Чужие игры. Столкновение

Очередь в душевые кабинки двигалась не быстро, но поскольку спешить ребятам было некуда, это обстоятельство не раздражало. Порядок соблюдался, а Нуцци и Наоми приглядывали за тем, чтобы не было вольностей. Линкольн четко объяснил свою позицию, и членам штаба пришлось принять мнение капитана, даже если они не разделяли его.

Именно поэтому Карсон и Мэйсон принимали душ в разных кабинках и встретились, лишь выйдя в ангар. Стандартные комбинезоны они сменили на обтягивающие футболки, подчеркивающие рельефную мускулатуру, в отличие от многих других парней не забыли о существовании бритвы, красиво уложили волосы, уронили на себя по паре капель одеколона и появились на публике с видом денди, только что закончивших занятия в фитнес-центре и собравшихся посидеть в витаминном баре.

– Прекрасно выглядишь, Карсон.

– Прекрасно выглядишь, Мэйсон.

Но дальнейший поток комплиментов остановило появление Баджи. Девушка тоже приняла душ, переоделась, и ее появление Мэйсон и Карсон встретили удивленными возгласами.

– Баджи, это ты?

– Баджи, ты замечательна!

– Мы понимали, что у тебя есть татуировки, но это…

– Боже, я готов рассматривать их часами, – не стал скрывать Мэйсон, жадно изучая тело девушки.

– Они тебя заводят? – усмехнулась Хьюз.

– Мм… наверное, да, – рассмеялся Мэйсон. И тут же обратился к другу: – Карсон, нам нужны татуировки.

– Пожалуй, соглашусь.

Мешковатый и полностью закрытый комбинезон Баджи сменила на черный топ, очень открытую белую майку, короткие шорты и кроссовки. Спортивная одежда прекрасно гармонировала с худощавой фигурой девушки, но главное – выставляла напоказ многочисленные татуировки. Как и предполагала Анна, тот язычок пламени, что скользил по шее Хьюз, оказался лишь маленькой частью разноцветных рисунков. Правая рука Баджи была украшена ими от запястья до плеча, с которого татуировки стекали на правый бок. Левая рука была свободнее – картинки появлялись на плече и уходили на лопатку, на которой агрессивно раскинул крылья черный ястреб. Ноги оказались свободны, за исключением правой стороны правого бедра, которую украшал красный дракон.

– Ты – настоящее произведение искусства, – улыбнулся Мэйсон.

– И просто красавица, – поддакнул Карсон.

– Позволишь тебя сфотографировать?

– И с тобой сфотографироваться?

– Ребята, мне очень приятно слышать эти слова от вас, – проворковала Баджи, обнимая Карсона, пока Мэйсон запускал режим «фото» на смартплексе.

– Боюсь только, что Хиллари назовет тебя Картинкой.

– Меня это не заденет, – улыбнулась Хьюз.

– Правда? – поднял брови Карсон.

– Правда, – подтвердила девушка. – Примерно так меня называют в школе.

– Тогда давай скажем, что кличку придумал я. Не хочу отдавать лавры хаму Хиллари.

– Договорились!

– Как же с тобой легко.

– Что вы обо мне знаете?

– Думаешь, мы слепые? Мы все видим.

– И если не знаем, то догадываемся. – Карсон нежно провел рукой по щеке Баджи, затем наклонился и поцеловал ее. Девушка не отстранилась. – Видишь, как мы хорошо понимаем друг друга?

В ответ Хьюз провела рукой по шее парня и улыбнулась. Все было понятно без слов: дружеская нежность – легкая, непринужденная. Без последствий, поскольку притяжения нет.

– Мы должны держаться вместе.

– Согласна, – кивнула Баджи, прижимаясь к Карсону.

– Но ты в компании Баррингтон, – заметил Мэйсон.

– Она вам не нравится?

– Она слишком самостоятельная.

– И не из нашего круга.

– К ней тянутся люди, – медленно ответила Хьюз.

– Ты тоже?

– Я иду туда, где сила.

– Тогда надо идти к Пятому, – рассмеялся Карсон.

– Или к Арнольду, – добавил Мэйсон.

– Пятый слишком легкомысленный, а Хиллари строит свою маленькую фашистскую диктатуру, – помолчав, сказала Баджи. – Думаю, вы это уже поняли, поэтому и не пошли к ним.

