Тёмный человек. Книга вторая

– Осы! – закричал Гильбоа, отмахиваясь от них саблей.

– Скорее наружу! – скомандовал Мартиниус и, вытащив из-под своей кровати саквояж со шкатулкой, устремился к выходу. Мельхиор с визжащей от страха Барабарой на руках последовал за своим патроном. Отважный гусар прикрывал отступление.

– Что случилось? Почему вы так шумите? – встретила их в коридоре испуганная Мелодия. Девушка в ночном халате выглядывала из женской спальни.

– Наш ночлег превратился в осиное гнездо! – крикнул Гильбоа, с грохотом захлопывая за собой двери. – Целая армия разъярённых зверюг с огромными жалами напала на нас врасплох! Мы едва успели унести ноги!

– Откуда тут осы? Да ещё ночью? – недоумённо спросила сестра Абигель, высовывая из-за плеча Мелодии своё худое морщинистое лицо. Более совершенная сестра была одета в длинную ночную рубашку похожую на саван. В этом печальном наряде костлявая сестра Абигель походила на покойницу, умершую от голода.

– Почём я знаю, откуда они взялись?! – в ярости прорычал ротмистр. – Надо позвать хозяина или хотя бы одну из этих его дев, тугих телом! Мениску! Пусть сами полюбуются, что у них здесь творится!

– Я схожу, найду кого-нибудь, – предложила Эмилина и, не дожидаясь ответа, с горящей свечой спустилась по лестнице вниз. Гармония побежала следом за подругой.

– Вы пока можете уложить девочку на мою постель, – предложила Мелодия Мельхиору. Она улыбнулась молодому человеку и повернулась к Мартиниусу. – А вы, месьер нотариус, можете оставить саквояж в нашей комнате.

Расстроенный Мартиниус только с досадой отрицательно покачал головой. От улыбки Мелодии сердце Мельхиора сладко замерло. Он открыл, было, рот, чтобы поблагодарить любезную девушку, но Барабара перебила:

– Я не хочу спать! Я хочу посмотреть, как вы справитесь с осами. И моя кукла Харизма там осталась. Её нужно спасти!

Барабара потребовала, чтобы Мельхиор опустил её на пол. Юноша охотно выполнил приказание капризной девчонки. У него и так уже затекли руки. Барабара завернулась в одеяло, решительно посмотрела на дядю и топнула ножкой.

– Хочу свою оладушку!

Мартиниус только тяжело вздохнул, уныло сморщив длинный нос.

– Твою оладушку сейчас осы жрут! – раздражённо сказал Гильбоа, стоя у двери в комнату, из которой они так бесславно бежали. Гусар прислушивался к тому, что происходило за дверью. Гул осиного роя не утихал. Может дерзкие насекомые решили навечно обосноваться в «Отравленном путнике»?

Абигель вдруг протянула руки к саквояжу нотариуса.

– Давайте, месьер, я спрячу ваши вещи у нас. Уверяю, их никто там не возьмёт.

Однако Мартиниус отшатнулся от тощей служительницы богов. Он крепче прижал саквояж к груди и пробормотал:

– Нет-нет, не беспокойтесь, сестра. Саквояж останется при мне. Он не тяжёлый.

На лестнице раздались грузные шаги. В коридоре появился здоровяк-хозяин в клетчатой пижаме. Он освещал себе путь огромным пылающим факелом. За его широкой спиной виднелись обе менее совершенные сёстры. Коридор сразу наполнился дымом, движением и шумом. Стало тесно.

– Тысяча проклятий и борода Деуса! – прогремел хозяин харчевни. – Почему вы не даёте спать добрым людям, уважаемые?

Нотариус и гусар в нескольких словах объяснили, что случилось. Богатырь кивнул.

– Да, ос тут полно. В этом году их расплодилось невиданно. У меня руки не доходят спалить все их гнёзда.

Барабара, которая с восхищением взирала снизу вверх на огромного хозяина харчевни, проговорила:

– Осы не любят дыма. Папа у нас в саду всегда их дымом выкуривал

– Истину глаголишь, девчушка, – согласился здоровяк. – Так мы и сделаем, клянусь Святой Пейрепертузой!

