Триггеры

– Какую ошибку?

– Да я тебе что? Программист? Какие-то казюлябры. Я связался с администраторами, которые её обслуживают. Они говорят, перезагрузи.

– Ну?

– Что ну, Кирюх. Если я её перезагружу, то последний неподтвержденный вызов сотрется. Понимаешь, как будто и не было его. А ситуация-то есть. Получается, умышленная диверсия. А если люди погибнут, мы тут вообще все сядем!

– А что наш новый шеф говорит?

– Он тоже говорит, что надо перезагружать. Но, Кирюх, как? Я в тюрьму садиться из-за этого не хочу. У вас на месте что?

– Непонятно пока. Всё проверили, осталась крыша. Ты, давай, знаешь что? Ты не перезагружай пока. Я думаю, ребята чердак быстро пройдут, там их две бригады. Так что минут через двадцать отзвонюсь. Продержишься?

– Постараюсь. – Голос диспетчера стал более спокойным. – Только, Кирилл, а если подтвердится?

– Тогда у тебя законные основания не перезагружать. Хотя если подтвердится, то вряд ли это уже будет важно. Тогда забирай своих и валите подальше от города. У тебя минут сорок будет в запасе.

– Ладно, жду звонка.

– Давай.

Соболев убрал телефон. Нехорошо как всё получается! И Валерий Игоревич явно что-то мутит.

Главного мастера Соболев встретил ещё в вестибюле, вместе с остальными триггерами. Стас что-то показывал Михалычу на планшете, остальные чехлили щупы и собирали оборудование. Увидев Соболева, Михалыч оторвался от планшета и пошёл ему навстречу.

– Ну, что? – спросил он.

– Хрень какая-то… Рома говорит, что система дала ошибку, и Казанцев просит её перезагрузить, чтобы неверный отчет стереть. Я попросил подождать немного.

– А чего ждать? – резко спросил Михалыч.

– Ну, – Соболев немного стушевался – вопрос звучал обвиняюще, – пока мы не закончим проверку.

– Закончили уже, – сквозь зубы процедил старший мастер. – Никто ничего не нашёл.

Михалыч повернулся в сторону триггеров и о чём-то задумался.

– Так это хорошо же. – Кирилл не понимал его настроения. – Ошибка, значит. Ничего не случится.

Михалыч бросил на Соболева острый взгляд.

– Ты уверен? Ты же тоже не первый год работаешь. Много у тебя таких ошибок было?

– Не было ни одной, – пожал Кирилл плечами, – но всё бывает в первый раз.

– Ишь, какой ты везучий. Я вот двадцать пять лет работаю, а тоже ни одной ошибки не видел. Ещё когда на перфокартах нам вызовы присылали, даже тогда не было. А тут системы с мегапроцессорами, и они, значит, ошибаются. Так?

– Да запросто. У тебя что, комп никогда не зависал? Постоянно какие-то лаги бывают.

– Бывают, – кивнул Михалыч, – только вот так, чтоб два раза подряд случались сбои, это уже похоже не на «всякое». В этом уже есть какая-то система. Ладно. Сколько там до ситуации должно было остаться?

– Сорок три минуты ещё. А почему два раза подряд?

– Да было недавно, – тихо проговорил Михалыч. – Думал, спьяну показалось.

– Что показалось?

– Может, и правда, – Михалыч вяло махнул рукой, – показалось. Словно все лампочки разом покраснели.

– Но это невозможно!

– Ага. – Старший мастер что-то прикидывал в уме. – Сорок три минуты, говоришь? Так, давай к машине, там разберёмся.

– И вы все, – скомандовал он остальным, – тоже давайте к машине. Оборудование берите и рассаживайтесь. Ждать никого не будем.

Обычно после ситуации настроение поднимается. Ты опять сделал что-то хорошее, спас кого-то или что-то, ты герой, и ты решил задачу. Соболев где-то читал, что удовольствие от решения сложных задач вполне сравнимо с иными удовольствиями. Что-то там в мозге происходит, выбрасываются эндорфины, и чувствуешь блаженство. Но не в этот раз. Кирилл смотрел на лица триггеров и понимал, что и они чувствуют примерно то же самое. Что-то непонятное происходило, что-то такое, что происходить не могло. Ребята сидели, потупившись, словно двоечники, не справившиеся со сложной задачей.

Дверь уазика громко захлопнулась, и с переднего пассажирского сиденья на мастеров уставились серьёзные глаза Михалыча.

– Ну что, пацанва, уезжаем несолоно хлебавши?

В ответ он получил нестройный гул подтверждения.

– У меня предложение, – продолжил старший, – не могу просто так уехать. Есть все-таки ощущение, что мы просто не нашли. А значит, бэмц должен случиться. Хочется убедиться. Я не предлагаю ждать здесь. Давайте на Крутой лог отъедем, подальше, и там посмотрим? Если тут будет возгорание или взрыв, мы всё равно увидим. И пожарка заорёт, и наша, может быть, наконец сработает. А? Что думаете? Я не настаиваю. Но, блин, хочется быть уверенным, а не ждать, пока на голову калий с магнием посыплются.

– Я – за, – сказал Стас. – Первый раз такая петрушка, что после выезда ничего не нашли.

Михалыч кинул на Соболева красноречивый взгляд.

– Я тоже, – сказал Заур.

Остальные мастера согласно покивали.

– Кирилл? – Михалыч смотрел на Соболева.

– Начинает напрягать, что ты меня выделяешь. – Соболев досадливо поморщился. – Что я, рыжий, что ли? Без обид, Стас.

Стас ухмыльнулся в рыжие усы.

– Что мне, не интересно, что ли?

– Чего ты, Михалыч, в самом деле, – сказал Заур. – Все согласны, поехали.

«Буханка» тронулась, издав протяжный скрип. Вот парадокс, работа с техникой, которая стоит миллионы, один щуп по цене, как «жигули», а ездить приходилось на каком-то ведре.

Соболев выставил на своих часах таймер обратного отсчета. Тридцать пять минут. Обещал Роме позвонить. Он взял телефон и набрал номер.

– Рома? Перезагружай.