– Хиллари – грубый.

– И неприятный.

– И воняет потом, – хмыкнул Карсон. – Не понимаю, почему во время генетического планирования его родители не избавили наследника от вонючих желез?

– Свое не пахнет.

– Именно!

– А насчет Пятого ты права, – кивнул Мэйсон.

– Вокруг Баррингтон будут собираться самые нормальные и адекватные ребята, и я хочу быть с ними, – закончила Баджи.

– Мы подумаем над твоими словами.

Парни переглянулись, после чего Карсон предложил:

– Пойдем в лагерь? Что-то мы застоялись у туалета.

– Мне нужно кое-кого дождаться, – улыбнулась Хьюз.

– Маленькую конфетку? – прищурился Мэйсон.

– Очень вкусную конфетку, – прищурилась девушка.

– Ты бегаешь за ней, как Баррингтон – за своим больным братом.

– Не порти мое мнение о тебе, – попросила Баджи, и Мэйсон мгновенно опомнился:

– Извини, я перегнул палку.

– Но ты за ней все равно бегаешь, – помог другу Карсон.

– Конфетка красивая и…

– Кстати, вот она.

Дверь женской уборной распахнулась, и у Баджи перехватило дыхание: настолько прелестной и свежей показалась ей появившаяся девушка, одетая в тонкую белую футболку и короткие брючки. Без комбинезона Сандра выглядела еще более маленькой и хрупкой и… еще более привлекательной.

– Ты прекрасна, – прошептала Хьюз.

– Спасибо, – зарделась девушка и взяла Баджи за руку. – А что там за толпа?

– Где? – Баджи повернулась и только сейчас увидела стоящую на контейнере Диккенс и окружающих ее ребят. – Она проповедует?

– Она что-то пишет на стене.

– Интересно, что?

Девушки подошли ближе и замолчали, наблюдая за тем, как самбо дописывает на стене последнее слово очень короткой фразы:

«Поговорите с нами!»

Пустыня Мохаве

США 17.12.2036

Салон орбитального челнока оказался гораздо меньше, чем ожидали ребята, очень низким и тесным, с узеньким проходом между противоперегрузочными креслами, по которому можно было протиснуться только боком. Малюсенькие иллюминаторы оказались плотно закрыты снаружи – «В целях безопасности мы откроем их в космосе», – объяснил инструктор; освещение только общее, и никакого намека на туалет или кухню.

– Это челнок, не ждите от него слишком много, – повторил Андерсон, увидев вытянувшиеся лица ребят. – Перед вами не роскошный лайнер для полета из столицы мира на курорт, а рабочая лошадка, задача которой – доставить вас на орбиту.

– Теперь я понимаю, как чувствуют себя сардины в банке, – пробормотал длинный Пятый, пригибаясь, чтобы не задеть макушкой потолок.

– Сардины перестают что-то чувствовать задолго до банки, – в тон ему сказала Диккенс.

– Не умничай.

– А ты не лезь с комментариями.

– Заткни уши.

Самбо хотела добавить что-то неприятное, но громкая фраза вошедшего в салон Августа «Жаль, что придется обойтись без ручной клади» разрядила обстановку.

– Да, есть некоторое отличие от самолетов, – улыбнулся Андерсон, недовольно покосившись на Фрейзера. Пятый сделал вид, что не понял взгляда инструктора.

– Думал, здесь будет больше места, – продолжил Август.

– Зачем? – спросила Анна.

– Чтобы в случае опасности пассажиры смогли быстро покинуть салон.

– Это орбитальный челнок, мистер Даррел, – спокойно и громко, чтобы услышали все, произнес Андерсон. – В случае опасности никто не сумеет его покинуть: ни пассажиры, ни экипаж.

– Почему? – растерялась самбо.

– Потому что большую часть времени челнок толкает ракета, мисс Диккенс, – объяснил инструктор. – А если взорвется ракета, не выживет никто. – Он усмехнулся: – Сколько бы места тут ни оставалось.

– Звучит уныло, – вздохнул Пятый.

– Звучит так, как есть на самом деле, – отрезал Андерсон и вновь повысил голос: – Обратите внимание на ваши места…

– Нам уже показывали эти кресла.

