Последний адмирал Заграты

Зопчик осекся.

– С чего вы взяли?

– Я – путешественник, – напомнил Помпилио. – Я уже слышал подобные лозунги на Эрси. Знаешь ее историю?

– Какое отношение…

– Эрси заселили в Эпоху Белого Мора. Переселенцев возглавил верзийский дар Иоанн, который, подобно загратийскому Альстеру I, основал королевство, а не Палату Даров. В Эту Эпоху, после того как мир вернулся в лоно цивилизации, кто-то начал раскачивать лодку под лозунгами, которые ты только что нам излагал. Случилась революция, династия рухнула, однако парламентская республика продержалась всего два года, после чего ее сменила хунта, которая переросла в диктатуру, затем диктатура выродилась в империю, которая через десять лет раскололась на кучку враждующих королевств. Сейчас на Эрси вновь единое государство, которым правит обновленная хунта. На Линге ее называют Кровавой, а нужно очень постараться, чтобы заслужить от нас такой эпитет. Мы знаем толк в крови.

– Иногда события развиваются не так, как хотелось бы, – протянул галанит.

– Твои лозунги стирают грань между добром и злом, – очень холодно произнес Помпилио. – Они ведут к вседозволенности.

– Я верю в свои идеалы. – Зопчик поднялся и отвесил легкий поклон: – Адира, счастлив был повидаться. Мессер Помпилио, благодарю за интересную беседу. До свидания.

Помпилио проводил удаляющегося редактора взглядом, после чего вновь взялся за бокал.

– Вино на самом деле замечательное.

– Ты был слишком суров, – заметила тетушка Агата. – Ян действительно верит в справедливость и тем подкупает.

– Я не верю, – хмуро отозвался Помпилио.

– В справедливость?

– В Яна.

– Потому что он галанит?

– Потому что он лжив. Потому что мне не нравится то, что происходит на Заграте, а он это поддерживает.

– Здесь всё перепуталось, – вздохнула старая адира. – Генрих очень хочет быть хорошим, но ему недостает твоей жесткости.

– Он совершает одну ошибку за другой.

– И они могут стоить Генриху короны… – Агата покачала головой. – Так что это за история с перстнем? Для чего ты устроил представление в соборе?

Она была старой, но не глупой. Запоминающаяся сцена была сыграна не просто так, и Агата жаждала объяснений.

– Хотел, чтобы по Альбургу поползли слухи, – медленно ответил Помпилио. – Пусть местные говорят, что на Заграту прибыл родной брат лингийского дара. Надеюсь, это поможет.

– Сплетники решат, что Генрих договорился с Лингой, – догадалась старуха.

– Вот именно.

Агата помолчала, после чего тихо спросила:

– А на самом деле?

Помпилио покосился на официанта – тот мгновенно оказался рядом и наполнил бокалы собеседников вином, – дождался, когда он отойдет, и грустно сообщил:

– Существует негласная договоренность: Заграта входит в сферу интересов Кааты. Мы помогли бы только в том случае, если бы Генрих согласился вступить в Лингийский союз. Но есть условие…

– Он должен основать Палату Даров, – продолжила старуха.

– И потерять абсолютную власть над Загратой.

Агата вздохнула, внимательно вглядываясь в лицо Помпилио, и тот продолжил:

– На последних переговорах ему предложили три дарства из девяти, на которые имеет смысл делить Заграту. И все три здесь, на самом лучшем континенте. Генрих мог бы сделать властителями всех своих сыновей, но отказался.

– Не зря его называют Гордым, – обронила Агата.

– Ему стоило бы прозваться умным, – проворчал Помпилио.

– А что Каата?

– Нестор – адиген, пусть и выросший на Заграте. В отличие от Генриха, Нестор чтит законы и кажется каатианцам лучшим претендентом на трон. Они не настолько глупы, чтобы поддержать мятеж, но и мешать не станут.

– Значит, Генрих остался один?

– Именно поэтому я прошу тебя принять приглашение Мари и отправиться на Андану! – с жаром произнес Помпилио. – Нестор и Генрих могут доиграться до того, что Заграта повторит путь Эрси. А с адигенами на Эрси обошлись так же, как на Галане.

– Я не поеду, – отрезала старуха.

– Тетушка!

– Я не собираюсь доживать свой век в нахлебниках! – Агата гордо вскинула голову. – Я адигена, Помпилио, и здесь моя земля.

– Мир не имеет значения.

– До тех пор, пока он не стал твоим. Ты оставил Лингу, Помпилио, но смог бы ты ее бросить?

Мужчина опустил взгляд.

– Мир не имеет значения, Помпилио, ты адиген, ты первый в любом из них. Но за Лингу ты будешь драться до последней капли крови. За свою Лингу ты убьешь и умрешь. – Агата нежно провела пальцем по руке лингийца. – Я слишком стара, чтобы драться, но свою землю я не оставлю.

– Только на время, пока здесь всё не образуется.

– Ни на секунду, – покачала головой старуха и безапелляционно закончила: – Завтра я жду тебя на ужин.

– Конечно, тетушка.

– И не волнуйся насчет Генриха, Помпилио, его армия – единственная на Заграте, а потому самая сильная. Он справится.

* * *

«…Всю дорогу перед бронепоездом ехал разведывательный паровоз с двумя вагонами, в которых расположился пулеметный взвод. Однако эта предосторожность, на которой так настаивал полковник Роллинг, оказалась излишней – никто и ничто не препятствовало продвижению армии. Я в очередной раз убедился, что подданные верны мне и события на юге – досадное недоразумение, обусловленное ораторским искусством Нестора, которое, как говорят, весьма высоко. На всех станциях, где мы останавливались, меня встречали толпы загратийцев. Я обращался к людям, я общался с ними лицом к лицу, поверь, дорогой сын, это замечательный опыт. Мы так много думаем о наших подданных и так мало видим их… Это неправильно. Восстановив порядок, я обязательно введу новое правило: стану общаться с людьми не реже одного раза в месяц. Возможно, во дворце, возможно, для этого придется выстроить специальную приемную, но я принял решение – я должен быть ближе к народу. Надеюсь, что ты, мой дорогой сын и наследник, оценишь и поддержишь это начинание.