Восставшие из Рая

Таких детей нигде не хоронили, просто закапывали где-нибудь, а то и просто выбрасывали на свалку, для бездомных псов и ворон. И все это для того, чтобы она пила дорогой мартини, блистая в модном вечернем платье на тусовке, называемом светским раутом? Чтобы видеть эти притворные, слащавые улыбки, слышать это лицемерное «милочка», слушать и самой разносить всевозможные светские сплетни? Улыбаться милой, красиво одетой собеседнице, так интеллигентно вытирающей беленьким платочком свои губки после бокала шампанского, улыбаться и вспоминать, как видела ее, раскоряченную на гинекологическом кресле. И от нее пахло отнюдь не «Ангелом» или «Шанель №5», а запахом пота и крови. И за все это надо платить десятками, сотнями эмалированных ведер там, в операционной?

В такие минуты жестокой меланхолии женщине помогали мысли и идеи именно Маргарет Зангер о необходимости "выдергивать плевелы человечества". Ведь кто часто шел на аборты? Плохо воспитанные девушки из неполных, неблагополучных семей, для которых переспать с малознакомым или совсем незнакомым мужчиной, с которым она только что познакомилась в баре (ночном клубе, парке, на автобусной остановке) было также естественно, как выпить стакан воды. Захотелось пить ? выпила, захотелось секса ? переспала. Больше чем на два хода вперед, как неопытные шахматисты, такие девушки не думали. Ложились в ее кресло и вполне благополучные девушки, которые залетели чисто случайно. Бывает. Минутный порыв страсти или обманулась в любви. И ненужный сейчас ребенок мог испортить все дальнейшую жизнь и карьеру. Потом у нее будут дети ? планируемые, желанные. А сейчас… Это как жертва для дальнейшей благополучной жизни. А кровавые жертвы даже Бог принимал. В Библии написано! Не в Новом Завете, написанным для общемирового, широкого потребления или, иными словами, для ширпотреба. А в элитарном, написанном для узкого круга своих, в Старом Завете. Эта объективный ход жизни, которую создал Бог. Вон Румянцева, ради роли в знаменитых «Девчатах» сделала аборт. А не сделала бы? Не было бы «Девчат». Так что важнее, какой-то один ребенок, из которого еще неизвестно бы кто получился или мировой шедевр?!

И вот на тебе. Сама Маргарет Зангер говорит как то непонятно, вроде как осуждающе.

– Кто не испытал ничего кроме боли? ? пересохшими губами переспросила генеральный директор российского фонда планирования семьи.

– А ты не знаешь, не догадываешься? Абортируемые дети! Вот кто!

– Вы…вы осуждаете меня за это?

– Да ты что, милочка! Я просто констатирую факт! ? четко, по слогам произнесла Зангер. ? Разве тебя можно осуждать? Ведь ты продолжаешь мое дело! А мое дело одобрили и не просто одобрили, а щедро его профинансировали Рокфеллер и Форд. Это не считая рыбешки помельче. Меня публично поддерживали и Эйнштейн, и Неру, и Эйзенхауэр, и Трумэн. Мое дело поддержала ООН, признав мою организацию благотворительной, наравне с церковью! Теперь, кто одобряет мою деятельность, могут вполне легально делать пожертвования в пользу моей организации. И им за это еще будут снижать налоги! Так как же тебя можно осуждать?! Нет, твоей деятельностью надо гордиться! ? и вновь этой скрежещущий, прямо до крови царапающий душу смех.

В спальне ощутимо стало душно, легким не хватало воздуха. Лидия Васильевна почувствовала, как у нее начинается кружиться голова. Или эта комната начала кружиться вокруг нее? Кровать с сидящей на ней Маргарет Зангер вздрогнула и поплыла вдоль стен, быстро набирая скорость. Секунда-другая и недавно в спокойной спальне генерального директора поднялся вихрь. Старческий, противный голос Маргарет Зангер, казалось, звучал отовсюду:

– Запомни! Всегда живи под моим лозунгом: «Ни Бога, ни хозяина!» И тогда тебе никто и ничто не страшно. Ты поднимаешься над всем: над церковью, над моралью, над людьми. Ты сама становишься как Бог… или как Дьявол! ? и жуткий смех со всех сторон.

