Психолог

– Если не ударяться в подробности, то твою девушку убили аудиторы во время Магического Кризиса, так?

– Да, – голова Рестара качнулась в такт словам Зигмунда.

– Во время этого исторического события гонениям, убийствам и унижениям подвергались практически все маги. Это исторический факт, это то, что мы знаем, или хотя бы то, что нам рассказали, чтобы мы знали. Итак, кто заказчик этого конкретного убийства?

Рестар сокрушенно помотал головой.

– Я не знаю. Я не сумел отследить того, кто отдавал им приказ. Я не сумел даже найти ее убийц.

– А это так важно? – мягко спросил Зигмунд.

– То есть? – удивился оборотень.

– Ты знаешь, что в смерти твоей любимой виноваты, прежде всего, аудиторы, как исполнители преступления. Как ты думаешь, если бы на месте твоих убийц были бы другие аудиторы, то исход был бы другим?

– Вряд ли… – Рестар задумался. – Но они лишь исполняли приказ и…

– Хорошо, – оборвал оборотня Зигмунд. – Исполняли приказ. Пусть. Но такие гонения до сих пор продолжаются, Рестар, ты это прекрасно знаешь. Сегодня, конечно, живого мага уже и с огнем не сыщешь, но если они его найдут, то расправа будет скорой.

– Что ты имеешь в виду? – Рестар выпрямился и строго посмотрел на своего друга.

– Простую мысль. Если вся эта концепция погони за магами и волшебниками до сих пор жива, то мы можем уверенно сказать, что и виновники твоей трагедии до сих пор живы.

– Ты…

– Это все правители этого мира и все аудиторы, которые встанут у тебя на пути, Рестар. Все донельзя просто. Потому что даже если ты найдешь того самого правителя, который отвечал за тех самых аудиторов-убийц, то ты осуществишь свою месть лишь локально. Весь мир, Рестар, абсолютно весь мир замешан в твоей личной трагедии. И ты не можешь этого отрицать.

Наступило молчание, на протяжении которого каждый думал о чем-то своем.

А затем Рестар громко рассмеялся, подошел к Зигмунду и крепко похлопал по его плечу. Зигмунд поморщился, но сумел улыбнуться.

– Я и забыл, что ты носитель темной души, Зигмунд, совершенно забыл! – тут он взглянул на лицо своего друга, которое приняло мрачное выражение. – Прости, не хотел обидеть.

Оборотень отошел от Зигмунда и присел на траве, облокотившись о могучий ствол исполинского дерева.

– Ты прав, – просто сказал он. – В чем-то ты прав. Если все усложнять, то становится крайне тяжко жить. Но убить всех правителей этого мира! Только ты мог такое выдумать, Зигмунд!

– Иногда выдумка гораздо ближе к правде, чем ты думаешь, – пространно ответил Зигмунд.

– Слушай, а ты случаем не будешь чего иметь с этого, а? – Рестар ухмыльнулся. – Вдруг ты хочешь захватить целый мир и подчинить его себе?

– Нет, не хочу. Мне бы сначала в себе разобраться, а потом на мир смотреть.

– И то правда, – Рестар облегченно улыбнулся.

Тут он неожиданно спохватился и принялся снова шарить в сумке.

– Вот дурак! – он достал из сумки маленький карандаш, заточенный с обоих концов. – Рассказал тебе свою жалобную историю, а пометку о том месте, где только что были, и забыл сделать!

Он принялся что-то старательно записывать в блокноте, а зоркий взгляд Зигмунда невольно ухватил нечто заинтересовавшее его внимание. Он подождал, пока его друг закончит писать, и подошел поближе.

– Можно взглянуть? Буквально на секунду.

Рестар мгновение поколебался, но затем отдал книжку Зигмунду.

– Конечно. Там нет никаких секретов. Хотя… подожди, там на первых страницах!.. – он попытался вырвать обратно свой блокнот, но Зигмунд ловко увернулся.

– Я не буду смотреть, – успокоил оборотня Зигмунд. – Мое внимание заинтересовала эта страничка. Я не буду дальше листать, это твоя личная вещь. Просто стало любопытно.

Он показал на страницу, на которой была изображена старательно выведенная руна красными чернилами.

