Поэт Вадим и КсюшиЯ. Чего ей надо от меня?!

Скрипя сердце, я сидел и скучал без телефона.

Два года жизни отдал я музею,

От шума бури часто отдыхал,

Тут был и счастлив временами, верю,

Но больше я отчаянно скучал.

Пора мне дальше двигаться, наверно,

Бог лучше знает, мне куда идти.

Он лучшее готовит, непременно,

Но вот со скукой мне не по пути.

Придется попрощаться очень скоро,

Желаю всем здоровья и всех благ,

И память пусть нам преподносит споро,

Хорошее лишь только, шире шаг!

Но уволили меня за другое: за честность.

Как-то раз ко мне подошла посетительница и спросила, какую бы выставку я бы ей посоветовал посетить.

Я ей честно сказал, что на выставки данного музея я бы не пошел ни за какие коврижки.

Тут из-за моей спины вышла куратор выставки, которую я не увидел, зло посмотрела на меня и пошла жаловаться старшему смотрителю.

Тот, относясь ко мне с симпатией, предложил написать заявление: “По собственному желанию”, что я и сделал с огромным удовольствием, так как умирать со скуки мне не хотелось!

Опять без работы, без женщин, без цели и денег,

В унынии снова за компом презренным сижу,

Не думал я в детстве, что буду лишь только бездельник,

Ничем в этой жизни нисколько не дорожу…

Ну, где же, скажите, собратья, поэту трудиться?

Ведь кроме стихов, не умею почти ничего,

Сейчас представляю себе возмущенные лица,

Писать, типа, тоже не можешь ты, – вроде того.

Но все же прошу, поделитесь, кто может и хочет,

Где трудитесь Вы, невзирая на боли и лень,

В груди возмущенье сим миром неясно клокочет,

Наводит мне мрачные тени на дачный плетень…

В этот нелегкий период моей жизни немалым подспорьем для меня была наша религиозная община, куда я ходил на молитвы каждый понедельник и четверг, и можно было посещать шаббат вечером пятницы и днем каждую субботу.

Нас там бесплатно кормили и для неработающего меня это было очень важно.

Кроме того, без работы я быстро впал в уныние.

Унынье меня помотало изрядно.

Чего ему нужно, пока непонятно.

А я бы хотел и работы, и денег,

Мне жаль, что сейчас я всего лишь бездельник!

Я пользу хочу приносить разным людям,

Пока не тружусь, унывать часто будем.

А я ведь мужчина, а значит – работник.

Сам Бог мне трудиться велел, ах негодник!

Спасибо друзьям за поддержку и чудо:

Я с Богом скорей выздоравливать буду.

Начну я шагать с верой в чудо и в Бога,

И скоро забуду, что ныл я немного…

Так что именно в общине мы с Ксюшиёй и познакомились.

Мне тогда было 52, а ей – 36.

Поэтому первое время мы практически не общались.

Тогда на шаббат приходило очень много народу: человек 15 мужчин и до 20 женщин разных возрастов.

Некоторые из них, судя по всему, приходили в поисках мужа.