– Рад, что вы запомнили, мисс Климова, – любезно произнес инструктор. – Это ваши места, в которых вы проведете почти все время полета. Как видите, они состоят собственно из кресла…

Ребята вновь, с тем же вниманием, что и в первый раз, оглядели довольно мягкие и удобные места с широкими подлокотниками и подставкой для ног – почти первый класс!

– …и противоперегрузочного кокона, – продолжил Андерсон. – Коконы будут подогнаны четко под вас, поэтому во время полета вы должны занимать только свои места.

Противоперегрузочные устройства представляли собой поднимающиеся вверх «крышки», непрозрачные и непроницаемые. Закрываясь, они плотно соединялись с нижней частью кресел, полностью скрывая пассажира от внешнего мира. В закрытом виде конструкция выглядела весьма впечатляюще, наводя на мысли об индивидуальном гробе.

– А если у меня клаустрофобия? – сглотнув, спросила Сандра. Судя по всему, она представила себя в коконе, и увиденное ей сильно не понравилось.

– У каждой конфетки должна быть обертка, – хмыкнул Арнольд.

– Идиот, – прошипела Баджи.

– Если у вас клаустрофобия, вы можете отправляться домой прямо сейчас, поскольку всю ближайшую неделю вам придется провести в замкнутых, надежно запертых помещениях, – улыбнулся Андерсон. – Но насколько я знаю, вы клаустрофобией не страдаете.

– Просто спросила, – смутилась девушка.

Пятый нервно хохотнул.

– Кроме того, хочу напомнить, что коконы подключаются к вашим комбинезонам, – громко сообщил инструктор. – Поэтому меняться во время полета одеждой строго запрещено.

Это была шутка, но не все ее поняли.

– Мы будем привязаны к креслам? – изумился Август.

– Не интересно, – наморщила носик Октавия.

– В креслах вы проведете весь полет на орбиту, но уверяю – это в ваших же интересах, – спокойно ответил Андерсон. – К невесомости нужно привыкнуть. На станции у вас появится такая возможность, вы потренируетесь и во время полета к Луне сможете выбираться из кресел. – Инструктор улыбнулся: – К тому же здесь некуда выбираться.

– А там? – поинтересовалась Анна. – В клипере?

– Клиперы намного больше челноков, и на первой палубе достаточно комфортно.

– Придется поверить вам на слово.

– Сделайте одолжение, – рассмеялся Андерсон. – И помните: когда услышите сигнал, вы должны спокойно, без суеты, вернуться на свое место.

– Иначе нарушение контракта и нас ссадят с поезда, – хихикнул Арнольд. – Прямо в полете.

– Иначе, мистер Хиллари, вы рискуете переломать себе кости, – неожиданно жестко бросил инструктор. – Бывают ситуации, когда от резкого ускорения зависит жизнь корабля. Компьютер постарается отдать приказ как можно позже, чтобы пассажиры гарантированно успели занять свои места и закрыть кокон, однако долго ждать не будет и начнет маневр независимо от того, находитесь вы в безопасности или нет.

– Не будет ждать? – удивился Пятый.

– Не будет, мистер Фрейзер, – подтвердил Андерсон. – Безопасность корабля имеет наивысший приоритет, поэтому между спасением корабля и вашими сломанными костями компьютер выберет первое.

– Вы говорили, что мы не сможем самостоятельно выбраться из кокона, – припомнил Даррел.

– Совершенно верно, – кивнул инструктор. – Приказ на открытие противоперегрузочных кресел отдают члены экипажа или компьютер. Ручное освобождение от кокона предусмотрено только в том случае, если все системы управления выйдут из строя.

– Почему?

– Чтобы избежать нештатных ситуаций, мисс Климова, – объяснил Андерсон. – Во время полета может начаться внезапный приступ паники, неожиданно возникшая клаустрофобия, страх – и человек попытается освободиться. Но если снять кокон во время взлета, можно получить очень серьезные травмы, поэтому кресла в обязательном порядке блокируются извне.

– То есть мы будем заперты, – подытожил Пятый.

– Совершенно верно, мистер Фрейзер, – кивнул инструктор. – А сейчас я научу вас правильно закрывать кокон. В невесомости вы будете двигаться немного иначе, но если запомните последовательность действий, проблемы останутся только с координацией. А их вы отработаете на «Надежде Илона». – Андерсон оглядел ребят и распорядился: – Начнем с первого ряда: я хочу, чтобы ко мне подошли пассажиры с мест А и В…

О том, какие у них места, ребята узнали по прибытии в космопорт, и им сразу посоветовали познакомиться с соседом.

