Яйца Кощеевы

Послушался Иван, знатно омылся. Ибо водичка была не холодной и не горячей, а приятной. Помылся и переоделся, ибо в коробе нашлась мужская чистая одежка. Да непростая, а ароматно пахнущая.

В самой горнице чисто и прибрано. Приветливо. Стол дубовый, стульчики со спинками расписными, а у входа чудо дивное. Зерцало стояло в полный рост человеческий! Отродясь Иван таких не видывал. У русских красавиц, и то, лишь у знатных барышень, малые зеркальца, а у ведьмы махина такая! Видать, непростая хозяйка в доме сем обитает.

– День долгий, путь не короткий. Отведай то, чем богата я, – молвила бабушка.

– Да некогда мне трапезничать! Суженую выручать надобно!

– Подожди, Иван. Ночью тебе несподручно будет. Отведай угощения, уважь Яглу старую.

Отошла она в сторону горницы и нагнулась к какому-то сундуку. Заприметил Иван, что одна нога у бабушки – не родная. Скрипит и как-то неестественно сгибается. А второй раз нагнулась, сарафанчик всколыхнулся-задрался и обнажил не ногу, а голую косточку! Содрогнулся Иван, вспоминая сказки страшные.

Но потом страх сменился удивлением. Странный сундук у старухи, цвета белого. Раз – внизу открыла крышечку, и на свет поднос черный вытащила. А на подносе том ножки куриные запеченные! Два – поверх сундука кастрюлька задымилась. Взяла и ее Ягла. Понял Иван, что сундук сей – это чудо-печь. Без огня, без дыма, а жарит да варит.

А бабка всю снедь на стол поставила, кастрюлю открыла, а там яблоки-неяблоки, белые, незнакомые. Но вкусно пахнущие.

– Что за блюдо такое заморское? – удивился Иван.

– А ты ешь, не твоего ума дело. Будешь хвалить бабу Яглу словом добрым.

Положила в плошку Ивану белых круглых овощей дымящихся, сверху лучка зеленого накрошила, пару лапок куриных дала и налила квасу кружечку.

– Не обессудь, Иван, хмельного не держу я в доме.

– А и не надо, не пировать я пришел, а суженую свою найти!

– Вот и правильно.

Как покушали они, всю посуду быстро убрала Ягла, в другой сундучок спрятала и какую-то пупырышку рукой жмякнула. Что-то там закрутилось-завертелось, вода полилась, и огоньки на стенке сундука замигали.

А бабушка стол протерла и достала черное зеркальце чудное, прямоугольное. Пальцем по темной поверхности провела и молвила:

– Вот смотри, Иван, мое зеркальце! Сейчас увидишь ты замок кощеев!

И прояснилась гладь стекла зачарованного. Почувствовал Иван, будто летит он, аки птица над землею. Показался лес темный, скалы, мхом покрытые, а среди них – замок кощеев. Странный замок, однако. Ни башенок, ни ворот, а словно коршун с крылами широкими да клювом хищным. И ни одного оконца не видать!

– Уразумел, Иван?

– Да, как же мне попасть в замок кощеев? Ни окон, ни дверей!

– А ты сначала приди к нему. Затаись неподалеку, а к стенам не приближайся. Ночь пройдет, утро настанет. Кощеи в логове своем долго не отсиживаются, входят и выходят. За людями и тварями земными охотятся. Вот и подстереги. Заприметь, где и как войти можно. А дойти до замка я тебе помогу, словом и подарками пособлю.

Вновь нажала Ягла на свое зеркальце, и стала картинки другие показывать.

– Смотри, Иван. Вот так кощеи выглядят. Носят брони да шеломы черные, ибо страшатся они света земного, Ярилы нашего. Потому боятся, что прибыли они из далеких миров Мрака и Холода. Только их броню ты своим мечом не возьмешь и каленой стрелой не проткнешь! Коли улучишь момент, когда шеломы снимать будут – близко подходи да по голове бей наотмашь. А издали они опасны, ибо лучами смертельными пожгут тебя. Но не бойся их. Они телом хилые, в бою ратном слабые, лишь бронью своей зачарованной сильны.

– Это уж я сумею. Всех кощеев перебью, но спасу свою Василису!

– Не храбрись, Иван. Один супротив всей вражьей дружины не устоишь! – молвила Ягла, другую картинку показывая. – Это, Иван, яйцо кощеево. Всяких размеров эти яйца бывают. Вороги везде их используют, ибо таится в сих яйцах сила великая, уму человеческому непостижимая. Если разбить яйцо, вытечет оттуда вода мертвая, все живое вокруг убьет.

– А кощеев?

– И их тоже! Не сразу, конечно, но убьет. Заразит хворью смертельной, от которой спасения нет. Но, помни, Иван! Тот, кто разобьет яйцо кощеево, сам тоже погибнет!

– Неужели нет другого способа их победить?

– Есть, Иван. Дальше смотри мое зеркальце. В самом сердце замка кощеева горит печь жаркая. В той печи не одно, а три больших яйца кощеевых в океане кипящем, огненном висят на нитях волшебных. И если пекло в печи колдовской раздуть до неистового, Ярилина, то лопнут яйца, и жаром губительным, силой своей чудовищной замок кощеев полностью уничтожат.

– Я смогу это!

