Кафедра странников

Рокот, который издавал «Трон», не усилился, но Зябликову показалось, что в нем проскользнули утвердительные нотки.

– Когда был разговор у Александрова?

Рука вновь вернулась на подлокотник, глаза закрылись, и профессор увидел перекидной календарь на столе генерала – сегодняшнее число, затем внутренняя «камера» переместилась на настенные часы – сорок минут назад. Трансляция была практически прямой.

– И что мне делать?

Сначала перед глазами появилось изображение прикрепленного к стенду листа – расписание автобусов на Красноярск, а затем – вывеска дешевого ресторана.

– Ехать туда?

Артефакт тихо выдохнул и затих.

Красноярск, 1991 год,

на следующий день

Странный салат: тертая морковь, пропитанная то ли несвежим майонезом, то ли сметаной с привкусом. Суп из неопознанных составляющих. Макароны по-флотски. Компот из сухофруктов. Зябликов уныло ковырялся в холодных, как английские улыбки, блюдах и отчаянно пытался понять, какой черт занес его в третьеразрядный ресторан областного центра и повелел заказать безрадостный комплексный обед.

Узнав о планах Александрова, Валентин Павлович не спал всю ночь, а утром с первым же автобусом отправился в Красноярск искать правду. Но пока старенький «ПАЗ» осиливал сибирские километры, агрессивный запал профессора улетучился, уступив место тоскливому пессимизму. Зябликов совершенно не представлял, что делать дальше, как бороться с генералом. Последние десять лет Александров был для Зябликова куратором, высшим звеном, «человеком с вершины», профессор привык подчиняться его приказам и не знал, к кому можно обратиться за помощью против всесильного генерала. К академику Симонидзе? Старик на конференции в Женеве и вернется не раньше чем через две недели. В областной КГБ? Но местный вождь безопасности – близкий друг Александрова, об их совместных охотах слагали легенды. Кто поможет? Где искать поддержку? Выйдя из автобуса, профессор некоторое время просто бродил по Красноярску, а затем все-таки отправился в указанный «Троном» ресторан. Для чего? При чем здесь это недоразумение общепита? Какую помощь можно найти в дешевом заведении, вдали от центра города? Какой смысл разглядывать грязные скатерти и общаться с хамоватой официанткой? «Почему я пришел сюда?» Зябликов отложил вилку и огляделся так, словно впервые осознал, где находится. Он мог себе позволить пообедать в более приличном месте и обычно позволял, поэтому внезапное «пробуждение» вызвало в нем недоумение, а внешний вид наполовину развороченного салата – отвращение. «Ладно, пять минут посижу и пойду дальше. Надо попробовать поднять местных ученых».

Валентин Павлович закурил, осторожно понюхал компот – повеяло полузабытыми обедами в студенческой столовой – и вернул стакан на место.

– Вы позволите?

Зябликов вздрогнул, поднял глаза и расслабился – подошедший молодой человек не был похож на мордоворотов Александрова. Худощавый, лет двадцати пяти, одетый в новый недорогой костюм и дешевую рубашку, он мог сойти за младшего научного сотрудника – обычного клиента подобных «ресторанов».

– Любите обедать в компании?

В зале, как заметил профессор, было полно свободных столиков.

– В вашей компании, – уточнил незнакомец. Он присел напротив, поправил очки и протянул руку. – Иван Плотников.

– Валентин Зябликов. Очень приятно.

– Мне тоже. – Плотников улыбнулся. – Хочу сразу сказать, что я из Америки. Мои предки эмигрировали в США еще до революции.

– А я из секретной лаборатории КГБ, – устало ответил Зябликов, выпуская струю дыма. – Но вербовать меня не нужно, у меня все есть, и я всем доволен. Вас прислал Александров?

Русоволосый Иван говорил по-русски старательно, но чисто, без акцента, поэтому профессор не очень-то поверил его сообщению.

– Кто такой Александров?