«Космос – это взаимовыручка, – сказал тогда Андерсон. – Член экипажа может задержаться, отвлечься на других пассажиров, и ваш сосед окажется единственным, кто сможет прийти на помощь. Верьте своему соседу, дружите с ним и сами будьте готовы его поддержать».

Соседей одного пола Vacoom Inc. поселила в одной комнате, но Баджи не повезло: они с Сандрой, с худенькой девочкой, которую Хьюз отметила еще в автобусе, оказались соседями через проход: у Баджи было кресло В, у Сандры – С, поэтому жить вместе им не светило. Но девушка не растерялась и, воспользовавшись тем, что Андерсон отвлекся на первых пассажиров, протянула руку худенькой:

– Меня зовут Баджи.

– Очень приятно, Сандра.

– Мы сидим рядом, но через проход, – продолжила Хьюз, с улыбкой глядя на девушку.

– Главное, что рядом, – обронила Сандра.

– Я тоже так думаю. – Баджи помялась. – Ты, кажется, из лучших учениц одной из лучших школ?

– Да, мое путешествие оплатили родители, – подтвердила хрупкая. – А ты…

– У меня хорошо получается с биологией, – сообщила Баджи. – Я выиграла все олимпиады и вытащила счастливый билет в финальной лотерее.

– Говорят, на Луне очень красиво, – светским тоном поведала Сандра.

– Говорят… – протянула Хьюз и прищурилась: – Ты выглядишь очень молодо. Тебе сколько лет? Тринадцать?

– Почти пятнадцать.

– Как же тебя отпустили?

– Так же, как и тебя, – рассмеялась Сандра. – По сути, мы все несовершеннолетние, и неважно, сколько нам, четырнадцать или девятнадцать, поэтому я нахожусь здесь на тех же условиях, что и ты.

– Пожалуйста, не злись, – попросила Баджи. – Я не хотела тебя обидеть, я лишь заметила, что ты молодо выглядишь.

– Я не ребенок!

– Да.

– И меня бесит, что меня называют Конфеткой.

– Да, – выдохнула Баджи. – Не я это придумала.

– Это все Хиллари, – насупилась Сандра.

– Да, – в третий раз произнесла Хьюз. – Я тебя никогда так не назову. Честно.

Конфетка внимательно посмотрела на Баджи и улыбнулась:

– Спасибо.

– На самом деле мне немного не по себе от всех этих инструкций и того, что нам предстоит, – понизив голос, призналась Хьюз. – Но мне очень приятно видеть тебя в соседнем кресле. – Она выдержала короткую паузу и закончила: – Очень приятно.

22.12.2036

Желание принять душ сводило с ума, но сначала Анна отправила в уборную Артура, проследила, чтобы он привел себя в порядок и переоделся в чистое, отвела в лагерь, попросила никуда не уходить, взяла давно заготовленный сверток с вещами и почти побежала к кабинкам, две из которых как раз освободились, но по дороге ее неожиданно перехватил Пятый:

– Баррингтон!

– Проклятие.

– Я тоже рад тебя видеть, – рассмеялся Чарльз. – Вижу, ты окончательно свыклась с рабочим комбинезоном? Или у тебя нет других вещей?

Сам Фрейзер был свеж, чист и щеголял в легких брюках, мягких туфлях и рубашке с короткими рукавами, выставляющими напоказ крепкие мышцы.

– Я тороплюсь, – бросила девушка.

– Об этом я и хотел поговорить.

– О том, что я тороплюсь?

– О том, что мы все торопимся, – легко ответил Чарльз.

– Куда?

– В том-то и дело, что никуда и смысла в этом нет, – поддержал девушку Фрейзер и неожиданно перешел на главную тему: – Почему в штабе оказались только взрослые?

– Ты хотел командовать?

– Не хотел, а хочу, – поправил Анну Пятый. – И поэтому не понимаю, почему в штабе собрались только взрослые.

– Потому что у них больше опыта.

– Они собираются распоряжаться нашими жизнями, Баррингтон, но при этом нас много. Нас гораздо больше, чем их, и наш голос должен быть учтен.

