Не видя звёзд

– Те, кто вырезал всех адигенов планеты, включая стариков, детей и женщин. Те, кто заблокировал Ши-Кализ на Верзи и уморил голодом всех его жителей. Те, кто считает себя высшей расой и единственно правыми. Они без колебаний зальют наши города этим огнём. – Взгляд старшего Кахлеса упёрся в брата. – Ты показал нам страшное оружие, Помпилио, очень страшное. Но по-настоящему ужасным оно станет, когда будет скопировано и обрушится на наши города…

– Значит, мы должны убить их первыми, – твёрдо произнёс Помпилио. – Только и всего.

* * *

«И я благодарен судьбе за то, что мне довелось служить со столь замечательными людьми…»

    из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.

///

– Ты это чувствуешь? – Толстый мужчина, облачённый в синюю полицейскую форму, поднял голову и принюхался. – Чувствуешь?

– Что именно, синьор капитан? – осторожно поинтересовался его спутник, не менее массивный полицейский вахмистр.

– Вихель, – коротко ответил капитан.

– Правда? – вахмистр принюхался. – Что-то не чувствую.

И немудрено: разговор уважаемых блюстителей порядка происходил на открытой корме идущего в Даген Тур парома, и гуляющий над озёрной гладью ветер легко и непринуждённо разгонял дымок – если он был, – появляющийся при курении запрещённой травы.

– Точно тебе говорю: кто-то здесь дует, – уверенно ответил капитан. – Я служил в Маркополисе и эту дрянь за лигу учую. Уж очень у неё характерный запах.

Капитан Южир действительно начинал службу в сферопорту Линги, однако проработал недолго – набрался опыта, уверенности в себе, дослужился до штаб-лейтенанта, после чего вернулся в родное захолустье, на сытую и спокойную должность начальника полиции.

Ну как захолустье…

Небольшой городок Даген Тур действительно мог претендовать на звание самого «медвежьего» из всех «медвежьих углов» Линги: древний, гордящийся тем, что в него забредал сам Добрый Маркус, не меняющийся, богатый, неспешный настолько, что казался полусонным, но при этом известный на весь Герметикон. Разумеется, благодаря тому, что принадлежал Помпилио дер Даген Туру, знаменитому путешественнику, исследователю, первооткрывателю и родному брату дара Антонио Кахлеса. Благодаря этому обстоятельству жители «классического лингийского захолустья» привыкли к визитам высших адигенов и даже коронованных особ, причём не только лингийских и прочих персон, которых жители настоящего захолустья видели исключительно в газетах. При этом должность полицейского начальника действительно была на редкость спокойной: поголовно вооружённые жители Даген Тура отличались выдающейся взаимной вежливостью и легко могли урегулировать с чужаками эксцессы любой сложности; что же касается экипажей посещающих захолустье цеппелей, они прекрасно понимали, где оказались, и вели себя благоразумно.

Другими словами, на вверенной попечению капитана территории если кто и позволял себе выкурить трубку с вихелем, то лишь приняв нереальные меры предосторожности. И потому подозрительный дымок вызвал в душе Южира целую гамму эмоций: мало того, что нарушение происходит в общественном месте, так ещё и на глазах начальника полиции!

Ну, почти на глазах.

– Нужно проверить.

Вахмистр, которому было приятно и покойно молча бездельничать на корме, подавил вздох разочарования и послушно двинулся за устремившимся на поиски нарушителя капитаном, размышляя о том, что никто из жителей Даген Тура дуть на пароме не станет, да и никто из благоразумных лингийцев не станет, а значит, дело они имеют или с отморозком, которого придётся успокаивать в рукопашной, или с забывшимся адигеном.

И ошибся.

– Теперь я уверен, что это вихель, – пробормотал синьор капитан, направляясь к ведущей на верхнюю палубу лестнице – по мере приближения запах становился всё сильнее и сильнее. – Никаких сомнений: на борту нарушитель!

