Девочка с куклами

А может и не вырасти, если замотанность и повседневность превратят его в циничного сотрудника, которому будет плевать на всё, кроме показателя раскрываемости.

– Он упрямый и ради мёртвой девочки поругался со своими, – сообщил Анзоров то, о чём Вербин уже догадался. – Есть ощущение, что Крылова нужно будет забрать с той «земли», потому что работать ему не дадут.

Циничным сотрудникам не нравится, когда кто-то проявляет энтузиазм. Пусть даже юношеский.

– Это намёк?

– Посмотри на парня ещё и с этой точки зрения, – предложил Анзоров.

– Шиповнику скажи.

– Обязательно. – Следователь бросил взгляд на часы. – А теперь давай по делу, а то времени у меня не так много.

Ну, по делу, значит, по делу.

Кофе почти остыл, но его оставалось больше половины кружки, и Феликс решил не заказывать новый. Да и отвлекаться сейчас было бы неправильным.

– В общем, изначально меня смутило то же, что Крылова: Вика подробно описала в дневнике обстоятельства своей смерти – как она будет выглядеть, отчего умрёт, а главное – когда её найдут. То есть в какой день. И совпало, как ты знаешь, абсолютно всё. Возникает вопрос: имеем мы дело с мистикой, с чем-то непознанным, благодаря чему предсказание девчонки сбылось с невероятной точностью, или же с преступным умыслом.

– Или… суицид?

Вербин понял, что в первую очередь Анзорова интересует опровержение так сильно понравившейся ребятам с «земли» версии самоубийства, однако в этом вопросе пока ясности не было.

– Вчера у меня была встреча с… – Феликс на мгновение сбился, не желая называть Нарцисс ведьмой, но подумав, решил ничего от следователя не скрывать. – Встреча с дипломированным психиатром, выдающей себя за потомственную ведьму.

– Да ей, наверное, самой нужна помощь, – пробормотал Анзоров.

– Об этом не скажу – не специалист, – улыбнулся Вербин. – Но Нарцисс – это её фамилия – допускает, что Виктория так сильно страдала от видений, что у неё могли возникнуть мысли о самоубийстве.

– Так себе факт, – кислым тоном прокомментировал услышанное Анзоров.

Настолько кислым, что Феликс поспешил его приободрить:

– От ошибок никто не застрахован. К тому же Нарцисс выдаёт себя за ведьму, что можно использовать для дискредитации её показаний. А на сегодня у меня назначена встреча с психотерапевтом, которая выдаёт себя за психотерапевта. Послушаем, что скажет она.

– А если она скажет то же самое?

– Амир, давай не будем забегать вперёд? – предложил Вербин.

– Давай, – согласился следователь, но всё с той же кислой миной. – И теперь давай разгребать твою кучу косвенных. Что ты считаешь основным?

– Дневник, – твёрдо ответил Феликс. – Почему дневник, из которого мы узнали о психических проблемах Виктории, лежал на видном месте, с закладкой на нужной странице?

– Может, Рыкова его заполняла?

– Последняя запись сделана за день до смерти. Авторучки рядом не было.

– Рыкова могла перечитывать дневник.

– Вместо написания прощального письма? Представь картину: девочка перечитывает дневник, сентиментально вспоминает детали своей жизни, утирает платочком слёзы и убивает себя.

Анзоров пожал плечами:

– Я воссоздаю вопросы, которые нам обязательно зададут.

– Я понимаю, – кивнул Феликс. – И вижу только одну причину, по которой дневник оказался на видном месте: убийца хотел направить нас по ложному следу и решил, что, прочитав дневник, мы узнаем о психических проблемах Виктории и придём к выводу, что она покончила с собой.

– А вышло наоборот – вы ему не поверили?

– Ребята с «земли» наживку проглотили. А Крылов не поверил, что человек захочет убить себя точно так, как ему постоянно снилось в кошмарах, решил, что Виктория должна была от этих образов бежать подальше, а не воспроизводить их. И я с Ваней согласен. К тому же мне не понравилось, что дневник лежал на видном месте. Если бы мы нашли его при обыске, в тумбочке стола, под подушкой, в шкафу, я бы, возможно, стал склоняться к версии самоубийства: дверь заперта, следов борьбы нет, душевное расстройство есть – суицид. Но убийца испугался, что мы не найдём дневник, а если найдём – не станем читать, и выложил его, как товар на витрину, сформировав избыточное доказательство.

– Перестарался.

– Именно. Следующий факт: за несколько часов до якобы суицида у Виктории был секс. Трудно поверить, что после этого девушка решилась убить себя.

– Смотря каким был секс, – не удержался Анзоров.

Вербин замолчал, после чего спросил:

– Тут я должен засмеяться?

– Нет, – смутился следователь. – Тут ты должен продолжать.

– Спасибо. – Феликс выдержал ещё одну паузу, после чего продолжил: – В личной жизни Виктории есть подозрение на любовный треугольник: некоторое время назад девушка рассталась со своим молодым человеком, причём разрыв был болезненным, затем у неё завязались отношения с другим мужчиной, но прежний ухажёр недавно вновь появился на горизонте.

– Просто появился?

– Перед смертью Виктория была именно с ним.

– Это очень интересно, – прищурился Анзоров. – Это уже мотив.

– И этот молодой человек, его зовут Наиль Зарипов, отказывается от встречи, мотивируя отказ тем, что обо всём рассказал Крылову.

– Он что, тебя знает? – пошутил следователь. На этот раз – удачно пошутил.

– Возможно, – хмыкнул в ответ Феликс.

– Подозрительное поведение.

– Трудно не согласиться. – Вербин помолчал. – Если Наиль действительно имеет какое-то отношение к смерти Виктории, то его нынешнее поведение может свидетельствовать о панике, возникшей из-за того, что мы отказались от версии самоубийства.

– Или он идиот, решивший, что мы узнали о любовном треугольнике и захотели повесить преступление на него.

– Но для этого Зарипов должен знать о существовании треугольника. – Феликс допил кофе. – Например, из дневника.

– Ага… – Следователь понял, куда клонит Вербин, и одобрительно кивнул: – Ловко ты его обкладываешь.

– Работа такая.