Женщина судорожным движением закрыла уши ладонями. Тщетно. Старческий голос беспрепятственно звучит в голове:

– Благодаря мне на Земле не родилось два с половиной миллиарда ненужных людей! ? неслось с каждого угла комнаты. ? Первая и вторая мировые войны отдыхают по сравнению с этой цифрой! ? страшно кричал каждый сантиметр пространства. ? Ха-ха-ха! ? смех превратился в грохотание, от которого, казалось, голова у генерального директора российского фонда планирования семьи не выдержит и лопнет. Поднявшийся вихрь сбросил шляпу со старухи. Боже! Она еще пыталась уловить, какое выражение лица у Маргарет Зангер. На Лидию Васильевну скалился провалом рта с желтыми зубами и таращился пустыми глазницами череп с космами седых волос.

– А-а-а! ? страшно закричала женщина и, не отрывая рук от головы, прислонившись спиной к косяку балконной двери, сползла по нему на пол…

Сознание, вяло барахтаясь в чем-то липком, подталкиваемое освежающим ночным ветерком, медленно всплывало из небытия. Над Москвой по-прежнему сияли далекие и холодные звезды. По-прежнему, красиво расчерчивая ночь огнями, светились Останкинская башня и другие высотные здания российской столицы. И, по-прежнему, яркая точка самолета приближалась к огромным зданиям комплекса Федераций.

– Ф-у-у и привидеться же такое, ? кряхтя и постанывая уже немолодая, дородная женщина поднялась на ноги, предварительно некрасиво став на колени. ? Все, проведу конференцию и немедленно в отпуск, ? Лидия Васильевна обессилено рухнула в кровать и словно провалилась в бездну, из которой нет возврата назад.

Лифт мягко поднял Александра на шестой этаж и практически бесшумно распахнул перед ним двери. Мужчины привычно повернул налево. Нужная ему дверь располагалась в торце коридора. Тихо щелкнул замок. Журналист раздвинул свои губы в улыбке и помогал правой рукой с букетом цветов перед практически невидимой видеокамерой.

– Входи, входи. Букет вижу, ? раздалось со спрятанного в дверь динамика.

Александр машинально взглянул на часы. Без минуты девять, мужская рука толкнула стальную дверь в тамбур.

«…сегодня в девять вечера я жду тебя у себя. Никаких но! Я на тебя рассчитываю!» ? пронеслись у него в голове недавние слова Валерии.

– Если женщина на тебя рассчитывает, то пора рассчитываться, ? пробормотал про себя мужчина и кисло улыбнулся.

– Чего ты там бормочешь? ? на пороге квартиры стояла ее хозяйка ? девушка лет двадцати пяти с длинными, вьющимися русыми волосами, спадающими на плечи и грудь.

На девушке был короткий изящный халатик ярко-красного цвета, не скрывающий длинные с золотистым загаром ноги. Неглубокое декольте не могло скрыть великолепной груди третьего размера.

– Репетирую приветствие.

– Ну так здоровайся. А это, чтобы у тебя было больше вдохновения, ? легким неуловимым движением девушка развязала узел, и пояс халатика двумя концами бессильно повис вдоль женского тела. ? Надеюсь у тебя не такой, ? девушка, улыбаясь, рукой приподняла один из концов пояса и тут же бросила его вновь.

«Слаб человек, ой слаб», ? мелькнуло в голове мужчины, когда жаркое женское тело прижалось к нему, а красный халатик, как ненужная тряпочка соскользнул с него на пол.

… Страсть накатывала волнами, и следующая волна была выше предыдущей, еще сильнее толкая мужское тело вперед, накрывая с головой, а потом также мощно оттягивая его назад. И тут же накатывалась следующая волна. Человек задыхался в этих волнах, теряя контроль над своим телом, над своими действиями. И снова волна. Нет, целый девятый вал!

– А-а… Лерка, можно в тебя?

В ответ он лишь почувствовал судорожное движение под собой и женские ноготки еще сильнее впились мужчине в спину…

Потом была пустота, оглушаемая бухающими ударами неистовствующего сердца. И под это татами медленно, как-то робко в мозг вползла мысль: «Вот так большинство детей и получается. Не по любви, а по залету. Не хватало, чтобы Лерка от меня забеременела».

Девушка, наклонившись над распростертым на спине мужчиной, быстро чмокнула его в губы и убежала в ванну.

Александр смотрел на истерзанную постель и слушал приглушенный шум воды. Лерка, принимая ванну, никогда не удосуживалась закрывать за собой дверь.

«Все больше убеждаюсь, что занятия сексом и занятия любовью ? это далеко не одно и то же», ? мужчина с отвращением сбросил с себя край простыни, так неприятно пахнущий чужим потом.