– Ты еще скажи, что так требует демократия.

– Разве нет? – округлил глаза Фрейзер.

– Э-э… – съехидничать не получилось. То есть Анна понимала, что-то идет не так, как должно, но не могла сформулировать, что именно ей не нравится. Одно она понимала четко: Пятый и демократия дальше друг от друга, чем Луна от Земли, но возразить по существу ей было нечего.

– Необходимо провести нормальные выборы и обрести возможность влиять на принятие важных решений, – деловым тоном продолжил Чарльз. – Поэтому я предлагаю договориться.

– Почему со мной? – удивилась Анна.

– Потому что вокруг тебя объединяется болото, то есть те, кто по каким-то причинам не хочет присоединиться ко мне или Арнольду.

– Возможно, нужно вести себя как-то иначе? – язвительно спросила девушка, но опять не попала в цель: Пятый настолько увлекся замыслом, что игнорировал любые подначки.

– Пойми простую вещь, Баррингтон: как бы я себя ни вел, что бы ни говорил, твои последователи никогда ко мне не придут, – объяснил он, мягко прикоснувшись к руке девушки. – Не придут по той простой причине, что между нами лежат сто пятьдесят три миллиарда моей семьи, двенадцать поколений банкиров, промышленников и политиков, закрытая школа и Гарвард, в котором я должен оказаться в следующем году.

– Все это мешает тебе быть человеком? – подняла брови Анна.

– Все это мешает вам чувствовать себя равными мне, – прохладно ответил Чарльз. – И не говори, что ты этого не понимаешь.

– Понимаю, – помолчав, признала девушка. – Но все перечисленное совершенно не означает, что ты должен быть лидером.

– Означает, – улыбнулся Фрейзер.

– Но не все соглашаются, – улыбнулась в ответ Анна.

– Верно, – ухмыльнулся Пятый. – Есть те, кому трудно признать мое превосходство: из-за денег, зависти или еще по каким-либо причинам – неважно. Такие люди есть, и для них на сцену выходишь ты, Баррингтон. Ты становишься их вожаком, а я заключаю с тобой сделку.

Предложение прозвучало настолько цинично и в тоже время настолько жизненно, что Анна остановилась и замерла, изумленно глядя на Фрейзера:

– Ты серьезно?

– Так все устроено: если я не могу руководить кем-то напрямую, я привлекаю посредников, – спокойно объяснил белобрысый, и девушка поняла: да, серьезно.

И не удержалась от шпильки:

– У папы научился?

И вновь промахнулась.

– Это семейная мудрость, – махнул рукой Чарльз. – Дело в том, Баррингтон, что рано или поздно тебе придется определяться, со мной ты или с Арнольдом, потому что других центров силы здесь не будет. А я, ты уж поверь, лучше Хиллари.

– Чем лучше?

– Я умнее.

– Ты циник.

– Спасибо, Баррингтон, – улыбнулся Чарльз. – Но при этом, как видишь, я готов к переговорам, сделкам и компромиссам.

– Ты еще ничего не предложил.

– Вот это уже деловой разговор… – оживился Пятый, но в следующее мгновение сморщился, услышав:

– Подожди, – остановила его Анна. – Прежде чем ты что-нибудь продолжишь, я хочу знать, почему ты так засуетился? Без честного ответа дальнейшего разговора не будет.

Фрейзер помолчал, внимательно глядя на девушку, потом перевел взгляд на лагерь, на ребят, болтающих в ожидании обеда, на разбитый клипер, скользнул взглядом по стенам и негромко спросил:

– Баррингтон, ты веришь, что нас спасут?

Этот вопрос беспокоил Анну с момента катастрофы. Впрочем, как и всех. Но если все или большинство приняли слова Линкольна на веру, то Анна в них сильно сомневалась. И ей не понравилось, что среди пассажиров нашелся еще один скептик.

– Я надеюсь, – тихо ответила Анна.

– Мы все надеемся, – кивнул Фрейзер. – Но есть два момента, которые необходимо учитывать. Первое – это технический уровень Vacoom Inc. Линкольн сказал, что Райли сделает все, чтобы нас спасти, но иногда все – это слишком мало. Человек с лопатой физически не сможет добыть тысячу тонн угля за сутки, и Райли может оказаться в таком же положении.

– Мы летаем к Марсу, – напомнила Анна.