Он поудобнее перехватил факел, распахнул дверь и исчез в гудящей темноте. Ротмистр тут же захлопнул дверь страшной комнаты. Барабара насмешливо посмотрела на офицера.

– Разве вы не поможете месьеру Адаму? – с невинным видом спросила девочка. – У вас же есть оружие.

– Не всякую битву можно выиграть саблей, – смущённо ответил Гильбоа и после паузы тихо добавил: – Маленькая заноза…

За дверью раздавался грохот опрокидываемой мебели и яростная брань хозяина. Собравшимся в коридоре, стало ясно, что бой разгорелся нешуточный. Не выдержав изощрённого сквернословия богатыря, сестра Абигель заткнула пальцами уши и исчезла в женской спальне. Её менее совершенные, но более любопытные сёстры остались. Мелодия тоже молча стояла, не сводя взгляда с саквояжа в руках нотариуса. Казалось, она о чём-то глубоко задумалась.

Наконец, дверь мужской спальни широко распахнулась. На пороге появился хозяин харчевни. За его спиной клубился дым. Он победно потряс факелом и громогласно заявил:

– Я справился с этой дрянью! Теперь вы можете спать спокойно, уважаемые.

Все с опаской зашли в задымлённую комнату. Действительно, от ос не осталось ни следа. Только перевёрнутые стулья, сдвинутый стол и разбросанные по полу мелкие вещи свидетельствовали о том, что здесь недавно шло ожесточённое сражение.

– А где моя оладушка? – требовательно спросила здоровяка Барабара. Тот пожал широченными плечами.

– Я её выбросил за окно. На твоей оладье устроилась поужинать добрая половина всего роя.

Девочка капризно скривила губы.

– Хочу чего-нибудь вкусного!

Нотариус, подбиравший с пола вещи, недовольно пропищал:

– Барабара, перестань вредничать! Мы только что пережили атаку опасных существ, нужно навести порядок и ложиться спать. Скоро уже рассвет. Если не можешь справиться с аппетитом, возьми конфету!

Обиженная Барабара уселась на свою постель спиной к мужчинам и принялась баюкать куклу, которая всю осиную войну пролежала на подушке.

– Ну что же, – сказал хозяин, направляясь к выходу, – завтра сожгу все осиные гнёзда около дома. А в компенсацию за испорченный отдых, вы утром получите по стаканчику отличного вина из виноградников Южной Александрии, – он грозно нахмурил брови, глянул на кислую девочку и добавил: – А для маленькой своенравной мадемуазели я специально испеку сладкий коржик!

Не поворачиваясь, Барабара примирительно пробурчала:

– И ещё один для Харизмы!

Глава четвёртая. Продолжение пути

Ночное нападение ос не обошлось без последствий. Утром ротмистр Гильбоа с трудом узнал себя в зеркале. Одна щека у него опухла, левый глаз превратился в щёлку. Мельхиора оса ужалила в руку, а нотариуса в ногу. Только Барабара, благодаря одеялу, осталась цела и невредима. И, конечно, Харизма.

За завтраком все путешественники зевали, тёрли красные глаза и с трудом глотали пищу. Даже бокалы со сладким южноалександрийским вином не подняли настроение. Тревожная бессонная ночь давала о себе знать.

Закончив завтрак, все попрощались с богатырём-хозяином, тоже, кстати, покрытым багровыми шишками, любезной Мениской и второй подавальщицей – молчаливой Лирой, погрузились в карету и тронулись в путь.

По сторонам дороги снова потянулись бесконечные заросли: сосны, ели, колючие кусты барбариса, жёлтой акации, лещины, шиповника. Прохладный утренний воздух лился в открытые окошки кареты. Запах хвои и лесных трав бодрил даже самых сонных. Барабара показывала кукле густой лес за окном, что-то рассказывала и заодно прислушивалась к тому, о чём говорят попутчики. Путешественники обсуждали ночной переполох.

– Клянусь своей саблей, я никак не пойму, почему осы собрались в мужской спальне? Да ещё ночью! – недоумевал ротмистр Гильбоа. Сестра Эмилина с состраданием посмотрела на его опухшее лицо.

– Возможно, всему виной стала медовая оладья, которую девочка принесла с собой?

Гусар глянул на монахиню единственным зрячим глазом.