CAI

– Это красивая мечта. Какой бы ни была машина, без человека войны не будет, – Виктор улыбнулся, не особо добро, – потому что война – развлечение сугубо человеческое.

– Не помню, чтобы ты в философы записывался, – с серьезным лицом ответил Александр, но снова натянул профессиональную улыбку, – Идем. С холодным мальчиком познакомишься позже, но есть пара вещей, которые тебе следует знать сейчас.

– Холодный мальчик, это Кай? Что, совсем плохо с ним?

– Я лично с ним не особо общался, – пожал плечами Александр, – но слышал, мозги он выносить умеет.

Они шли в другую часть академии, ту, где не так давно велась теоретическая часть работ над ИИ. Под проект отвели целый корпус, и людей сюда согнали неприлично много. Не меньше народа работало только над американским Prime, что, в конечном итоге, сыграло с союзниками злую шутку. Александр не злорадствовал, хотя вставлять палки в колеса потенциальным конкурентам было в порядке вещей. Но все же в Массачусетском Институте работало много молодых перспективных студентов. Просто по-человечески жалко.

– Увидим, – неопределенно ответил Виктор.

Российские ученые, помня опыт зарубежных коллег, заранее подумали о мерах безопасности, так что Кай просто физически не имел возможности как-то кому-то навредить. По крайней мере, до того момента, как ученые сочли его не опасным, и выдали первых дронов для работы. К одному из этих учебных экземпляров и направлялся Александр. Корпус сейчас бездействовал, все работы были перемещены на отдаленный полигон, но охрана по-прежнему никого не пускала. Все же всякого добра в лабораториях осталось достаточно много. Их пропустили, Александр здесь был вторым по старшинству человеком, после ответственного за проект, так что доступ имел почти неограниченный.

– Это ваша святая святых? Где-то в недрах этих машин и был рожден Разум Сотворенный? – не скрывая издевки в голосе, спросил Виктор.

– Разум – суть личности. Разум сотворенный – движение познания, Разум Божественный – покой непостижимости… – процитировал генерал главный лозунг противников создания ИИ, – Невежды прячутся за скорлупой интеллигентности, скрывая свой невежественный страх. Сомневаюсь, что человек, написавший эти строки, подразумевал такую трактовку своих слов. Люди боятся, что Разум Искусственный превзойдет их собственный разум. Боятся, что станут никому ненужными и бесполезными.

Виктор кивнул, довольный тем, что его друг сбросил, наконец, маску, которую был вынужден постоянно носить. Полковник осмотрел большой зал, и улыбнулся, чувствуя свою причастность к чему-то большому. Зал не напоминал привычную для непосвященного человека лабораторию. Здесь было много столов, но на них стояли компьютеры, много-много компьютеров. Листки бумаги, исчерканные с обеих сторон. Передвижные доски, так же заполненные графиками, символами и письменами, в которых военный не понимал ни грамма. Но все же, он будет принимать участие, если не в создании, то в становлении этого нового существа. Искусственный Интеллект. Машинный Разум.

Александр прошелся вдоль рядов столов и остановился рядом с одним из компьютеров. Не чем не выделяющийся из остальной массы рабочий инструмент, тем не менее, казался огражденным от творческого хаоса и беспорядка, царившего вокруг.

– Вот здесь. Восемнадцатого декабря в девять часов утра лаборант, проверявший работу тестовых поведенческих матриц, обнаружил незапланированную активность программы. По негласному согласию всех присутствующих этот день назван днем рождения Кая. Глупая сентиментальность, – грустно улыбнулся генерал, – Но люди, десяток лет трудившиеся над его созданием, стали удивительно суеверными.

– Алан Джей Перлис сказал: Года работы над искусственным интеллектом достаточно, чтобы заставить поверить в бога, – объяснил Виктор.

– Да. Но я могу их понять. Они создали новую жизнь из набора цифр и сигналов. Пусть и были в этом деле третьими.

– Ну, это не обидно, – отмахнулся Виктор, хотя понимал, негласное первенство все же существовало.

– Да, и опыт американских коллег… мне бы повторять не хотелось. Но согласись, было бы неплохо пополнить историческую копилку очередным достижением, сделанным нашим земляком. Первый спутник. Первый полет человека в космос. Изобретение радио…

– Изобретение тетриса, – хмыкнул Виктор, – я тебя понял, не продолжай.

– Вижу, ты сделал домашнее задание. Готовился?

– Да, – честно признался полковник, – Не думаю, что многие из сидящих в том зале во время доклада, понимают, сколько перемен несет в себе потенциал применения ИИ.

– Может, и понимают, – не согласился Александр, – не осознают. Хотя финансисты осознают. Они уже мысленно прикинули, в какую сумму выльется переоснащение даже той же армии под новую, заточенную под ИИ, технику. Сумма настолько внушительная, что и мне плохо становится.

– Так это правда, что каждая игрушка по десять миллионов стоит?

Александр кивнул:

– Чистая. И это не полная цифра. Идем, покажу.