– Я не говорю, что у Райли не получится, – уточнил Пятый. – Я выражаю сомнения.

И, надо сказать, весьма обоснованные.

– Что еще? – спросила девушка.

– Инопланетяне, – пожал плечами Фрейзер. – Мы не знаем, о чем они думают и что решили на наш счет. Может, отпустят. Может, нет. В любом случае это переменная, а учитывая их уровень развития, это значимая переменная. – Он помолчал. – Рассмотрев два этих фактора, я пришел к выводу, что мы можем здесь задержаться, и поэтому ищу союзников.

– То есть у меня есть время подумать? – пробормотала Анна.

– Безусловно, Баррингтон, время у тебя есть, – кивнул Чарльз. – Но не так много, как кажется: когда твои фрики начнут перебегать ко мне и Арнольду, условия сделки существенно ухудшатся.

– Они не фрики.

– Да какая разница? Главное…

Что именно он считает главным, Пятый сообщить не успел: сидевшая у стены Октавия неожиданно вскинула вверх правую руку и радостно закричала:

– «Сирена» включилась! У нас есть Сеть!

Первой хорошей новостью стал запуск реактора, который позволил страждущим подзарядить смартплексы, вернул веру в земную технику и показал, что последствия катастрофы можно преодолеть. Появление собственного электричества пробудило в пассажирах «Чайковского» надежду, которая вскоре была подкреплена восстановлением «Сирены».

Бортовой компьютер клипера не являлся Искусственным Интеллектом в том смысле, который вкладывала в это понятие широкая публика. «Сирена» умела анализировать и принимать решения на основе полученных данных, однако ее самостоятельность жестко регламентировалась протоколами, служившими компьютеру догмами. «Сирена» не была личностью и не воспринимала себя таковой, она служила, и потому первый вопрос после пробуждения прозвучал так:

– Статус?

– Чрезвычайная ситуация, – ровным голосом ответил сидящий в кресле оператора Линкольн.

Учитывая состояние клипера, расположенный в машинном отделении терминал 2.0 оказался единственным полноценным каналом связи с бортовым компьютером. Кроме того, здесь капитан был надежно огражден от любопытных глаз.

– Процесс?

– Восстановление штатных функций.

– Расследование?

– Не ведется.

– Причина?

– Отсутствие ресурсов.

– Датчики фиксируют гравитацию. Мы на Земле?

– Нет.

Возникла пауза – даже компьютер не всегда способен сразу принять невероятные условия.

– Требуется полное описание происходящего.

– Мы находимся на корабле инопланетной цивилизации, – усмехнулся Линкольн, с интересом ожидая, как среагирует на его заявление компьютер.

К счастью, короткого замыкания не произошло.

– Информация подтверждена?

– Да.

– Контакт установлен?

– Нет.

Компьютер поразмыслил еще немного и вспомнил о протоколе безопасности:

– Вы обязаны пройти официальную идентификацию.

– Капитан Исайя Линкольн, личный номер 2602893456SFGH. В настоящий момент, в соответствии с Уставом Космического флота, я, как старший офицер, принял на себя командование «Чайковским».

– Капитан Вавилов?

– Кабина управления уничтожена во время катастрофы, из экипажа в живых остался только кадет Вагнер.

– Мне было известно о вашем присутствии на борту, капитан. Пожалуйста, приложите браслет смартплекса к коммуникатору и примите полные коды доступа системой управления «Чайковского».

Линкольн подчинился, и «Сирена» скачала в его личный компьютер положенную командиру информацию.

– Поздравляю, сэр, вы вступили в командование кораблем.

– К сожалению, он вряд ли полетит.

– Я провожу диагностику, сэр, но боюсь, вы правы, – подтвердила «Сирена». – Кто запустил реактор?

– Я и кадет Вагнер. В ручном режиме.

– Будьте добры, введите пароль, чтобы я смогла вернуть энергетический контур в автоматизированную систему управления.

Линкольн вновь приложил руку к коммуникатору.

– Благодарю, сэр. Я имею право сканировать место нашего пребывания?

– Буду рад любой информации.

– Да, сэр, постараюсь ее добыть.

– В каком состоянии система связи?

– Я могу восстановить локальную беспроводную сеть с прежними кодами доступа, все пассажиры получат возможность удаленного общения.