Психолог

Часто помогает и сила, то есть умение прогибать действительность под себя. И аудиторы, которые в весьма своеобразном и жестком ключе работали с нерадивым населением, несомненно, обладали этим силовым качеством, а также абсолютной уверенностью в себе, презрением к окружающим и своим профессиональным кодексом чести, заменяющим у них обычный светский этикет. Все это в своей интересной совокупности сразу давало понять Зигмунду, что аудитор из него будет никудышный – он был слаб и немощен, путешествовал без компании или сопровождения, уверенность его в себе была лишь напускная, но никак не внутренняя, его профессиональное и четкое общение с людьми оставляло желать лучшего, а если уж брать тот факт, что все аудиторы работали сугубо в правовом поле, являясь государственными служащими, и вовсе не оставляло никаких шансов на благоприятный исход дела, если кто-то догадается спросить у Зигмунда документы.

Но все это на самом деле было совершенно не важно. Своими безумными действиями он лишь пытался пробить душащий его депрессивный туман, который затмил его сознание, вгоняя его душу в отчаяние, апатию и желание свести счеты с жизнью. У него не было теперь ни целей, ни смысла существования – лишь попытка закопать себя в новом жизненном мироощущении. И только чувство, которое приближает смерть, либо сама эта таинственная смерть могла заставить его хоть на толику мгновения почувствовать себя свободным от гнетущих его оков безрадостного бытия.

В глубине души, как признавался себе Зигмунд, он еще надеялся получить хоть какое-то удовольствие от процесса, а оно было возможно только при продлении этого самого процесса. Поэтому он решил не лениться хотя бы мысленно и хоть чуть-чуть подумать над той безумной задачкой, что он сам себе загадал.

Да, определенно, в нем не было ничего от аудитора, кроме прекрасно скроенного костюма, который в данный момент он с легкой гордостью носил. Но и это многое значило, ведь он притворялся не плотником, не богатым вельможей, а самим аудитором. Даже если бы он переоделся в короля, то и это была бы меньшая дерзость, настолько был велик страх перед этими таинственными проверяющими.

Итак, только сумасшедший согласится выдавать себя за аудитора. И люди встречают по одежке, следовательно, они будут видеть того, кого выдают им глаза.

Также очень важно обратить свои многочисленные минусы в хоть какие-то плюсы. Действительно, аудиторы крайне редко будут перемещаться по королевству пешком, а тем более одни. Это, несомненно, вызовет сильное удивление. Но давайте подумаем об этом с другой стороны – если человек появляется перед вами, не имея за собой никакого коня, поклажи, ни даже походной сумки, то мозг логично, хоть и поверхностно, донесет до вас, что этот незнакомец проделал весь путь в этом самом виде. То есть даже если он переоделся в аудитора, он, не стесняясь, притворяется им на протяжении целого дня или даже больше. А кому нужно притворяться аудитором, кроме самого аудитора?

На самом деле и этого было мало. Но это давало призрачный шанс, что окружающие не сразу будут бить тревогу, а начнут хотя бы интересоваться. И Зигмунд очень надеялся, что его действия заинтересуют их в правильных и выгодных ему вопросах, потому что ни документов, ни какого-либо оправдания их отсутствия у него не было.

И если первичный эффект удивления и страха перед неизвестным даст Зигмунду хоть немного времени, то его можно будет грамотно употребить в дальнейшем, чтобы войти в незнакомое ему общество с помощью ключевых слов. Эти самые слова Зигмунд, конечно же, не знал, но он надеялся, что люди сами ему их подскажут, когда он заговорит про недавнюю напасть, что обрушилась на деревню. Маленькое, но внушительное вступление, серьезный вид, а затем люди сами будут неловко предлагать ему варианты дальнейших действий, из которых Зигмунд должен будет быстро и жестко сделать выбор, притворяясь, что такой вариант у него и был в голове с самого начала. Эдакий психологический прием, когда люди сами говорят вам необходимые вещи, а вы лишь подтверждаете их уточнения, принимая их за единственно верное решение, которое, причем, принадлежит вам, а не им.

Но ему все еще необходимо было выиграть время. Он обратился к мужику, мимо которого в данный момент вальяжно прогуливался, небрежно взирая на окружающее пространство.

– Уважаемый, – властно окрикнул Зигмунд мужика. – Это деревня Бюргенверт?

– Д…да, господин, она самая, – неловко переминаясь с ноги на ногу, ответил мужик.

– Где тут дом старосты? У меня к нему дело, – сухо спросил Зигмунд у деревенщины, презрительно окидывая того взглядом с ног до головы.

– А… вы почти дошли, господин. Дальше по дороге, видите, дом неподалеку стоит? Эт главы нашенского, деревни то бишь.

Зигмунд посмотрел на указанный дом, как будто первый раз его видел, и, не поблагодарив мужика, продолжил свое торжественное шествие по направлению к центру небольшой деревушки.

На мгновение у него в голове словно зазвонил тревожный колокольчик. Он собрал волю в кулак, неприятно предвкушая паническую атаку, которая бы обрушилась на его неподготовленный разум, но с удивлением отметил, что это было нечто другое. Это касалось не его волнения, а… тревоги или даже нервозности другого человека. Он буквально ощущал на себе пытливый взгляд того самого мужика, которого недавно опрашивал, и ненароком начал думать, что его раскусили. Но нет, было не похоже.

Тогда он начал прокручивать их короткий разговор еще раз в голове. Что-то явно привлекло его внимание… но что?

Ему пришлось отбросить столь интересные рассуждения, потому что он, наконец, пришел к тому самому месту, куда устремлялся. И тут же с облегчением отметил, что его ждали.