Однако добраться до преступника Южиру помешал преградивший дорогу матрос. Попытался преградить. Матрос стоял около лестницы и, казалось, просто бездельничает, но увидев, что полицейские намерены подняться на открытую палубу, мгновенно оказался перед толстяком и сообщил:

– Закрыто.

– Что значит «закрыто»? – изумился Южир. – Ты знаешь, чем тут пахнет?

А пахло около лестницы необычайно сильно. И теперь уже не оставалось сомнений в том, что на пароме кто-то употребляет вихель.

– Знаю, – уныло ответил матрос. – Но наверх нельзя.

– Прочь с дороги.

– Палуба полностью выкуплена.

– Кем?

– Теми, кто решил добраться до Даген Тура в одиночестве.

Будь Южир чуть менее взволнован, он бы наверняка заметил, что хитрый матрос, явно не любящий полицию, изо всех сил избегает называть подозрительных пассажиров, отделываясь общими фразами. Однако синьора капитана интересовали другие вопросы:

– Их много?

– Несколько человек.

– Я хочу их видеть!

– Они просили никого не пускать.

Вахмистр хмыкнул, но тут же заткнулся. Капитан понял, что теряет лицо, и начал злиться. Но неспешно начал, поскольку его целью был нарушитель, а не матрос.

– Сынок, ты знаешь, кто я? – негромко, но с явной угрозой в голосе осведомился Южир.

– Знаю, – кивнул матрос. – Но лучше вам туда не ходить.

– На верхней палубе совершается преступление, и я обязан его пресечь.

– Я вас предупредил, – вздохнул матрос, отходя в сторону. – И добавлю, что за последствия не ручаюсь.

– Да кто бы там ни был!

Южир поднялся по лестнице, распахнул дверь, уверенно вышел на открытую палубу и… замер неподвижно. Уверенность оставила синьора капитана в тот момент, когда он увидел лежащего в шезлонге мужчину. Не отморозка и не адигена.

– Ипсанский муль, – прошептал нецензурщину стоящий за спиной вахмистр, и синьор капитан был полностью согласен с подчинённым: именно муль. Необязательно ипсанский, конечно, но явно муль.

В шезлонге расположился очень высокий мужчина – рост был заметен даже сейчас, когда он почти лежал – с тёмными, с густой проседью волосами и бородкой клинышком. Из-за бородки мужчина походил на заумного профессора, однако синьор капитан никогда не встречал учёного, так сильно похожего на военного. А вот военного, сильно похожего на профессора, полицейскому видеть доводилось. Познакомиться лично им ещё не пришлось, но развалившегося в шезлонге мужчину синьор капитан знал: это был Аксель Крачин, старший помощник капитана «Пытливого амуша», бывший эрсийский кирасир, отчаянный и лихой настолько, что мессер Помпилио лично предложил ему войти в команду рейдера. И это был последний человек в мире, с которым полицейский рискнул бы связываться. Точнее, предпоследний: в первую очередь Южир не стал бы связываться с самим мессером Помпилио, за ним с Крачиным, следом шёл Бедокур, который однажды в одиночку поколотил десятерых цепарей с зашедшего в Даген Тур доминатора, и уж потом следовали дары, бамбальеро и прочие воины. И вот перед синьором полицейским капитаном полулежал второй номер списка, и тот факт, что Аксель пребывает в благодушном настроении и с удовольствием подставляет лицо свежему ветру – пытаясь прийти в себя, – не вводил Южира в заблуждение. Но и отступить капитан не мог, поскольку за его спиной мялись вахмистр с матросом, и уйди он сейчас, по его авторитету будет нанесён колоссальный удар.

– Добрый день!

– Разве мы не оплатили палубу целиком? – грубовато поинтересовался второй шезлонг. – Пусть они уйдут.

– Они не уйдут, – лениво ответил Крачин, избегая смотреть куда-то, кроме бескрайнего простора. Судя по всему, вид озера его успокаивал.

– Почему?

– Потому что это полиция, – сообщил Аксель.

При этом Южир мог поклясться, что длинный эрсиец ни разу не взглянул в его сторону!