Отщепенцы

Илья отлично понял иронию в голосе Володи – совсем недавно он написал заявление с просьбой принять его в кандидаты в члены КПСС. Но таким Илью не смутить. Он повернул лицо к собеседнику и холодно, четко разделяя между собой слова произнес:

– Что ж, кто-то подбирается к теплому месту под солнцем через науку, а кто-то через нашу ум, честь и совесть.

– Ну-ну, п о д б и р а й с я, смотри только не сильно шуми, а то спугнешь фортуну.

– Постараюсь.

– Постарайся.

"А вот Илья с Ириной поладил бы сразу, – неожиданно подумал Владимир. – Насчет партии у них бы разногласий не было".

И сразу у него в памяти всплыла та ссора с Ириной…

– Ты должен вступить в партию.

– Ты "Архипелаг Гулаг" читала?

– Представь себе, читала.

– Ну и?

– Послушай, не прикидывайся дурачком. Ты же отлично понимаешь – мораль и совесть это одно, а удачная карьера это совсем другое.

– А если для меня первое важнее второго?

– Мне тебя искренне жаль.

– А мне тебя…

Владимир, наверное, никогда не забудет тот взгляд, каким полоснула его Ирка после этих слов – злой и, в то же время, какой то оценивающий. Лишь некоторое время спустя, немного успокоившись, он понял, что она оценивала. В это время девушка решала, а стоит ли связываться с этим мужчиной, как будущим ее мужем. Не прогадает ли она, ставя на него. Ведь совесть и карьера – это вещи, как правило, не совместимые. Тогда она, все же, что-то про себя решила в его пользу. ТОГДА.

– Так ты не будешь подавать заявления в партию?

– Ирина Николаевна, а Вам не кажется, что еще год, другой и многие "убежденные" партийцы-ленинцы спустят свои партбилеты в унитаз?

– Нет, не кажется. Мой папа говорит, что пока будет существовать СССР, будет существовать и КПСС. Ну а ты сам понимаешь, что в такой организации, как КБЮ, без партийной корочки делать особенно нечего.

– Ага, значит твой папа так говорит. Ира, я, конечно, уважаю твоего папу – начальник комплекса в КБ и все такое прочее, но…, – Владимир замешкался, подбирая слова, – но не хочу я вступать в партию, ну не хочу и все.

– Тогда выше начальника группы, тебе в КБ не подняться.

– Ира, предлагаю компромисс – давай дорасту до начальника группы, а там посмотрим.

– Что-то я не вижу компромисса, – девушка чуть насмешливо посмотрела на Володю.

– Ну как же – до того момента как я не стану начальником группы, ты меня не пилишь своей партией.

– 

Во-первых партия не моя, а коммунистическая, а во-вторых – причем здесь я? – серые глаза девушки прищурившись смотрели на Володю.

Даже по прошествию нескольких лет Владимиру Сергеевичу Кедрову становилось стыдно, когда он вспоминал этот разговор и то, как он в тот момент растерянно и глупо посмотрел на Иру.

– Как причем, а ты что… не собираешься стать моей женой ? – и как-то совсем жалобно добавил, – Мы же с тобой договорились об этом еще месяц назад.

И снова этот оценивающий взгляд девушки. Затем ее глаза стали смотреть куда то вбок и она сказала:

– Ты должен вступить в партию…

И вновь знакомо полыхнуло перед глазами:

– Я…никому… ничего… не должен, – четко, с большими паузами между словами ответил Володя.

– Даже мне – девушке, которой ты предлагаешь выйти за тебя замуж?

Но наконец-то его мозг перехватил власть у чувств и совместно с мужским самолюбием выработал фразу:

– Знаешь, Ирина Николаевна, в годы второй мировой войны у нас был танк, назывался "ИС", расшифровывался: "Иосиф Сталин". Самый мощный танк войны. Как и его человеческий тезка, он мог уничтожить все и вся. Немцы его боялись – жуть.