Благоухая туалетной водой, в комнату вошла Лера и демонстративно, стоя обнаженная перед Александром, сладко и томно потянулась. Крупная грудь красиво подалась вперед.

– Тело, измученное Тарзаном. Да, ты сегодня был просто зверь, Тарзан. Похоже, иногда воздержание идет мужчине на пользу, ? девушка захихикала. ? Но злоупотреблять этим не стоит, ? указательный палец, украшенный изящным колечком, шутливо погрозил Александру.

– Чем? Воздержанием или Тарзаном?

– Нет, Тарзан всегда пожалуйста! Я даже полностью контроль над собой потеряла, что со мной редко случается. А ты этим воспользовался, негодник. Взял и выстрелил в меня! ? девушка игриво улыбнулась, но тут же нахмурилась. ? А я же сейчас не предохраняюсь. Да и время не очень удачное, можно залететь. Месячные две недели назад были.

– А если залетишь? Что будешь делать? ? Александр и сам не знал, зачем он задал этот вопрос. Это был, по современным понятиям, неправильный, некрасивый, некорректный вопрос, Такой же некрасивый, как и вопрос о доходах человека. Обычно в таких ситуациях говорили: не волнуйся, пронесет, не залетишь, нечего раньше времени паниковать. В крайнем случае, когда уж девушка очень напугана произошедшим конфузом в порыве страсти, ее партнер мог, обняв ее, сказать: «Не волнуйся, крошка. Все это решаемо. Были бы деньги».

– Я? Что делать? ? девушка вопросительно-недоуменно посмотрела на Александра. ? Как что! Аборт! Материнство в мои планы пока точно не входит. Хотя бы до начальника отдела вначале дорасти надо.

– А если бы на тот момент, когда твои родители тебя зачали, твоей маме тоже дорасти до кого-то надо было?

– Странный ты какой-то сегодня. И вопросы странные задаешь, ? девушка открыла шкаф и накинула на себя плотный махровый халат. ? Все так делают. Знаешь сколько нас, баб, залетают? И никто трагедии не делает! Это жизнь, Саша. Ты еще полей горючие слезы о бездомных собаках, которых отстреливают! ? девушка присела рядом со своим любовником.

– Ребенок ? не бездомная собака!

– А это еще не ребенок! Это яйцеклетка, которую трахнул ваш сперматозоид. И все! ? Лера вскочила с постели. ? Слушай, морализатор. Катись отсюда! Я его так ждала, готовилась. А он взял все и испортил глупыми вопросами. Другой бы радовался, что на него и не собираются вешать проблемы по этой части, ? в глазах девушки показались слезы.

– Ладно, Лерка, извини. Я, наверное, заработался. Все время эти чертовы гинекологические клиники в голове крутятся. А где гинекология, там и аборты… Вот меня и понесло черте куда, ? последние слова Александр проговорил автоматически.

«А если клиники поджигают из-за проводящихся там абортов… да нет, глупости это. Кому это нужно? Никому. Врач получает деньги, пациентка избавляется от ненужной беременности. Все довольны. Да нет, глупости это. Поджоги ? просто конкурентная борьба, только за гранью дозволенного, далеко за гранью».

Ох, как не хотелось Лидии Васильевне идти на эту конференцию. Каждая клеточка ее организма кричала: «Нет!». Но мозг, как властный руководитель-самодур, не желающий слушать доводов своих подчиненных, упрямо гнал бунтующее тело в конференц-зал торгово-развлекательного центра «Золотой Вавилон». Да какие весомые доводы могут быть у этих «подчиненных»? Обычная блажь не выспавшегося и издерганного тела. Подчиниться этой блажи и не явиться на международную конференцию, которую же сама и организовала?! Верх глупости! Да если бы даже была температура сорок, генеральный директор российского фонда планирования семьи все равно бы пришла. Приползла! Потому что есть такое слово «Карьера», которое даже важнее слова «Родина». А тут просто хандра. Взбодрив себя прохладным душем и чашкой кофе, Лидия Васильевна ровно в девять, за час до конференции, вышла из дома.

Серебристый Фольксваген Пассат с личным водителем ждал ее у подъезда.

– Здравствуйте, Лидия Васильевна, ? водитель услужливо открыл перед ней заднюю дверь машины.

Впереди генеральный директор ездить не любила.

– Здравствуйте, Паша.

– Сразу в «Золотой Вавилон»? Или в офис заедите.

– Нет, давай сразу туда. Надо еще раз убедиться, что все в порядке.