Не приходи вовремя (мифы о Хельвиге)

Великое войско в железных платьях
входило в мою страну, не поднимая забрала.

Они приносили страдания на кресте,
вместо креста.
Грохот убегающих стад
трясся как водопад.

Мы зарывали свои кресты,
словно ящерицы, прячущие хвосты.
Научились ненавидеть страдальцев,
возвышенных, прокаженных,
принимающих лик царей или попрошаек.

Но акведуки, перекинутые через горы
Очерчивали мир четче, чем
Противника свинцовые водопроводы.

Превосходство – нам смертью казалось.

Из метеоритного железа твои серьги,
доченька. Деревянная на твоей голове корона.
С младенчества сожми тисками свое надбровье:
твой череп должен быть, высоким и узким,
как у богини:
Мы должны стать для прочих
людьми с неизвестных планет.

Родительская земля

Твой сумрачный остров, о мой золотой отец,
Богом забытый, назначенный мне судьбой,
Стал стар как на каменном троне слепой певец,
перед пернатой ликующею толпой.
И тысячи тысяч царских литых колец
срывает с пальцев его роковой прибой.

Груз яблок словно гора кровавых сердец,
казнённых в безгрешной жизни только тобой,
согреет усталых очей поблекший свинец,
одарит народы улыбкой твоей скупой.
И жаркие шкуры гигантских седых овец
под ноги твои я уроню гурьбой.

Семь весельных лодок о камни истёр гонец,
чтоб добраться однажды на берег твой
взглянуть тебе в мёртвые очи и, наконец
поплатиться за преданность головой.
Твой сумрачный остров, о творенья венец,
коротает ночи под волчий вой.

Он сказал, что в Италии ценят заморский снег,
словно сахар – из-за него там идёт разбой.
Прикажи засыпать мне трюмы по самый верх
самой свежей сугробовою крупой.
Я вернусь с барышами где-нибудь через век,
и разбужу тебя оголтелой своей трубой.

Должник

Вот и встретимся на том свете.
Там никто не знает про ложь.
Согласимся на прежней мете.
Но запомни – в этом кисете
ты мне мой табачок и вернёшь.

Ты узнаешь меня по перстню,
ты мне выковал его сам.
Но от верности в грудь не бейся,
мы слыхали такую песню:
я узнаю тебя по глазам.

Поле, устланное цветами,
а над полем звездная твердь.
С кистенями, клинками, кнутами…

Сколько вас таких вместе с нами,
что избыли дряхлость и смерть.

Говорят, что нас ждут чертоги.
Мне по нраву такая молва.
Хотя чувствую на пороге,
что в холодной лежит поволоке
путь на радостные острова.

Скоро женщины, пляс и пьянство,
и всю вечность дым в потолок.
Что тебе дармовые яства?
Повторяю из окаянства:
не забудь про старинный долг.

По закону прощенной стали
самодурством смешить народ.