На острие меча

– Так скоро? – напрягся Флакк. – Но ведь еще не укомплектованы когорты ауксилариев, да и регулярные войска не прибыли!

– При правильном подходе это не займет много времени, – окончательно расстроил его Марциал.

А Лукан безжалостно завершил:

– Легион может прибыть перед самой отправкой. Какой смысл торчать ему тут всю зиму? А вспомогательные отряды за этот час, при нашем активном участии, будут полностью собраны и обучены. Время есть.

– Я предполагал, что это случится не ранее следующего года, – вздохнул Флакк. – Уж точно не в этом.

– Так оно и случится в следующем году! – рассмеялся Маний.

Марк уставился на него непонимающе, потом, покривившись, ударил себя по лбу. При этом облегчения в его темных мальчишеских глазах не возникло.

– Верно! Но я имел в виду, еще через год.

– Тебя не привлекает возможность проявить себя на войне? – Лукан был несколько удивлен такой реакцией на предстоящий поход товарища по службе. Марк не казался ему трусом.

– Дело не в этом, – смутившись, ответил тот. – Просто не знаю, готов ли я к такому: грязи, крови, всему тому ужасу, что несет с собой война.

– А ты хотел проехаться по полю боя на белом коне и не испачкаться? – с насмешкой заметил Марциал.

– Да я не о том! Не знаю, смогу ли убить человека.

– Вот в Таврике и проверим.

– Да уж, проверим. Как бы такая проверка не стала для меня последней.

– Новичкам везет, – попытался успокоить приятеля Лукан. – Отец говорит, что в первом бою новобранцы обычно остаются целы. Больше всех достается ветеранам. Им всегда достается. А отцу я верю, он побывал не в одной битве. Я видел его раны.

– Утешил, спасибо, – опять вздохнул Флакк и, сделав над собой усилие, дабы выглядеть бодрым, предложил: – Давайте, что ли, выпьем!

– Вот это дело! – повеселел Марциал, берясь за кувшин и расплываясь в белозубой улыбке. – А то наше жаркое совсем остынет.

Тушеная крольчатина оказалась неимоверно приятной на вкус, будто местные кролики питались какой-то особой пищей, придающей их мясу нежность и аромат, достойные самого великосветского стола в Риме. Приправ было в меру, и они только подчеркивали пикантность кушанья. Под такое блюдо рука сама тянулась к чаше.

– Не ожидал, что будет так вкусно! – Лукан с явным удовольствием сделал глоток вина, отломил часть лепешки. – И этот хлеб! Любопытный рецепт.

– А я что говорил! Удивить трапезой тут умеют, – отозвался Марциал, отправляя в рот очередной кусок мяса.

– Что за помои ты нам подала?! – долетело с одного из столов, где изрядно подвыпившая компания уже вошла в возбужденное состояние.

В грубые голоса мужчин вплеталось женское повизгивание. Слышался смех. Лукан резко повернулся на шум.

За столом сидели пятеро. Двое были заняты сидевшими у них на коленях растрепанными девицами: откровенно щупали их за все возможные прелести и лезли целоваться, девушки не отбивались, кокетливо хихикали. Еще двое размахивали пустыми чашами и, обнявшись, орали какую-то песню. Пятый находился в отключке, уронив взлохмаченную голову на стол, громко храпел.

– Замени нам вино, корова! – выкрикнул тот, что не был занят девицей.

– Да поживее! – добавил его сосед.

Хозяин таверны взял с полки кувшин с вином и пошел к их столику. Служанка растерянно наблюдала за ним из-за прилавка. В ее округлившихся от страха глазах стояли слезы.

– Прошу не оскорблять моих людей, – обратился к ним владелец «Кентавра», продолжая держать кувшин в руке.

– Ладно, ладно. Сорвалось с языка, – быстро заговорил более трезвый, тот, что поддакивал своему дружку.

– А вино у тебя – все равно говно! – заявил первый и срыгнул.

– Вино вам подали одно из лучших, что у меня есть, – спокойно возразил ему хозяин.

– А я говорю: говно! – Сказавший это поднялся с лавки; он был на полголовы выше владельца таверны, самого человека немаленького. – Твое пойло не стоит тех денег, что ты за него берешь, – повторил он и потянулся к кувшину. – Давай нам это, попробуем.

В помещении как-то сразу водворилась тишина. За столами даже перестали пить и жевать. Взгляды присутствующих сосредоточились на сцене в центре зала.

– За это вино тоже придется заплатить, – предупредил хозяин, отводя руку с кувшином назад.

– Я так не думаю. Оно будет подарком от заведения. – Мужчина рассмеялся, хрипло, с надрывом, так, что сидевшие рядом дамы перестали ерзать на коленях его друзей и притихли.

– Это геты. Сегодня удачно продали скот, теперь гуляют, – сообщил своему приятелю сидевший за соседним столом торговец. Говорил он негромко, но римляне его услышали.

Лукан почувствовал у плеча движение воздуха. А в следующее мгновение Марциал, двигаясь легко и бесшумно, как рысь, пересек зал и замер у стола раздора. На его лице играла беззаботная улыбка.

– Зачем нам скандал, уважаемые? – произнес он примирительно, упирая в бока руки. В простой красной тунике он мало чем отличался от других гостей таверны.

– А ты еще кто?! Нарываешься? – проревел, дыша в него перегаром, гет. – Пошел прочь, сморчок! Сами разберемся.

– Это он зря, – шепнул Лукану Флакк, но тот и сам это уже понял.

Синие глаза Марциала потемнели до цвета ночного неба, брови сошлись в одну сплошную линию.

– Повтори, – попросил он, что прозвучало как-то подозрительно вежливо.

– Что именно? Про сморчка?! – опять заржал дебошир; на этот раз его поддержали – и приятели, и даже приободрившиеся девки.

Все произошло быстро. Маний сделал короткий шаг вперед, одновременно выбрасывая правую руку в продолжавшую скалиться физиономию. Его кулак впечатался в подбородок гета, и голова того дернулась вниз. Марциал тотчас нанес второй удар, в лоб, и его обидчик, запрокинув голову, перекинулся через лавку. Приземлился он громко, врезав при этом широко раскинутыми руками по лицам ближайших к нему собутыльников. Досталось и одной из девиц. Она пикнула и закрыла рот ладошкой.