Охота

Она сделала жест рукой, и Амон подошел к нам с подносом, на котором были две чашки, одну мне поставил, а другую, как и в прошлый раз, Кристине.

Она взяла конфетку с вазы на столе и предложила мне:

– Лучше со сладким – вам нужны силы. Понимаете, Тимур, второй половиной жизни мы обязаны первой половине жизни. Поэтому ты обязан использовать свой потенциал на сто процентов.

Я погрузился на уровень Шактипрарсадасана и застыл с чашкой чая на губах, глядя её в глаза. Погруженный в измененное состояние сознания, я услышал её мысли: «Давай, не дрейфь, не бойся. Это реально поможет тебе. Мы сблизимся, тебе понравится. Что ты так на меня смотришь, как будто мои мысли хочешь прочитать», – подумала она. Её мысль о том, что мы сблизимся и мне понравится, мне очень понравилась. Допив чай, я бросил вслух:

– Но чай у вас, конечно, веселенький.

– Ничего, ничего, ты привыкнешь, Тимур, и даже будешь его заказывать, – рассмеялась Кристина.

Она встала, взяла меня под руку, и мы вышли из комнаты. Впереди шел Амон, замыкал наше шествие Альбинос. Мы пошли по коридору, спустились на этаж ниже, потом еще пару поворотов, и еще раз спустились на этаж ниже. Пока шли, Кристина мне рассказывала о самом ритуале мумификации, как он на самом деле проводился в Древнем Египте. И почему она его использует в психологических сеансах.

– Вы сами всё почувствуете и поймете, – сказала Кристина, моргнув обоими глазами.

По-моему, мы еще спустились в подвал, Амон открыл дверь и стал зажигать поочередно факелы, которые висели на стенах. Мы оказались в довольно просторном помещении около 40 кв.м, на правой от меня стене которого висела картина «Черный квадрат» в раме.

– Это символ победы человека над солнцем и природой, – сказала Кристина. – Кстати, считается главным художественным произведением двадцатого века.

– Охо, – удивился я, – не может быть, это же копия, естественно? Так сказать, битва негров в темной пещере.

– Да, это копия, – спокойно продолжала она, – а на другой стене слева от тебя портрет человека с головой собаки, а может, шакала или волка.

– Я знаю, кто это, – перебил я её, – это бог Анубис, помню по школьной программе и по художественной литературе, считается провожатым в мертвое царство, а также правителем подземного царства.

– Да ты, Тимур, египтовед, очень приятно, что в этом разбираешься, в будущем тебе это пригодится.

Посреди комнаты стояла кожаная кушетка.

– И все-таки кушетка, – засмеялся я, повернувшись к Кристине, но ее в комнате не было.

Рядом с кушеткой стоял стол, на котором виднелись разные бинты и тазик. Амон подошел ко мне, хриплым голосом предложил раздеться и повесить одежду на вешалку в углу комнаты.

– Полностью, что ли?

– До трусов, – ответил он, не собираясь шутить со

мной.

В подвале запахло ванилью или шоколадом. Я посмотрел по сторонам, подумав о Кристине. Вот такая ассоциация сложилась у меня.

– Ну что ты стоишь, Тимур? Подходи сюда и ложись на кушетку, – скомандовал Амон.

Из темного угла вышел Альбинос, я даже не видел его там. Само помещение освещалось факелами, которые зажег Амон, и поэтому был полумрак. Я лег на кушетку, с одной стороны подошел Альбинос, с другой Амон, и они быстро начали макать бинты в воду в тазике, пропитанную мелкозернистым сернокислым кальцием. Этот порошок является очень гигроскопичным. Через четверть часа после добавления воды он застывает.

– Это же гипс, – крикнул я на них, – вы же меня замуруете так.

– Не волнуйтесь, Тимур, не вы первый, не вы последний, – ответил, тяжело дыша, Амон. – Мы сами через это проходили, – даже кивнул он на Альбиноса.

– Да, – ответил тот, – процедура не из приятных, но очень эффективная. Мне лично помогло.

– И мне тоже – поддакнул Амон.

Немного приподнимая меня и переваливая с плеча на плечо, они обматывали меня бинтами.

– Что это у вас тут шоколадом несет, как будто мы на шоколадной фабрике? – кряхтя, сказал я.

– Это шоколадный космос, – не отвлекаясь от дела, буркнул альбинос. – Он издает аромат ванили, но запах обманчив, потому что он ядовит. Этот цветок является символом бессмертия. Мы его иногда используем, ну, когда Кристина нам дает команду. Как говорится, великие тайны открываются тем, кто проходит через большие испытания и проявляет смирение. Для этого нужно соединиться с космосом, познать смерть и выход из тела.

Я почувствовал некое спокойствие и смирение. Было почему-то немного жарко несмотря на то, что я был в трусах и обернут мокрыми бинтами. Они закончили ритуал оборачивания гипсовыми бинтами, которые пахли, как мне казалось, шоколадом. Я был полностью перебинтован, кроме головы. На глаза была наложена легкая полупрозрачная повязка. Стало темно, дверь хлопнула, ни шороха, значит, они ушли, и я остался один загипсованный в подвале.

Почему я позволяю это делать с собой? Наверное, потому что она мне очень понравилась. Есть что-то необычное в этой Кристине. Она умна, красива, сексуальна. Не знаю, сколько прошло времени, но у меня тело уже затекло. Вдруг дверь открылась, и снова тишина.