– Я тебя что-то не понимаю, – девушка несколько растерянно смотрела на Володю.

– Сейчас поймешь, – Владимир сделал паузу, как бы на что-то решаясь, и затем добавил, – так вот, мне кажется, что ты из тех девушек, которые, едва добавив к своему обращению "мисс" приставку "ис", превращаясь, таким образом, в "миссис" становитесь такими же беспощадными к своим мужьям, как и этот танк.

Лицо девушки пошло красными пятнами. Но Ирка умела держать удар. Она как-то гордо тряхнула головой, что называется, пронзила Владимира взглядом, развернулась и пошла прочь.

Тогда он целую неделю мирился с ней – "сыпал" голову пеплом, умолял простить, ну и т.д. Одним словом вел себя как по уши влюбленный мужчина, старающийся вернуть к себе расположение любимой девушки…

«И Ильи и Иры мысли насчет карьеры, прямо как две скрипки в слаженном оркестре – совпадают до полутона, до четверти, осьмушки…, – Владимир прервал эту печальную для него нисходящую геометрическую прогрессию, – а у меня с Иркой полный диссонанс, кошачий концерт».И тут он поймал себя на том, что пусть и мысленно поставил Ирину, его Иришку, рядом с Ильей, противопоставив себя ИМ. Он тряхнул головой, отгоняя от себя эту неприятную мысль и вернувшись от неприятных воспоминаний в реальный мир, произнес:

– Ладно, Илья, Не будем сориться и выпендриваться друг перед другом. Ты решил строить свою карьеру через партию, я через науку. Так что у нас нет повода пинать друг друга ногами. Так? – он посмотрел в глаза Илье.

Тот выдержал взгляд:

– Так.

– Тогда давай заключим пакт о ненападении, – и Владимир протянул руку.

Илья ее пожал…

Вечером Володя Кедров докладывал начальнику сектора:

– Анатолий Иванович, мы с Ильей просмотрели документацию на обтекатель, но не нашли ни одной зацепки по поводу того, почему он не стыкуется с изделием.

– Ладно, Володя, иди домой. Завтра вместе помозгуем, на свежие головы. Утро вечера мудренее.

3

Остановимся немного поподробнее на описание той организации, где работал Владимир Сергеевич Кедров. Называлась она Конструкторское бюро "Южное" и, как всякая уважающая себя организация того периода, работала на военно-промышленный комплекс тогда еще могучего СССР, а именно проектировала межконтинентальные стратегические ракеты. Именно те ракеты, которыми друг друга пугали мы и американцы, и заодно совместно пугали ими весь мир. За одним общим забором с КБ "Южное" располагался завод, который эти ракеты и изготовлял. Завод назывался Южным машиностроительным, сокращенно ЮМЗ. Кстати, об этом общем заборе. Вообще то это был не забор, а краснокирпичная могучая стена, высотой эдак два с половиной метра. Поверх этой стены была установлена колючая проволока, а за стеной имелись еще парочка стен из все той же, всенародно любимой в СССР, "колючки". Довершали сей шедевр горя для иностранных шпионов и отечественных несунов телекамеры, установленные через пятьдесят метров по периметру всей стены. Для прохождения на завод и в КБ имелось несколько проходных: "Центральная", "Восточная", "Стахановская" и т.д. На проходных стояли кабинки с солдатами внутренних войск и пропусками, спрятанными в специальные ячейки. Приходишь на работу, подходишь к своей кабинке и нажимаешь одну из многочисленных кнопок, расположенных с внешней стороны кабинки. Внутри кабинки выпадает твой пропуск прямо в руки солдата. Ты подходишь к вертушке и, по возможности, твердо глядя солдату в глаза называешь свою фамилию. Если фамилия совпадает с написанной на пропуске, а твоя физиономия к тому же хоть отдаленно напоминает ту физиономию, которая приклеена на пропуске – считай, что ты на территории одного из самых секретных объектов СССР.