Мост

– Тогда до завтра.

– Ага, хорошо.

Эдмунд Винс постоял ещё секунду, словно придумывая, что добавить. Снова сказал «Ага» и направился к выходу.

Люк посмотрел на то, как он пересекает пятачок пустого пространства и на мгновение задумался о том, почему это звучит именно так – «пятачок пустого пространства». Словно бы оно никакое. Буфер между боксом и всем остальным миром, пузырь. Так оно и было. Любой, входящий в мастерскую, сначала попадал в пузырь, а из него – в бокс и наоборот. Миновать его было невозможно.

Люк встряхнул головой, выбрасывая из неё глупости, перевел взгляд обратно на Синзар и нахмурился. Бензонасос, значит, барахлит?

Пожал плечами и пошёл заново ставить чайник. И вытирать лужу возле холодильника.

Глава 2

Проснулся он около девяти, довольно поздно по своим меркам. Вчера до ночи провозился с машиной. Неожиданно дала о себе знать ностальгия, и Люк очнулся только во втором часу, когда уже практически разобрал Синзар по болтику. Бензонасос, конечно, оказался ни при чем – потрескалась мембрана карбюратора. Через трещины неслабо сосало воздух, и игла не поднималась.

Ещё от отца Люк не раз слышал, что совершенно незачем торопиться, если ты уже опоздал, и в этом смысле мифические цели, вроде «встать в выходной в восемь и ни минутой позже» были ещё глупее. Так что он позволил себе ещё минут двадцать поваляться в кровати, и только потом, потирая так и не открывшиеся толком глаза, выбрался на кухню и поставил кофе.

В городе к этому времени должно было подходить к концу праздничное шествие. Огромный разноцветный червяк уже прополз по улицам от центральной площади до Второго Моста и сейчас разваливался на много маленьких, которые устремлялись к сценам, кафе, лоткам со сладкой ватой и маковыми булками и просто куда придётся.

Люк снял кофе с горелки. Не дожидаясь, пока тот отстоится, вылил в кружку и направился в бокс. Уселся на линейки, в полоску света, падавшего из полуоткрытых ворот, осторожно отпил и посмотрел на машину. Что с ней делать?

Варианта было два – менять карбюратор или отправить на свалку. Он сам предпочел бы второе, но хозяина это вряд ли устроит, так что однозначно – менять. Второй вопрос – где этот самый карбюратор взять?

Можно выйти из бокса и просто пройтись по Банке, внимательно осматривая обочины. Люк улыбнулся. Найденное будет куда хуже стоящего сейчас. А хороший – попробуй его найди. Тот сорт деталей, которые вроде бы и дёшевы, но редки – просто потому, что никому не сдались. Сколько шестых Синзаров ещё на колёсах? Мысль найти отдельно мембрану даже обдумывать не стал – изначально дохлый номер.

Голова со сна гудела и соображала ещё не очень хорошо. Люк снова отхлебнул кофе. То, что Винсу придётся раскошелиться – это без вариантов, вряд ли он найдет другого человека, который возьмется за такую работу, так что можно начинать искать. Даже лучше завтра поставить заказчика перед фактом, что детали уже есть.

С пятачка послышались легкие шаги, и через пару секунд внутрь, перекрыв свет, заглянула вихрастая голова Арчи.

– Эй, есть кто дома?

Люк повернул голову и вяло помахал рукой.

– Куда я денусь.

Друг ухмыльнулся и костяшками пальцев отстучал по воротам какую-то бодрую мелодию, вбивая в голову Люка гвозди. Тот поморщился.

– Прекрати, и так башка не варит.

– Ты только встал, что ли?

Арчи прошёл и присел рядом. Требовательно протянул руку, и Люк передал ему чашку. Друг отхлебнул, вкусно выдохнул и вернул её обратно.

– Нормальные люди, Люк, уже вовсю гуляют.

– Я не отмечаю дни Сотворения.

– И очень зря, – Арчи поднял палец. – В нашей жизни не так много поводов для праздника.

Вообще-то, он пришёл очень вовремя, но манера Арчи гнуть свою тему раздражала. Если его не осадить, он мог долбить мозг и два и три часа подряд. Но осадить было трудно, слишком уж друг был добродушен, и рука не поднималась. Порой Люку казалось, что Арчи следовало родиться Творцом. Едва эта мысль появлялась, как он тут же отгонял её подальше.

