Московский клуб

– Давненько их не было видно, – проворчала Мамаша.

– Групповушники, – неодобрительно буркнул Олово. – Дурные.

И в подтверждении своих слов кивнул головой.

– Они меня боятся.

– Тебя-я?

Мамаша хитро посмотрела на мужчину:

– Я им сказала, что ты мой двоюродный брат.

Несколько мгновений Олово изумленно таращился на гадалку, после чего запрокинул голову и расхохотался. Даша, с заметной нервозностью ожидавшая реакции на свое заявление, захихикала.

– Ста-арая ведьма-а! – Указательный палец Олово ткнулся в гадалку. – Врунья-а!

– А ты бы хотел, чтобы мою единственную племянницу обидели групповушники?

Олово перестал смеяться и неопределенно пожал плечами.

– К тому же тебе и делать ничего не надо, – отрезала Мамаша. – Вряд ли они станут наводить справки.

Олово развел руками, почесал затылок, вновь переложил авоську из руки в руку и сообщил:

– Мне пора-а.

Гадалка проводила Олово взглядом, вздохнула и с улыбкой посмотрела на подошедшую племянницу:

– Не пугайся его, Мата, Олово – друг.

– Но я всего лишь…

– Я знаю, девочка, я знаю, – негромко произнесла Даша. – Ты всего лишь сказала то, что увидела. Но ты обидела его.

– Я сказала правду! – Девушка упрямо насупилась. – На нем лежит проклятие!

– Я знаю, – тихо откликнулась Мамаша.

– Какая попка у этой Матильды, да? – Казбек, развалившись на заднем сиденье открытого мобиля, причмокнул губами. – Кругленькая такая, подтянутая… Сытная девочка.

– Кровь с молоком, – поддакнул Мыра. – А буфера ты заценил? Я всегда на буфера сначала смотрю. Баба без буферов и не баба, считай.

– Слышал, она в Калуге росла? Небось голой в реке купалась. Только представлю, как она в воде нагибается…

Казбек и Мыра недавно прибились к компании и еще не знали многих реалий жизни на Сретенке. Поэтому сидящий за рулем мобиля Солома, лидер тусовки, покосился на приятелей и негромко поинтересовался:

– Вы разве не слышали, что сказала Мамаша Даша?

– А что?.. – начал было Казбек, но его перебил Мыра:

– Солома, тормози!!

Перед широким бампером мобиля непонятно откуда вырос невысокий лысый мужчина с авоськой в руке, и только реакция лидера помогла избежать аварии.

– Во, придурок! – Казбек зло ощерился. – Ну, я ему сейчас…

– Молчи! – Солома резко дернул приятеля за рукав. – Услышит!

– Я не понял…

– Потом объясню.

Парни замолчали. Олово подошел к водительской двери и медленно оглядел компанию. Солома нервно сглотнул:

– Что-то не так?

– Я-а двоюродный бра-ат Мама-аши Да-аши, – поведал Олово.

– Мы знаем, – очень вежливо и очень осторожно произнес Солома.

– Ма-атильда – моя племя-анница.

– Мы это поняли.

– Хорошо.

Олово подумал и сделал легкий жест рукой. Солома с предельной почтительностью склонил голову и надавил на педаль. Мобиль медленно покатился по улице.

– Что это за крендель? – осведомился Казбек. – В чем проблема?

– Боюсь, что о попке Матильды тебе придется забыть, – вздохнул Солома. – Хорошо еще, что он не слышал твои разглагольствования.

– Да кто это?

– И что у него за тату? – встрял Мыра. – Дикие какие-то, страшненькие.

У самого Мыры на плече переливалась золотая голограмма, на которую ушло содержимое трех украденных бумажников, и парню казалось глупостью украшать себя как-то иначе.

– Что у него за тату, я понятия не имею, – сквозь зубы ответил Солома. – Зато знаю другое: кто наш район держит, помните?

– Косой, – тут же ответил Казбек.

– А знаешь, во сколько Косой ходит на рынок за данью?

– Примерно в одиннадцать. А что?

– А то, что в десять часов дядя Матильды идет на рынок за покупками. И Косой старается с ним не встречаться. Теперь все понятно?