Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #1

Помощник захлопал в ладоши и добавил:

– Зазвучали овации, переходящие в бурные аплодисменты! К делу давай, оратор… Когда начинаем?

Инспектор посерьёзнел.

– Сейчас. Пока вроде бы тихо, никого не засекли. Но ждём. Больше чем уверен – недолго. Твой адрес ей наверняка известен.

– Кто бы сомневался, – криво усмехнулся Серёга. – Его только слепоглухонемой среди нечисти не знает, да и то не факт. Хорошо. Сейчас так сейчас. Перед смертью не надышишься. Последняя просьба…

Кулак Антона мелькнул в воздухе с такой скоростью, что подчинённый его попросту не заметил. В голове у Иванова зазвенело, в глазах взорвался радужный фейерверк.

– Ты мне такие разговоры прекращай! – прямо в ухо парню заорал Швец. – Слово – материально! Накликать беду хочешь?! Ишь ты, последняя просьба… Я не желаю слушать подобный бред! Приступай к работе: займи горизонтальное положение на диване и включи телевизор! Раз в полчаса переворачивайся на другой бок, а то пролежни будут! Если что – я на связи! – а затем Антон вполголоса добавил. – Да не бойся ты за Машку. Не пустят её в первых рядах.

– Спасибо…

***

… Проснулся Иванов от того, что невидимые тиски сдавили грудь. Попытался вздохнуть – куда там! Словно преогромный великан зажал его тельце в своём кулаке и медленно, капля за каплей, выдавливал из помощника жизнь. Попробовал закричать – никак. Печать, на удивление, почти не отозвалась; так, лишь дала себя слегка ощутить. Накатила паника.

– Проснулся? Силён… – звонкий, девичий голос прозвучал совсем рядом, в изголовье.

Иванов с огромным трудом скосил глаза и увидел девушку лет двадцати, самую обычную. Среднего роста, полненькую, с крашеными в светлый цвет волосами, в блузке и джинсах. И не имеющую абсолютно ничего общего с портретом, продемонстрированным ему Антоном.

– Что, не похожа на фотокарточку? – рассмеялась незваная гостья. – Не расстраивайся, такое бывает. Могу превратиться для твоего удовольствия хоть в Клавдию Шиффер. Только вот не получится. Времени мало.

Произнося эти слова, она ловко что-то рисовала пальцем на груди парализованного Сергея, не забывая обмакивать свою импровизированную кисть в самую обычную поллитровую банку с буро-мутным раствором.

– Всё! – радостно поведала она и улыбнулась простецкой, приятной улыбкой. – Я, наверное, должна сейчас ответить на все вопросы по законам жанра, но не стану. Некогда. Скоро твои архаровцы сюда ворвутся. Вы что, думали, я о ловушке не догадаюсь? Как дети… Только не получится ничего у них. Тут, помимо Полога Невидимости и прочих стандартных атрибутов, ещё и Стена Мрака есть. У немцев в войну выучила. Там, знаешь ли, всяких специалистов хватало. А её даже с вашими отметинами на раз не взломаешь. Минуты две точно есть… Мне хватит. А потом ловите до посинения, глупенькие. Не удержит меня ваша ловушка, неужели не поняли?

Банка полетела в угол, разбрызгивая содержимое. У Бездушной в руках появился нож. Обычный, дешёвый кухонный китайчонок. Из тех, что на каждом углу продаются в копеечных магазинчиках. Колдунья вздохнула.

– Что же, пора заканчивать. Прощай.

Нож, зажатый в обеих руках, взмыл в воздух и стремительно рухнул вниз. Туда, где сердце.

Боли, как таковой, Сергей не почувствовал, лишь лёгкое жжение и спазм, пробившийся даже через наведённый паралич и выгнувший тело дугой. И тепло. Приятное, обволакивающее, почти родное…

– Будь ты проклята, – одним дыханием, подкреплённым силой воли и ненавистью к собственной убийце, попрощался Сергей. И умер.

