любимым занятием.

От удивления чуть не захлебнувшись на холостом ходу, маленький симпатичный бульдозер навалился снова:

– Да как же так! Тебе должно быть это интересно!

– А мне неинтересно.

– Монах. Бруно Монах! Вот как тебя назвали! А ведь мы живем на юге Юга: здесь принято брать от жизни все, радоваться, улыбаться. Разве не так? И я хочу, чтобы ты был полноценным членом нашего коллектива.

Постнейшим выражением лица, какое бывает только на вечерней читке коанов, Бруно постарался показать, насколько ему стыдно.

Разумеется, Линка была права. Он знал об этом. Тысячу раз права. Надо общаться, надо дружить, но Санфар побери, как же все-таки скучно было ему с ее подружками!

«Представляешь, он такой красавчик: стэлса два ростом, получает почти тысячу стэлсов в месяц, а выглядит на миллион стэлсов!», «А у него аэр последней модели, наверное, тысяч за пятьдесят стэлсов, да и у его отца на стэлсах не один миллион стэлсов». И все разговоры в таком же духе: стэлсы, стэлсы, последние модели, и снова стэлсы, стэлсы, стэлсы – ну не хватит на них никакой вечности в душе. Наверное, тебе так и суждено навсегда остаться провинциалом. Нет, к этому привыкнуть невозможно, что и рост, и вес, и ум, и уж тем более доход – все надо измерять в стэлсах.

– А может, тебе стоит завести фанодрузей? – Линка явно собралась осчастливить его сегодня и окончательно. – Сейчас выпускают модели на любой вкус, не только развлекательные. Теперь можно купить и верующих ф-друзей, ты бы с ними беседовал о боге, о вечности. Давай мы всем сектором тебе спектр подарим. Последней модели!

– Спасибо. Мне не скучно с собой.

– А с фанодрузьями весело! Теперь некоторые ф-корпорации их даже бесплатно предоставляют вместе со спектром.

– Чтобы ф-друзья между делом навязывали мне нужные товары?

– Ф-друг плохих товаров все равно не предложит – это программно запрещено.

– Извини. Видно, я еще не дорос до фанодрузей.

– Они есть у всех. А если требуются друзья из реальности, то все равно без фано их не найти. Скопируй себя, закажи фано-я, и оно тебя познакомит с десятками людей, близких по интересам, образу мыслей. Впрочем, все равно большинство моих подружек предпочитает ф-друзей.

– Не сомневаюсь. Только я не люблю спектры.

– Почему? Их все любят. В них мир такой яркий, красочный. Не понимаю, как вообще ты умудряешься обходиться без спектра. Ведь без него в Йозере просто нельзя жить.

Бруно устал пожимать плечами.

– По-моему, я еще живой.

– Живой? – Даже экранчик на глазах Линки не мог скрыть, каким сомневающимся взглядом она смерила своего непонятливого подчиненного. – Еду, одежду, жилье – у нас все выбирают с помощью спектра. Например, в этом кафе хорошо обслуживают, но ведь эту информацию я моментально получила в фано, прочитала отзывы и решила посещать именно его. Как иначе ты все это узнаешь без спектра?

– Это не так и сложно.

– Ой ли!

– Во-первых, всю информацию я могу получить в биокоме…

– Ерунда! Биокомы устарели. Спектром я управляю зрачками, а работая за биокомом, надо нажимать на кнопки да клавиши, словно дикарю какому-то. Да это и тяжело – перебирать пальцами!

– Во-вторых, посмотри на официантов, на кухню – ничего не замечаешь?

– Нет.

– Присмотрись: персонал выглядит безукоризненно, встречает приветливо, кухня вся сверкает чистотой – по всем приметам, мы попали в хорошее кафе. Ну и зачем мне спектр?

– Тебе приходится наблюдать, думать, анализировать, а в спектре всю информацию получаешь сразу. Ты так до каменного века докатишься!

Глаза девушки сверкали от возмущения – она даже спектр сняла, наверное, чтобы убедиться в реальности столь непонятливого оппонента. А тот и вовсе обнаглел.

– Послушай, а если поступить наоборот? Линка, у тебя красивые живые глаза, стоит ли закрывать их экраном? У кого в глазах пусто – понятно, но тебе зачем? Разве интересно смотреть на мир сквозь чужую голову? Почему бы не увидеть мир таким, каков он есть? Он не такой уродливый и серый, как порой кажется после спектра.

На столь безумное предложение Линка сразу не нашлась что и ответить. Она захлопнула глаза спектром, набрала в грудь побольше воздуха, но стереть в порошок зарвавшегося подчиненного не успела – налетели подружки. Обед закончился, надо было мчаться на работу. И Бруно остался цел. На бегу он даже умудрился отпроситься в пошивочную мастерскую Службы, где его давно ждал новенький мундир.

Отпустив визкапа, Линка помчалась вместе с девчонками из своего фаносектора к лифтам. Даже издалека она вьщелялась в толпе маленьким ростом и длинной, немодной юбкой. Принцип «чем ниже должность, тем выше юбка» в данном случае был ни при чем. Так ей приходилось скрывать непропорционально короткие ноги. Впрочем, а Бруно не раз Уже в этом убеждался, тому, как к Линке относились в Столпе, могли бы позавидовать и самые длинноногие красавицы.

К удивлению молодого человека, мундир опять оказался не готов. Прийти за ним попросили через недельку.

Возвращаясь бесконечными коридорами Столпа к своему рабочему месту, Бруно размышлял, что бы это могло значить. В куртке монаха, со знаком Службы поверх вышитой секирки, он раздражал и высокое начальство, и рядовых сотрудников. Не раз получал замечания от незнакомых нобилей. К тому же другие офицеры, пришедшие в Столп одновременно с ним, мундир получили в два дня, а он за своим ходит три недели и все без толку.

Если сюда добавить назначение в фаносектор на совсем не офицерскую должность, да еще в подчинение девчонке, не имеющей даже чина бридара, – неласково его встретила хваленая Служба.

Вдруг мир полыхнул клетчатым черно-белым цветом. Дымчатые тени змеями затанцевали по углам. Предзнание проснулось. Отгоняя все посторонние мысли, Бруно попытался сосредоточиться на танцующих тенях, но они тут же растаяли. Снова ничего не получилось. Что-то неладное творилось с его джагри. Но что? Отчего так странно ведет себя предзнание при поиске охотников?

Звонок биокома зачеркнул все вопросы. Визкапа Бруно вызывали к нобилю Тэту на срочное совещание, будто у нобиля Тэта бывали совещания не срочные. На бегу наш визкап заметил, что время прихода сообщения практически совпадает со временем начала совещания. Кто-то очень хотел, чтобы он опоздал.

Бруно помчался к лифтам изо всех сил.

– А-а, известный всем нам визкап Бруно. Как всегда, последний и, как всегда, не в мундире. Визкап так торопится сесть? Может быть, визкап все же позволит нам задать один вопрос?

С лимонной гримасой на лице нобиль Тэт нанизывал молодого человека на свой острый птичий взгляд, как какую-то дохлую бабочку.

– Может быть, отважный визкап все-таки доложит нам что-нибудь новое по делу, которое ему поручено?

– Никак нет, гозт нобиль Службы.

– Я так и думал.