Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Вызвав напарника, он, глядя на усталую, пропахшую табаком физиономию друга, вернувшегося в привычный вид, спросил лишь одно:

– Интересное что-нибудь видел?

– Полно. Но не по нашей теме. Туда взвод ОМОНа нужно загнать. И пару взводов следаков с бумагой и ручками. Погани всякой в ботсаду трётся – не передать, особенно ближе к оврагу, где самые гнилые места.

– Зашибись… Лана предлагает завтра снова по аллейкам покрутиться.

– Без проблем, – позёвывая, согласился Швец. – Если не мы этого чепушилу словим, то кто? Пока он вроде трусы ни с кого не стянул, но это пока. Принюхается, и дальше полезет… – и немного пожаловался. – Ох, и нудное же это дело – наживкой бродить. И ведь ни одна сволочь вежливости не проявила. Все или «Эй! Тёлка! Подь сюды», или сами прячутся при виде посторонних.

Проникнувшись сочувствием к напарнику, Сергей отправился домой, рассчитывая поскорее поужинать и завалиться спать. Букинистка не ошиблась – рабочий день на завтра был распланирован от и до, потому встречать его с красными от недосыпа глазами совершенно не хотелось.

***

… Шёл четвёртый день охоты на долговязого извращенца. Первоначальный азарт сменился чувством унылого отбывалова. Швец ходил в тёмные дебри ботсада как к себе домой, бродил там по всем закоулкам, а ровно в 24.00 возвращался, сплёвывая под ноги вязкую табачную слюну и злясь. Ни на кого конкретно, а так, вообще.

У Сергея дела обстояли не лучше. Он успел примелькаться проституткам, патрульным и вечерним поклонникам ЗОЖ, бегавшим трусцой вдоль ограды. С ним здоровались, стреляли сигареты, дежурно интересовались делами. Разок даже потрепались за жизнь. Лана от скуки успела перепробовать всё ресторанное меню и всерьёз размышляла о дополнительных спортивных нагрузках для сохранности талии.

Вечерние прогулки надоели всем.

Одно радовало – новых нападений вроде бы не было.

Вернувшись домой за полночь и без аппетита пережёвывая Машкин ужин, Иванов пожаловался (домовая была в курсе сверхурочных занятий инспектора):

– Блин! Сколько можно! Топчемся и топчемся, и всё на одном месте. А выхлоп нулевой! Тоха уже с ума сходит от бесполезных метаний, вон, – на стол легла пригоршня маленьких пакетиков, – за закладчиками от нефиг делать следит и их нычки разоряет. Четыре точки планокуров выявил, все заезды под контроль взял – любуется на приехавших за срочным сексом, наткнулся даже на цех по производству подпольного стирального порошка. В овраге, в старых гаражах… И ведь не пойму, в чём дело! Выглядит он отлично, от настоящей девочки-ромашки не отличишь; километры по аллеям с тропинками наматывает честно, к компаниям не подходит. Все условия соблюдены для нападения. На, маньячелло, пробуй! Но не клюёт…

С любопытством слушавшая кицунэ уселась напротив парня, подпёрла щёчку кулачком, чуть-чуть развесила лисьи ушки, что у неё являлось признаком усиленной мозговой деятельности.

Помолчав, она нерешительно спросила:

– Ты можешь Антона в женском обличье описать?

– Ну… Башка лиловая, стрижка модная, мордочка большеглазая, тупенькая, детская. Фигурка хорошая, спереди, – инспектор продемонстрировал в воздухе два полушария, – прилично. Сзади не хуже. Одет в твоём стиле – обтянутый, будто футбольный мяч кожей. Да сама посмотри!

Смартфон перекочевал с подоконника, где он обычно валялся рядом с пепельницей, в руку. Пальцы забегали по экрану, отыскивая нужную вкладку. Заработал видеопроигрыватель.

Перед Машей предстала плохо видимая из-за вечерних сумерек фигура уходящей девушки.

– Запусти ролик по новой! – потребовала домовая, пристально уставившись на дисплей.

Иванов повторно включил запись, не задавая лишних вопросов и принялся молча ждать, пока кицунэ соизволит снизойти до пояснений.

После третьего просмотра ему авторитетно заявили:

– Дурью вы занимаетесь! Разве ж так девушка ходит? Эта, в которую Антон превратился, должна идти плавно, от бедра. Плыть, радовать глаз, – соскочив с табурета, Маша грациозно прошлась по кухне, виляя бёдрами. – Примерно так. А твой друг что?

– Что? – глупо переспросил инспектор.

– Топает себе, будто из пивной идёт. Переваливается, по-вашему, по-мужски. Да к такой личности разве что пьяный подойдёт. Он, извини, больше похож на… – тут обычно следящая за своим словарным запасом домовая употребила непечатное словцо, обозначающее в народе склонных к переодеванию в женщин и нетрадиционным любовным утехам представителей сильного пола. – Только ты ему не говори, – спохватилась она, закрывая рот ладошкой.