Они прошли в другое помещение, намного меньше предыдущего, и почти пустое. У стен стояли столы с компьютерами, а в центре некая фигура, закрытая тканью. Генерал направился прямиком к ней и легким движением сбросил ткань на пол. Под ней обнаружился человекоподобный робот, разве что пропорции не везде совпадали.

– Высота на кончике головы – два метра, сорок девять сантиметров. Ширина в плечах – метр одиннадцать. Ширина в сечении – пятьдесят семь. Масса в базовом варианте – двести шестьдесят килограмм. Если повесить оружие и прочее, возрастет до четырехсот, в среднем. Силовая установка – газотурбинный двигатель на девяносто лошадей, который питает гидравлическую систему. По ровной поверхности вышагивает со скоростью двадцать километров в час, но лучше выше пятнадцати не разгонятся. Подвижность хорошая, в окно залезет, небольшую стенку переползет.

Виктор обошел робота вокруг. Машина немного напоминала гориллу своими длинными передними конечностями, но стояла прямо. Задние конечности были так же длиннее человеческих, но относительно пропорций тела, казались вполне нормальными.

– Гидравлику собирали в вертолетостроительных цехах, шарнирные механизмы отдаленно могут напомнить винты наших вертушек. Двигатель пришлось придумывать новый, ничего из существующего не подходило. Бак занимает треть объема корпуса, и вмещает приблизительно сто литров горючего. Заполнен пенополиуретаном. В голове собрана вся оптическая аппаратура. Она закрыта прозрачными силикатными блоками, толщиной тридцать миллиметров. Большая часть корпуса спереди и слева, а так же левые конечности, закрыты двадцати миллиметровой броней. Правая сторона имеет бронирование в пятнадцать миллиметров. Это сделано по причине позы, в которой находится дрон во время стрельбы, – Александр повернулся к Виктору левой стороной, градусов на сорок, и сделал вид, будто держит пулемет.

Виктор хмыкнул, переведя взгляд на места крепления конечностей. Александр, проследив его взгляд, продолжил:

– Здесь этого нет, но в боевых моделях все сочленения закрыты мягкой броней, удерживающей пулеметный патрон со ста метров. Сзади броня поменьше, но там бак, поджечь который сложнее, чем взорвать всего дрона целиком. Сложи все это воедино, и знаешь, что получится?

Виктор кивнул, проводя ладонью по ребрам лобовой брони:

– Неуязвим для ручного противопехотного оружия. Ну, правильно София Александровна сказала, легкая бронемашина. Насколько хватает бака?

– Тридцать часов активного боя. Два аккумулятора, каждый может обеспечивать электронику в течение пятидесяти часов активного использования.

– Круто, – Виктор даже присвистнул, – это вам не урановые топливные элементы.

– Да, в этом американцы прогадали, – кивнул генерал, – их Авто-Боты конечно дольше работать в автономке могут. Но заправка…

Оба офицера ухмыльнулись. Смена топливного элемента у зарубежного аналога была процессом сложным и опасным.

– Понятно. А что с вооружением?

Александр отошел к одному из столов и начал ворошить бумаги.

– Я, когда этот вопрос решался, пригласил оружейников из Ижевска и Коврова. Умные люди походили, посовещались, и пришли к выводу, что ставить на это чудо пехотное вооружение, как основное, неразумно. Вот и предложили…

Он все же нашел какую-то бумагу, но она уже была исписана, и понять, что именно было изображено на смутно проглядывающемся рисунке, оказалось затруднительно.

– Вот же… Ученые, – Александр отложил бумагу, и, ухмыльнувшись, посмотрел на Виктора, – Корд они предложили поставить, модернизированный.

– А не жирно? – полковник поморщился, – все равно, что по воробьям из РПК.

Все же это была слишком большая колотушка для пехоты.

– Нет, в самый раз. С поставленной на дрона прицельной оптикой Кай на стрельбищах укладывал один патрон в одну мишень с тысячи метров, сходу. Вот и посчитай расход боеприпасов, если дроны стреляют, как снайперы. Да, в боевой обстановке все будет не так просто, но полезной нагрузки хватает. Двадцать пять кило – пулемет. Пять кило – станок для удержания лапками дрона. Шестьдесят килограмм ящик с лентой в три с половиной сотни выстрелов. Так же…

– А вы все о своих игрушках, Александр Олегович, – неожиданно раздался женский голос.

К мужчинам присоединилась молодая женщина, скорее даже девушка. Невысокая стройная блондинка была облачена в обтягивающие светло синие джинсы и легкую оранжевую кофту.

– Ни как не устанете нахваливать свое детище? – мило улыбаясь, продолжила она.

– Ну, это точно не мое детище, – указывая на дрона, ответил Александр, – что же касается Кая, то он куда больше плод вашего труда, нежели моего. Виктор, знакомься, Елена Николаевна…

– Что вы, Александр Олегович, какая Елена Николаевна в моем возрасте. Лена, просто Лена, – поправила она.

– Хорошо, Лена – генерал кивнул, и обратился уже к полковнику, – Это тот человек, который воспитывал Кая. А это Виктор Константинович.

– Добрый день, – Виктор аккуратно пожал девушке руку.