Каждый свой выпекает хлеб,
Нет особо ценных идей
На потрёпанном корабле.
За ширмой
За ширмой из цветов
Творится волшебство,
Не надо лишних слов,
Послушайте его.
Мышиная возня
Средь невысоких трав
И крики фазана
Поодаль в камышах.
Прекрасная пора
Влюблённых и цветов,
Благословенный край
Орлов и шашлыков,
Люблю тебя, Кавказ,
Без вин и без прикрас,
Чудак и козопас,
Живу здесь и сейчас.
Крыса в банке
Канализация воняет, в огороде прёт сорняк,
И крыса утра дожидается в стеклянной трёхлитрушке,
А я гармонии внимаю, прикорнувши кое-как
В моём двухкомнатном трамвае на боку и без подушки.
Всё недоделано, всё шито белой ниткой на скоряк,
Сдох мотоблок и третий год едим мы завтраки на ужин,
Но как ни странно, это счастье называется семья,
В нём кто-то кличется женой и откликается на мужа.
Пернатый хаос продолжает свои песни за окном,
Перед рассветом, как обычно, будет шумно, очень шумно,
И я люблю и ненавижу этот трепетный дурдом,
Нет ночью сна, нет сна и днём, едва упал – а вот и утро.
По батареям с наслажденьем разливается вода,
И птичий гвалт волной течёт от тех кустов всё ближе к дому,
Гравюру чёрного ореха в рамке белого окна
Художник лихо наваял по розовато-голубому.
Я потрясающе живу, я управляюсь на ура,
Насос откачивает воду из моей дырявой лодки,
В которой видят свои сны жена, собака, детвора,
Я упиваюсь пеньем птиц и пьян сильнее, чем от водки.
Живу в моменте, ведь момента даже смерти не отнять,
Нет суеты, достойно памяти ничтожное мгновенье,
Канализация воняет, в огороде прёт сорняк,
Вода с журчанием стремится по чугунной батарее.
Маш – не гречка
Любовь – это не печка,
А маш – это не гречка,
Обочина – не встречка,
И всё это – не вечно.
Надёжное местечко,
Квартира в ипотечку,
Спокойное сердечко,
Да не держали свечку.
Иронии излишней
На торте нету вишни,
Для дармоедов – вирши,
Делишки – у людишек.
Не чувствую потопа,
Да благо есть полопать,
А там – что в лоб, что по лбу,
Что сгнило – то европа.
Иллюзия свободы
Приходит и уходит,
Квартиры остаются,
Фарфоровые блюдца
Сервиза со слонами,
Наследства, завещанья,