– Кто там? – испуганно я спросил. – Я слышу, кто-то здесь есть.

И тут я почувствовал запах мускуса.

– Это вы, Кристина?

– Да, Тимур. Скажите, почему вы столько лет прожили с вашей женой, родили троих детей, но не можете помириться и сесть, обсудить проблемы, извиниться друг перед другом и начать новую жизнь хотя бы ради детей? – Голос её звучал прямо за моей головой, и мне хотелось повернуться к ней, но я, естественно, ни повернуться, ни посмотреть не мог. Я чувствовал себя как маленький ребенок. Это и есть инфан- тилизация анализанта для реконструкции раннего детства?

– Расскажите, Тимур, что самое частое вы вспоминаете из детства?

– Как-то мы поехали на свадьбу в другой город. Это был Баку. Мне было десять лет, всё было очень хорошо, весело. И тут моих родителей решили отправить за невестой в другой конец города. А для меня в машине не нашлось места. Меня попросили остаться на свадьбе и подождать 3-4 часа, пока они приедут. Но мне это идея не понравилась, и как только они уехали, я решил прогуляться по окрестностям. Через какое-то время я понял, что заблудился. Сначала меня это не беспокоило, но когда уже начало темнеть и родители скорее всего уже вернулись, я стал паниковать. Почему-то я выбрал какую-то скамейку в закрытом дворе, сел на эту скамью и рыдал, как девчонка. Было уже темно, никого поблизости не было из прохожих, и я, устав окончательно, прилег на скамейку. Хорошо, что было лето, иначе точно замерз бы. И вдруг свет фар прямо в глаза ударил. Я вскочил от неожиданности, передо мной остановилась Жигули, из неё вышел родственник моей мамы и радостно кинулся ко мне с криками: вот он, беглец, вот он, подлец. Следом вышли из машины мама и тетя, обняли меня, били и целовали. Может, поэтому у меня есть такой страх остаться один на один с самим собой в этой жизни. Я ведь был третий раз женат, и все браки у меня следуют друг за другом. То есть не успев развестись с одной женой, я уже собирался создать семью с другой женщиной. Но вот эта супруга после каждого скандала собирала детей и уходила к матери. Правда, эти скандалы были все реже и реже. Но все равно у меня было всегда такое ощущение, что я приду домой, а ее дома нет. Она ушла навсегда к своей матери. Я почти всегда был в напряжении и подвешенном состоянии. А договориться между собой и помириться мы не можем. Наверное, потому что каждый хочет победить и доказать. Конечно, иногда хочется вернуть все как было, при этом я прекрасно понимаю, что обманываю сам себя. Как было, уже никогда не будет. А если и будет, то плохо и недолго.

– Хорошо, Тимур, я вас услышала, спасибо за откровенность. Во-первых, вам надо изменить взгляд на существующие проблемы. Уменьшить эмоциональное реагирование, отрегулировать вопросы иерархии в семейных отношениях. Ликвидировать не оправдавшие себя стереотипы поведения, взятые из родительской семьи, вскрытия семейных тайн. Понимаешь, в семье происходит постоянное взаимодействие между членами семьи и разнообразными окружающими системами. Семья постоянно развивается в результате воздействия обратных связей с внешними системами, биологическими и социальными. Внешние системы могут оказывать положительное или отрицательное влияние на семью.

Она нагнулась надо мной, я это сразу почувствовал, и поцеловала в губы коротким поцелуем. Затем сняла повязку с глаз и, улыбаясь по-доброму, сказала:

– На сегодня, я думаю, достаточно, Тимур, вы тоже, наверное, устали.

Открылась шумно дверь, и вошли Амон с Альбиносом, в руках они держали ножницы.

– Сколько времени-то прошло? – поинтересовался я у

нее.

– Ровно сто двадцать минут, – ответила Кристина. – Я с вами прощаюсь, Тимур. До завтра, отдыхайте. – И вышла из комнаты.

Амон и Альбинос быстро, привычными движениями разрезали гипсовые бинты. Затем Амон проводил меня в ванную комнату, которая находилась этажом выше. Ванна была расположена вдоль длинной стены параллельно входу. Она уже была наполнена водой и разбавлена морской солью, которая, как сказал Амон, поможет очистить остатки гипса. Стены были покрыты кафельной плиткой кирпичного цвета, и все это выглядело очень необычно для ванной комнаты. Напротив ванны стояла душевая кабина. Я быстро ополоснулся с хозяйственным мылом, потом в ванной полежал и снова ополоснулся. Нижнее мое белье было испачкано, но на стуле лежали трусы и майка моего размера. Одевшись, я вышел из ванной в холл, где на диване сидел Амон и ковырялся в телефоне.

– С легким паром, Тимур! – весело сказал Амон, встал и пошел по лестнице вниз, приглашая жестом идти за ним.

Мы вышли во двор, и я уже хотел попрощаться и протянул руку, но Амон, пожав её, сказал:

– Не спеши. Такси твое уехало, поэтому мы тебя проводим.

Открылись автоматические ворота гаража, и оттуда выехал черный внедорожник Кадиллак Эскалейд. За рулем сидел Альбинос и, впервые широко улыбаясь, бросил в открытое окно: