Свадьба Морского царя. Книга пятая

– Именно, не побоюсь сказать! Я всегда попадаю добыче точно в глаз, мои дорогие барышни, чтобы не попортить шкурку. Клянусь своими стрелами! Со мной вы можете чувствовать себя в полной безопасности. Не зря ваша матушка, графиня Астра, попросила меня сопроводить вас в Ориент, когда узнала, что я тоже еду сюда, на свадебный карнавал.

– Вот уж не думала, что благородных кавалеров интересуют такие глупости, как карнавалы и балы, – с насмешкой проговорила Гортензия. Остальные сёстры рассмеялись.

– Причём здесь карнавал? Я намереваюсь принять участие в соревновании лучников в Пиратской Дыре, мадемуазель, – с обидой возразил барон Пузик.

– Скажите, сьер барон, почему соревнование по стрельбе из лука будет проходить в таком ужасном месте? – спросила Лилия, удивлённо посмотрев на Пузика.

– О, это будет захватывающее зрелище! – с воодушевлением воскликнул Пузик. —Лучшие лучники нашего края будут стрелять в какого-то пирата. Морского разбойника привяжут к столбу, и тот, чья стрела умертвит злодея, будет объявлен победителем и получит украшенный алмазом муаровый бант на шляпу. Прелестно, не правда ли?

Барон расхохотался, довольный. Его тонкие губы под навощёнными усиками налились кровью. Гортензия тоже злорадно захихикала. Лилия растерянно молчала, но Магнолия вдруг спросила с негодованием:

– Разве вы не понимаете, сьер барон, что это жестоко?

– Почему же жестоко? – искренне удивился Пузик. – Отнюдь. Ведь наказать негодяя-простолюдина – долг каждого представителя знатного сословия. Я привёз любимый тисовый лук, колчан из ослиной кожи, отделанный серебром, и особые стрелы. Они невероятно остры и способны пробить даже стальные латы.

Капитан Пангасиус громогласно заметил, попыхивая трубкой:

– Я тоже весьма неплохо стреляю из лука, хоть и не отношусь к знатному сословию, но не стал бы убивать безоружного человека, провалиться мне в трюм!

Услышав капитана, Пузик побагровел, его лицо неприятно исказилось, рука схватилась за рукоятку шпаги.

– Ваши слова – неслыханная дерзость!

Пузик вскочил и решительным шагом направился к столу, за которым развалился Пангасиус. Лицо барона так и пылало в свете камина. Казалось, его напудренный парик дымится от возмущения. Когда разъярённый Пузик приблизился, капитан поднялся и медленно выпрямился во весь рост. Оказывается, он был очень высок и широкоплеч. Пузик едва доставал ему до груди. Здоровенный морской волк поигрывал длинным абордажным кортиком, молниеносно появившимся в его лапище. Пузик в нерешительности остановился.

– А я согласна со сьером Пангасиусом, – заявила Магнолия, чьи изумрудно-зелёные глаза стали совсем тёмными от волнения. – Стыдно быть таким кровожадным, сьер барон!

Возникшее напряжение между столами сняла Гортензия, проворковав:

– Пончик, хочешь мяска?

Пончик громко замяукал, давая понять хозяйке, – он хочет. Кот проделал это так уморительно, что девушки, доктор Мартиниус и Мельхиор не смогли удержаться от смеха. Даже капитан Пангасиус усмехнулся в рыжую бороду.

– Вы мне ещё ответите за дерзость, – пробурчал барон Пузик и вернулся на своё место.

– Ко-ко-ко! Какой он мерзкий, этот баронишка, – шепнула Барабара Мельхиору.

Так и не произнёсший ни единого слова капитан с самым безмятежным видом опять развалился на стуле.

Роза внесла десерт: сдобное печенье, ягодные пудинги, кексы, кремы с шоколадом, виноградный джем, арбузное варенье и прочие вкусности. Мадам Петуния энергично взяла руководство угощением гостей на себя. Выполняя указания хозяйки, Роза заметалась между столов. Все охотно принялись за десерт. Особенно Барабара обрадовалась сладостям. Несмотря на возраст, она осталась сладкоежкой. Одна Лилия не притронулась к лакомствам. Очень скоро она вышла из-за стола и обратилась к присутствующим:

– Извините меня, уважаемые, но я, пожалуй, пойду к себе. Уже поздно, у нас был трудный день, мне нужно отдохнуть.

– Подожди уходить, сестрица, – сказала Магнолия. – Ведь у нас в Синей стране есть поверье, что тот, кто первый встанет вечером из-за стола, наутро умрёт.