– Ясное дело, – согласился с просьбой Иванов, в очередной раз запуская снятые ради прикола кадры. – А ведь верно… Я и не подумал. Только пошутил на эту тему. Знаешь, как он обиделся?

Всласть надефилировавшись, девушка забралась обратно на табурет.

– Догадываюсь. Тоша нормальный парень, без неприличных склонностей. Ему юбки не идут. И прекрасно понимаю, почему ты не заметил такую вопиющую ошибку. Вы же каждый день видитесь. Привык… Для тебя он в любом виде Антон. – домовая на секунду замялась. – А хочешь, я помогу?

Кончик хвоста кицунэ дрожал от возбуждения. По всему выходило, её озарила некая гениальная мысль, просто обязанная быть принятой к исполнению. Ну и поторговаться Машка решила, не без того.

– Не пущу, – тоном, не допускающим возражений, заявил Иванов, строго посматривая на сияющую от возбуждения домохранительницу. – У психа нож может оказаться. Резанёт по горлу – и привет! Ты же не лешачиха, в деревьях колдануть не сможешь.

– Больно надо, – гордо задрала носик девушка, ужасно довольная, что её план остался неразгаданным. – Тоньше надо быть. Тоньше.

Повеяло хвастовством напарника. Он примерно так же начинал себя вести, когда имел, что сказать. Намеренно затягивал с важными ответами или озарившими его призрачное чело предложениями, упиваясь собственной крутостью и заставляя себя упрашивать.

Интересно, кто у кого набрался? Хотя… какая разница? Пусть понаслаждается…

– Делись, Машуля.

– Роза, – победно выдохнула домовая и парень хлопнул себя по лбу, досадуя на врождённую, непроходимую бестолковость.

Ну конечно! Роза! Девушка напарника, призрак бывшей одесской дамы для удовольствий! Ей злодей точно ничего сделать не сможет, а уж женщина она на все сто процентов с хвостиком!

– Ты гений!

– Я и не сомневалась. Подкрасим, вещи подходящие подберём… и стар, и млад слюни до колен пустят, чем хочешь поклянусь, – скромно потупилась Маша, водя носочком тапочка по воздуху. До пола она не доставала из-за маленького роста. – Но я с тобой. Обещаю никуда не лезть и ни во что не вмешиваться. Ну возьми, пожалуйста… Очень хочется всамделишного маньяка увидеть.

Спорить казалось бесполезным, да и не хотелось. Давить на домовую авторитетом, запрещать и не пущать означало её расстроить. Зачем? Пусть рядом покрутится. Будет хоть с кем поболтать по ходу длительной прогулки вдоль ограды. Если что серьёзное начнётся – хвостатую можно оставить на улице. Подождёт, вперёд всех не полезет, за это Иванов не переживал. Трезвость девичьего рассудка хоть и соперничала с её взбалмошностью, но пока побеждала.

Потом на злодея посмотрит. Главное, было бы на кого смотреть.

Свербело другое.

– Маша! – ухватив блуждающую мысль за шиворот, объявил Сергей. – Про участие Розы – молчок. Не надо никому знать о ней. Всякое случается. Пусть побудет козырным тузом в рукаве.

– Кому я проболтаюсь? – изумилась домохранительница. – Фролу Карповичу?

– Там не только мы с Антоном будем, но и Лана. Она тётка, наверное, хорошая, только… не её ума дело. Понимаешь?

– О-о-о, – до неё наконец дошло. – Под пытками не признаюсь. Хорошо ты придумал. Я эту Лану не люблю. Заочно. Вечно она тобой крутит-вертит как хочет. Известны мне такие дамы. Беда одна от них.

– Рад, что договорились. Предлагаю Швеца с Розой в гости позвать, прямо сейчас. Ставь чайник…

… Предложение Маши чета призраков встретила по-разному. Бывшая проститутка – с восторгом, фактически вибрируя от предчувствий новых впечатлений, её спутник – недовольно. Антон не то чтобы сильно возражал, однако смотрел на перевозбуждённую от собственной гениальности домовую с неодобрением.

Для придания веса своим словам кицунэ попросила Швеца превратиться в девушку, пройтись, а потом долго, со вкусом критиковала и его походку, и манеру держаться. Про запись в телефоне она тактично умолчала.

Роза её горячо поддерживала, указывая на всё новые и новые недочёты в образе, чем страшно засмущала своего кавалера. Он стоял злющий на весь мир, понуро опустив голову и неумело отбивался от женских нападок.

Причина изначального недовольства Антона вполне хорошей идеей вскрылась быстро, едва инспекторы, оставив дам, вышли на балкон, покурить.