– А… это… – Рестар бережно взял блокнот обратно. – Она иногда рисовала подобное в своем блокноте. Может, это относится к ее занятиям магией, как думаешь? Я никогда не обращал внимания на подобные вещи, думал, что она просто учится зарисовывать всякие… а что?

– Да ничего, – убедительно соврал Зигмунд. – Судя по тому, что ты говорил, она была способной ученицей. Не каждый волшебник, насколько я слышал, может зажигать костры в таком юном возрасте.

– Правда? – глаза Рестара засияли. – Она была умницей во всем, Зигмунд, решительно во всем! Даже несмотря на то, что она со мной часто… прогуливала учебу… смотри каких успехов она добилась! А сколько требуется лет магу, чтобы просто разжечь костер?

Зигмунд не подал и виду. Его лицо не выразило ни единой эмоции, которые бурлили сейчас в его душе.

Просто разжечь костер?

Лет десять интенсивного обучения, недюжинный талант, неутолимая тяга к знаниям, прилежное посещение занятий, хороший учитель и… книга заклинаний, конечно. В которой надо безошибочно, безукоризненно, фантастически идеально нарисовать нужную руну, которая подбиралась индивидуально для каждого волшебника. То есть эту руну еще должен был изобрести и торжественно тебе выдать ученый магический совет.

Поэтому-то Зигмунд и не жалел безумных правителей этого мира.

Маг – это было громкое слово, за которым не стояло практически ничего. Даже лучшие выпускники магических университетов не умели полноценно колдовать. Это были, скорее, ученые, посвятившие свою жизнь исследованию древних руин, манускриптов и тайн магии. Опасность для общества и для властей они представляли настолько мизерную, что даже смешно было подумать о влиянии этих ученых-отшельников на весь остальной мир. Люди, конечно, их побаивались, но это происходило из-за ореола таинственности, который окружал магические академии. Но умные люди при желании могли спокойно его разрушить – нередки были случаи ночных вылазок студентов, желавших вкусить все прелести развратного и чудесного мира. И те, кто по душам разговаривал с этими будущими светочами науки, прекрасно понимали, что даже такие вещи, как похмелье, гололед при заморозках, сварливая жена представляют собой куда большую опасность, чем даже горстка так называемых волшебников.

Конечно, некоторые из них были достаточно могущественными… что даже любой опытный лучник мог победить их в смертельной схватке.

Но эта девочка… это маленькое дарование, которую Рестар любил больше своей жизни… Зигмунд не хотел огорчать своего друга, но подоплека ее убийства явно была не такой простой, как казалось с первого взгляда. К тому же, на магов устраивали гонения, но их не всегда убивали. Далеко не всегда.

И эта записная книжка… первый раз Зигмунд видел книгу заклинаний в такой причудливой скрытой форме, но это точно была она.

И все это он решил скрыть от своего друга. Не грузить его лишней информацией. Пусть жизнь для него хоть какое-то время будет простой и беззаботной.

Потом правда уже может вскрыться. Или нет. Как повезет.

Зигмунд отвернулся от Рестара и принялся готовить себе незамысловатый бутерброд, слегка улыбаясь. Кто бы мог подумать, что могущественный артефакт, который Малькольм искал столь долгое время, окажется у человека (или оборотня), который и не ведает про истинную силу этой вещицы, но бережет ее столь ревностно, что лучшего пристанища артефакт и не мог найти.

Как же все иронично.

Зигмунд пока решил про себя и не раскрывать Малькольму, если он вдруг встретит его в ближайшее время, что книга заклинаний уже найдена. Правда, эта конкретная книга может быть для него бесполезна, ведь она была привязана к девушке… нет, он найдет способ. В лепешку расшибется, но сделает эту книгу своей. Привяжет ее к себе, будет творить с помощью нее заклинания. Потому что Малькольм и есть тот могущественный волшебник, который может даже иметь шанс победить лучника в равном бою. Человек исключительного таланта.

И он бросил высшее магическое образование, убежал из университета.

И он смог избежать гонений, скрыться.

И его товарищей убили, хотя в них всех вместе взятых не было и толики умения, которым обладал он.