– А вы не знаете?

– Нет, – невозмутимо качнул головой Плотников.

– Тогда не важно. Считайте, что я ничего не говорил. Давайте побеседуем о перестройке и Горбачеве, хлопнем по рюмашке и разбредемся друзьями? Договорились?

«А может, он действительно американец? Железного занавеса нет, и новых друзей страны можно встретить даже в третьеразрядных забегаловках».

– Мне неинтересно беседовать о перестройке, – буркнул Иван. – И уж тем более я не собираюсь «хлопать по рюмашке» в этом сомнительном заведении. – Он брезгливо поморщился. – Не для того я пересек половину земного шара.

– А для чего?

– Чтобы поговорить вот об этом. – Плотников снял с мизинца перстень, украшенный крупным желтым камнем, и протянул его профессору. – Посмотрите, что выгравировано на внутренней стороне.

Зябликов затушил сигарету, без особого интереса взял украшение – несмотря на скромные размеры, перстень оказался довольно увесистым – и поднес его к глазам. Вздрогнул. Поднес чуть ближе. Сжал перстень в кулаке и уставился на Ивана:

– Это розыгрыш?

– Это фамильная реликвия, – спокойно ответил Плотников. – Перстень передается в нашей семье от отца к сыну.

– И вы…

– Я догадываюсь, чем вы занимались последние несколько лет, – усмехнулся Иван. – Вы нашли Малый Трон Посейдона и пытались его… как бы это выразиться, – в голосе Плотникова мелькнула ирония, – пытались его изучить. Уверен, безрезультатно.

– Малый Трон Посейдона, – прошептал Зябликов и вновь посмотрел на внутреннюю сторону перстня, на которой был искусно выгравирован крылатый конь.

– О том, для чего предназначен Трон, я знаю не больше вашего. – Иван стряхнул пепел с очередной сигареты и, посомневавшись, все-таки сделал маленький глоток поданного неопрятной официанткой кофе. – Возможно, прадед владел информацией, но он предпочел не делиться ею, наказав просто слушать то, что скажет перстень, и в точности исполнять полученные инструкции.

– Перстень разговаривает?

После вчерашнего открытия Зябликов мог поверить во что угодно, но ему было интересно узнать, как Трон осуществляет общение с Плотниковым.

– Не совсем разговаривает… – ответил Иван. – Иногда он начинает давить на палец, требуя перо и бумагу. Я сажусь за стол, закрываю глаза, и рука сама выводит текст.

– Вы серьезно?

Плотников достал из кармана аккуратно сложенный лист и передал его профессору:

– Прочитайте.

Ученый развернул бумагу: «Валентин Павлович Зябликов, Красноярск, ресторан „Вершина“, вторник…» Почерк рваный, неуклюжий, но дата была указана точно, а время – вплоть до минут.

– Я, точнее перстень, написал это две недели назад, – продолжил Иван. – А ваш внешний вид увидел во сне. Я знаю, что вам нужна помощь. Не знаю какая, но если Трон меня вызвал, значит, он в беде.

– И часто он вас вызывал? Вас или ваших предков?

– Еще ни разу. Но мы были готовы делать все, что он прикажет. Это наш долг. – Плотников пожал плечами. – Вы можете мне верить, можете не верить. Если вы откажетесь со мной разговаривать, я все равно выясню, что происходит, и приму меры. Но мне кажется, мы должны сотрудничать – дед говорил, что Трон не ошибается.

– Тогда почему он не вызвал вас десять лет назад? Когда мы его нашли?

– Видимо, Трон был уверен, что у вас ничего не получится.

– Возразить нечего, – развел руками Валентин Павлович. И неожиданно перехватил внимательный взгляд мужчины за два столика справа. Черноволосый, плечистый, он пристально наблюдал за собеседниками. «Человек Александрова!»

– Иван, – негромко произнес профессор, – я думаю, нам надо продолжить разговор в другом месте.