– Ты сам-то почему не на Мосту?

Арчи пожал плечами.

– Эрик сказал, ты обещал прийти, вот я и решил проверить. Может, тебя Скаты сожрали.

Люк поморщился.

– Очень смешно.

Первый раз он увидел Ската в детстве.

Они тогда только перебрались из города в небольшой частный домик рядом с лесом. Люк в свои восемь был страшно недоволен, и закатил родителям не один скандал, но безрезультатно. На его взгляд, причин для переезда не было.

Потом выяснилось, что причиной был он сам. Школьный врач сказал матери, что мальчик растет мелким и болезненным, и посоветовал переехать на свежий воздух. Люк очень хорошо помнил чувство липкого стыда, когда узнал об этом.

Разумеется, ему не нравилось по утрам трястись в автобусе, битком набитом пропахшими табаком и потом работягами. Но думать, что это нравилось его матери – да, это был полный кретинизм.

После очередного скандала Люк и пошёл пройтись по редколесью. Дом просматривался хорошо, дорога была в двух шагах, так что заблудиться не грозило даже девятилетнему пацану. Тогда-то он и нашёл ту пещеру. Дождь размыл землю у корней большого дуба на краю оврага, и приоткрылся провал.

Люк, сразу забыв все свои обиды, встал как вкопанный. Ничего подобного он ранее не встречал, да и не мог – в городе не росли дубы, и не было оврагов, а значит – дождю нечего было размывать. Провал моментально захватил неокрепшее воображение.

Куда он вел? (Тогда Люк был еще молод, и ему простительно было полагать, будто все провалы обязаны куда-то вести) Выяснить это было жизненно необходимо. Он огляделся и, не обнаружив вокруг ни души, быстро залез в дыру. Внутри оказалось мокро, грязно, но светло – по стенам росла фосфоресцирующая плесень, заливая грубый тоннель потусторонним свечением.

Сейчас он не смог бы там пролезть, но для ребенка это не было большой проблемой. Некоторое время Люк даже мог идти в полный рост. Потом, минут через десять, пришлось встать на четвереньки. Потом, ещё минут через десять, Люк устал. Захотелось вернуться, но его остановило соображение, что потом всё равно придётся возвращаться – ответ на вопрос так и не был получен. А при повторном прохождении туннеля уже пропадет волшебство и плесени (которая станет просто источником света) и грязи под ладонями (которая станет просто грязью) и самого исследования. Пещера превратится в задачку по математике. Ползти же там, где не ступала пятерня человека – это совсем другое.

Закончилось всё не здорово. Провал оборвался у нижней грани острова. Еще метр камня под сильным наклоном, на который Люк не рискнул лезть, а дальше – ничего, небо, будто кусок мира откромсали огромным столовым ножом.

Это было круто. Вряд ли кто-то из тех идиотов, что менялись на переменах наклейками из жвачек, когда-нибудь видел нижнее небо. Ну ладно, вряд ли кто-то видел его так.

А потом Люк увидел Ската. Он просто вынырнул из облаков далеко внизу и тут же пропал обратно. Совсем маленький отсюда. Наверное, там шёл шторм. Наверное, их там было много, и они кружились в хороводе как чаинки в чашке, задевая друг друга крыльями по гладким спинам. Шлеп. Или «флюююх». Что-то вроде того.

Назад он бежал так быстро, что ударился рукой о стену. Люк не оборачивался, но детским своим чутьем знал – скат подлетел к дыре и пялился. Может быть, даже кромсая остров столовым ножиком. На тыльной стороне ладони от удара вздулась синяя венка, которая болела целых четыре дня.

И потом каждый раз, когда Люк видел их – снова болела.

Если бы у Арчи была такая венка, он бы про Скатов не шутил.

Никогда.

– Да ладно тебе, не будь букой. Погнали к ребятам, посидим. Сегодня Каменный Свет должен петь, мы с Гвендой идём.

Люк, приложив некоторые усилия, вернулся в реальность, поставил пустую чашку на пол и снова посмотрел на машину.

– Слушай, Арчи, у тебя карбюратор случайно не завалялся?

Тот нахмурился и проследил за его взглядом.