Вздрогнув, Лилия замерла, но Гортензия резко проговорила:

– Вздор! Не стоит верить в каждое глупое поверье, Лили. Их сочиняют невежественные мужланы за кружкой пива. Впрочем, если тебе будет так спокойнее, то сьер барон уже вставал, – не обращая внимания на побледневшего Пузика, Гортензия добавила: – Я тоже иду. Пончик хочет спать. Нолик, ты с нами? Спокойной ночи, уважаемые. Нахалла, проводи нас!

Женщина с суровым лицом отворила дверь, пропустила барышень и последовала за ними. Капитан Пангасиус водрузил на голову треуголку с потёртым золотым галуном, отвесил остающимся общий поклон и ушёл за сёстрами Кронье, дымя, как сигнальный костёр.

На улице поднялся ветер, полил дождь, загремел гром, заглушая колокола Морского собора. Стёкла в частых свинцовых переплётах задребезжали. По стёклам потекли потоки мутной воды. Мадам Петуния зажгла ещё свечей.

– Наверное, тем, кто сейчас в море, приходится нелегко, – задумчиво сказала Барабара, глядя на струи дождя и вспышки молний.

– Что ж, наверное, нам тоже пора в постель, – произнёс доктор Мартиниус. – Как вы думаете? Барб, Мельхиор?

В дверях столовой возникла Роза, держа поднос, полный бутылок.

– Попробуйте наши вина, благородные сьеры, – предложила мадам Петуния. – Ром с Гведелупы, мальвазия из Портобелло, марсала из Новой Гвеции, белое, красное и розовое вино из Южной Александрии.

Повинуясь знаку мадам Петунии, служанка поставила поднос на стол перед бароном Пузиком, и обе женщины оставили столовую.

– А я, пожалуй, ещё посижу, – решил барон Пузик. Теперь, когда в столовой не было капитана Пангасиуса, барон опять приобрёл самоуверенный вид. – Составите мне компанию, ваша учёность?

– Охотно, месьер барон, – согласился нотариус. – Кажется, я вижу здесь бутылочку монастырского бенедиктина из Патерностера. Давненько я его не пробовал. А ты, Барабара, ступай-ка спать. Зачем тебе слушать скучные мужские разговоры?

– А я люблю слушать скучные мужские разговоры, – заявила Барабара. – Кроме того, я ещё не пробовала бенедиктин, хоть и провела в монастырской школе целых два года.

Доктор Мартиниус хотел что-то ответить дерзкой племяннице, но в этот момент до столовой долетел крик, полный ужаса.

Глава VI. Легенда о Призрачном Птицелове

– Мне кажется, кто-то кричал, – неуверенно произнёс Мельхиор.

– Разве? – сделал удивлённое лицо барон Пузик. – Наверное, это ветер.

Отчаянный крик раздался снова. Он шёл со второго этажа. Кричала женщина. В её крике звучал такой ужас, что все вздрогнули.

– По-моему, нам нужно пойти посмотреть, – сказала Барабара, вопросительно глядя на дядю.

Тот взволнованно пропищал:

– Мельхиор, я прошу вас узнать, что случилось. У вас самые быстрые ноги. А мы двинемся за вами со всей возможной скоростью, не так ли месьер барон?

– А по-моему, это ложная тревога, – пролепетал Пузик, судорожно хватаясь за рукоять шпаги. – Может быть, дама увидела крысу. Они же визжат по любому поводу. Иногда вообще без повода. Я имею в виду дам, а не крыс.

Мельхиор не стал ждать окончания спора. Он выбежал из столовой и бросился бежать вверх по лестнице. Впрочем, доктор Мартиниус и Барабара тут же поспешили за ним. Барон Пузик остался в столовой.

В коридоре второго этажа, скупо освещённого одинокой газовой лампой, было полно людей. Магнолия обнимала истерически рыдающую Лилию. Гортензия боролась с Пончиком, который, противно мяукая, вырывался из её рук. Все три дочери графа Кронье были в одинаковых батистовых пеньюарах, различался только их цвет: белый, красный и чёрный. Угрюмая Нахалла стояла рядом с ними, кусая губы. Мадам Петуния, Роза, горбатый Фантик и капитан Пангасиус, босой, в длинной, пропахшей трубочным табаком и нафталином ночной рубашке, но в капитанской треуголке и с кортиком в руке, толпились у открытых дверей одной из комнат.

– Что случилось? – спросил Мельхиор, задыхаясь от быстрого бега.

– Что-то напугало сестрицу Лили, – ответила Магнолия, успокаивающе гладя Лилию. – Милая сестрица, наверное, тебе просто показалось.

– Мне не показалось! Клянусь Святой Авирунией, не показалось! Это была жуткая рожа! – простонала сквозь рыдания Лилия. – Ну зачем я первой встала из-за стола? Призрачный Птицелов пришёл за мной! Теперь я умру, да?

Лилия посмотрела на Мельхиора круглыми от страха глазами. Её веснушчатое личико приобрело бледно-восковый цвет. Девушка казалась постаревшей лет на пять.