Что ж, начало хорошее, хоть не придется у дверей топтаться.

Крепко сбитый мужчина средних лет, чьи волосы только недавно начала захватывать седина, стоял, опершись своими загорелыми руками о перила расписного крыльца. Он настороженно взирал на незнакомца, который вторгся в его владения, одна его рука то сжималась в кулак, то снова разжималась.

Зигмунд ощущал на себе не только его взгляд из-под кустистых бровей, вся деревня смотрела на него. Казалось, что кольцо сжимается, не оставляя ему шанса на ошибку. Почему-то именно в этот момент Зигмунду стало слегка весело. Вероятно, легкая эйфория, вызванная панической истерикой, ударила в голову. Но это все равно ощущалось приятно.

– Господин аудитор, – гулким голосом отозвался староста деревни. – Не часто у нас бывают такие гости.

После такого приветствия Зигмунд понял, что его шансы на выживание стремительно упали в одно простое мгновение. После этого ему стало еще веселее. Он презрительно и высокомерно улыбнулся.

– Тогда вы прекрасно знаете, господин, – Зигмунд постарался сделать ударение на последнем слове, особенным неприятным тоном выделив его значение в том смысле, что настоящим господином может быть лишь один человек, и это был никак не староста, – что люди нашей профессии никогда не бывают у кого-то в гостях просто так.

И он снова выделил последние слова, стараясь вложить в них многогранное значение.

Кустистые брови старосты поползли вверх.

– Да? И чем наша скромная деревня может вам служить, господин… – спросил староста, пытаясь одновременно узнать имя незнакомца.

Зигмунд неловко сглотнул. Он успел прочитать в глазах своего собеседника, что тот не боится словесных угроз, не преувеличивает значение напускного величия, если оно не подкреплено делами. Крепкий практический человек, который не имеет никакого желания склоняться перед идеей. Поэтому-то в деревне Зигмунд и не заметил никакой церквушки… или причина была совсем в ином?

– Проклятие. Меня и моего хозяина, Виллема Пятого, интересует тот самый случай, что произошел у вас в деревне. С моей стороны я требую немедленного дозволения начать расследование, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи, которые достигли моего хозяина, – быстро выпалил Зигмунд, решив сразу взять быка за рога.

Своего имени он решил пока не называть.

– Слухи? – тихо, но как-то злобно переспросил деревенский глава.

Зигмунд краем уха услышал перешептывания вокруг себя.

– Могу ли я поинтересоваться, господин… – староста сделал еще одну попытку.

– Меня зовут Зигмунд. Аудитор его королевского величества Виллема Пятого, чья власть несомненно распространяется и на эти земли.

– Воистину, господин Зигмунд, слухи распространяются словно лесной пожар. Но осмелюсь ли я спросить у вас, о каком роде слухах идет речь?

Зигмунд сухо кивнул, не отрывая взгляда своих колючих пронзительных глаз от лица собеседника.

– Оборотень, – коротко произнес он.

Перешептывания усилились, стали слышны даже отдельные слова. Но, несмотря на нарастающий людской гул, староста не пошевелился, не издал ни звука, не изменил выражения своего лица. Он лишь продолжал смотреть на аудитора. А Зигмунд на него.

Казалось, что прошла целая вечность перед тем, как староста поднял руку, единственным движением прекращая разговоры и болтовню.

– Конечно, господин Зигмунд. Вам будет предоставлено все необходимое для проведения расследования, мой долг перед государем оказать вам посильную помощь. Прошу прощения за мою настороженность, я лишь удивлялся, насколько быстро те слухи, что вы упоминали, достигли нашего с вами государя. И насколько быстро вы… оказались здесь, – прохладно заметил староста.

Это явно был открытый человек. И сейчас он явно выражал свое недовольство и недоверие по отношению к Зигмунду. Надо было что-то срочно предпринимать.

– Наш государь крайне озабочен внутренними делами королевства. Именно поэтому я был прислан к вам как можно скорее, ибо сама даже гипотетическая угроза существования подобного чудища… нелицеприятна.

Староста угрюмо кивнул.

– Поговорим об этом лучше внутри. Если вы надумаете задержаться на несколько дней, то вам будет предоставлена свободная комната и все необходимые условия.

Староста уже было повернулся, приглашая столь неожиданного гостя в дом, но тут же неожиданно произнес:

– Ваш конь и ваши вещи, господин? Вы же не пешком прибыли сюда из замка? – угрожающим тоном спросил староста.

Но Зигмунд был готов к подобному рода вопросам. Он первый раз за всю встречу позволил себе улыбнуться.

– Все верно. Вы правильно заметили, что я объявился у вас довольно быстро, а конь, даже лучший, не может покрыть столь длинное расстояние даже за три дня. Ваша деревня находится практически на границе королевства, а предполагаемая угроза имеет столь важное значение, что медлить было нельзя. Поэтому…

Зигмунд отвел руку в сторону, сосредотачивая свое сознание. Ему в первый раз за долгое время было настолько весело, что необходимая ему связь настроилась сама собой, без каких-либо видимых усилий.

Вдруг в небе раздалась магическая вспышка, которая на мгновение осветила всех собравшихся здесь удивленных людей, а затем черный вихрь размером со взрослого человека устремился вниз, прямиком на толпу. Кто-то закричал, началась небольшая давка, а староста невольно отпрянул ближе к двери, когда увидел, как магическое черное облако поглотило аудитора.

Через несколько мгновений темнота рассеялась, распалась на множество красивых, переливающихся всеми оттенками черного элементов. Люди испуганно вскрикивали, когда эти темные частички падали на их головы, щекотали их лица.