– Трудно это, Иван. Ибо стерегут ту печь кощеи пуще зеницы ока. Но если удастся раздуть пламя в печи, то беги сразу из замка кощеева. Без оглядки беги, без продыха, ибо смерть придет по пятам быстрая и жестокая. А времечка будет у тебя лишь минутка малая, миг да полмига. Я тебе помогу. Вот тебе светоч, что сумеет врага коварного при случае ослепить, игла вострая, которой можно яйцо кощеево проколоть да пуговка малая, приведет она к замку кощееву. И запомни еще насчет пуговок, в любой вещице кощеевой есть они, найдешь-нажмешь-используешь!

Сказала и черную пуговичку на одежду Ивану приколола.

– Ты с утра пойдешь на запад от моего терема. Я следить за тобой буду, путь указывать. Хоть я рядышком не пойду, но тебя в своем зеркальце волшебном увижу. А ты слушай мой голос через пуговку, тогда не заблудишься.

– Понял, бабушка. Благодарствую.

– Но одно есть условие. Как дойдешь до замка кощеева, то сию пуговку меж камней раздави, ибо найти тебя по ней не только я могу, но и кощеи проклятые!

Утром встал Иван и в дорогу опять отправился. Как обещала баба Ягла, пока шел, ее голос невидимый вел по тропочкам, не давая заблудиться. Видел Иван, и леса темные, и горы, мхом покрытые, озерца малые да речки чистые. А к полудню показался вдали замок кощеев. Запищала тревожно пуговка на одежде, и Иван быстро снял ее. На гранитный камушек положил да другим прихлопнул. В прах рассыпалась пуговка, и ничего от нее не осталось.

А вокруг замка кощеева вся земля огнем жарким выжжена. Безобразные проплешины, кусты обгорелые. А где пепла нет, – стоят деревья скрюченные, листом пожелтевшие. Не слышно ни птичьего свиста, ни зудения комариного. Замок, как и в зеркальце волшебном – без дверей и окон, черный и длинный, словно стена крепостная. А сверху не видел его сейчас Иван, но знал, что замок кощеев птице хищной подобен.

Подступился Иван к замку, за валуном затаился. Долго ждал, занемог, уж и глаза слезиться начали. Наконец, заметил, как стена черная разошлась в стороны, и вышел из нее кощей в черной брони сверкающей. Руки и ноги черные, от сапог до рукавиц, да и головы не видать. Под округлым шеломом, чернотой блестящем, она спрятана. А в руках кощей держал сундук железный. Как вышел из чертога, дверка за ним и сомкнулась, а сам недруг начал ходить-бродить вдоль да около замка своего. Первый раз остановился – мухомор подобрал, второй раз – мох болотный, а на третий – лягушку крикливую за лапку из болотины вытащил. И все находки свои в железный сундук складывал. Ну вот так походил-побродил, да и снова к замку направился. А Иван ладонью от солнца отгородился, прищурился и во все глаза начал смотреть. Углядел: кощей ладонь приложил к стене черной, она вновь и расступилась.

Усмехнулся Иван, и когда скрылся кощей в своем чертоге, он сам подошел к замку черному. Посмотрел внимательно и увидел на стене дощечку малую, на коей горел контур руки человеческой. Ну, Иван, недолго думая, взял и свою ладонь приложил. Раз приложил, второй. Жмет-ждет, но ничего не происходит. Надавил сильнее, и тут вдруг как заверещало со всех сторон, огоньки по черной стене побежали, а Ивана бедного в воздух подкинуло и от замка кощеева, словно пушинку, отбросило. Полетел он над елками и березами, прямо к солнцу ясному да небу синему. И уже ждал смерти неминуемой.

Очнулся Иван от того, что кто-то его по щекам хлопает. Открыл глаза и чуть разума не лишился. Нависал над ним чудик неведомый. Человек-не человек, волк-не волк. Весь аки зверь косматый, ноги звериные, руки человеческие, но с когтями; лицо лохматое, волосатое, а нос, губы и глаза – тоже людские.

– Успокойся, добрый человек! Не причиню тебе зла я! – молвил чудик.

– Да кто ты есть такой?

– А как хочешь называй! Хоть волком, хоть серым другом, а можешь и чудищем безобразным кликать!

– Как же ты таким странным уродился? – изумился Иван.

– Ах, история моя короткая, но страшная… – прохрипел чудик, – Был я, как и ты, человеком русским. Кузнецом и мастером на все руки. Но взяли меня в полон кощеи проклятые. А они, изверги, в чертоге своем над людьми творят каверзы лютые. То хворями страшными заражают, то тело на части режут или еще какие-то неведомые злодейства вершат. Души людские в тела зверей лесных помещают. Усыпили меня в образе человеческом, а проснулся я уродцем ужасным. Да чем-то кощеям тем самым и не понравился. И не волк еще, и не человек уже.

– Ты мне, Серый Волчок, поможешь?

– Серый Волчок? Хм, а мне нравится, как ты меня назвал. Да чем тебе помочь? Ты ж сам чуть было смерть не принял, ибо летел от замка кощеева быстрее, чем кречет, что на добычу с небес падает. Кости-то целы?

Пошевелил Иван плечами, ноги, руки ощупал. Вроде на месте все, лишь спина побаливает. И вспомнил Иван, что в последний момент на ель вековую приземлился, да все ветки ее с макушки до самых корней, пока летел, и пересчитал.

– Да, здоровый, я, Волчок! Отлежусь только, и вновь к кощеям попасть попробую.

– А что за дело у тебя к ним?