***

…Очередь, спокойствие, осознание конца пути…

Людской поток двигался вместе с Ивановым. Споро, неотвратимо. Парень умиротворённо делал шаг за шагом, не нарушая строя и не особо интересуясь происходящим. Всё прошлое казалось тленом, всё будущее – финальным итогом прошлого. Знакомые ощущения…

К нему никто не подходил, не окрикивал, не подзывал. Потому выверенный временем процесс распределения душ по последним пристанищам проходил без сбоев. Секунда – шаг, секунда – шаг… До заветных дверей оставалось немного, метров пять. И Иванову даже захотелось туда, не важно, куда именно, просто для понимания финала собственной судьбы и конкретики.

Шаг, шаг, шаг…

– Вот он!!! Давай!!!

Мощные руки безжалостно выдернули равнодушного ко всему парня, потащили в сторону.

– Ты как?! Успели…

Помощник удивлённо затрусил головой и почти поглотившее его сущность умиротворение словно спало. А здоровые эмоции обычного человека, напротив, вернулись.

Он будто впервые, с интересом, осмотрел счастливого Антона и двоих триариев, державших его за руки и довольно улыбавшихся.

– Успели… – повторил инспектор и, не сдерживаясь, по-мужски крепко обнял подчинённого. – Успели…

– Как там?.. – прокашлял Серёга. Дружеские чувства приятеля были слишком крепки, аж рёбра затрещали, хоть и покойник. – Отпусти… те…

Объятия разомкнулись, руки почувствовали свободу. Дышать стало легче.

– Нормально, Серёж, нормально. Приняли тварь, спасибо тебе… Подробности потом, сейчас не до этого… Дай закурить! – инспектор с мольбой в глазах уставился на подчинённого.

Иванов развёл руками.

– Нет у меня.

– А, ну да, ну да… – Швец понятливо закивал. – Тут же нельзя… – при этом автоматически хлопал себя по карманам, словно не верил сам себе. – И у меня пусто… А у вас?

Последний вопрос был обращён к древнеримским воинам. Они синхронно переглянулись и повторили движение помощника. Триарии хоть русский и не знали, но язык жестов – он международный.

– Ладно, пошли, – и Антон первым шагнул в материализовавшуюся из ниоткуда дверь…

***

… Они сидели на кухне, кое-как уместившись впятером за стандартным для хрущёвки столом. Присутствовали чай, пироги, пара бутылок с чем-то тропически-пахучим, извлечённым запасливой кицунэ из недр кладовки; имелись и фрукты разные в нарезке, и лимончик. В воздухе попахивало матёрыми посиделками культурных людей.

– Про посмертное проклятие сам додумался или подсказал кто? – употребив со вкусом крепенькое, словно бы невзначай поинтересовался боярин. – Ить только этим и спас наше бестолковое мероприятие.

– Сам. Вспомнил голову в холодильнике, ну… это… когда в ней беса заперло. Мощная штука. Давно вспомнил, ещё когда идея на живца ловить в голову пришла. Только не озвучивал – страшно было даже вслух проговаривать. А потом и попробовать пришлось, тем более что вариантов у меня не оставалось.

Дослушав Серёгино «откровение», все усиленно и немного смущённо стали отдавать дань Машкиному кулинарному искусству. Вспоминать прошлое в таком ключе не хотел никто, дабы не омрачать радость победы.

Забулькало в рюмках, захрустели фрукты.

– Оно ведь как получилось, – взял слово инспектор. – Эта тварь хитрее оказалась. Смогла заблокировать комнату, где волшбу творила, даже от нас. Научили её граждане-фашисты на нашу голову…

– С этим мы разбираемся, – уточнил Александрос. – Интереснейшее заклятие. Неожиданное, надо признать. И Фрол прав – если бы не ваша инициатива, Сергей, даже не знаю, чем бы всё закончилось.

– Вы хоть расскажите, что произошло, – взмолился сгорающий от любопытства помощник. – Я же не видел толком ничего. Она меня ведь без всяких пояснений того… кокнула.

– Что произошло, что произошло… – провёл рукой по усам Карпович. – Когда она вломилась – ты дрых, как пёс обожравшийся. Камеры, спасибо, не подвели, всё показали. Полезнейшая вещь! Ты мне потом напиши, чего и сколько надобно для полной комплектации; есть куда поставить… Не суть! В общем, когда она тебе Знак колдовской на груди малевать стала, мы бросились ловить поганку. Да только войти не смогли. Никак! При всей нашей мощи! Словно туман чёрный мешал. Печати, ясное дело, растворять его стали, но медленно, медленно… А тут ещё и Машка твоя, дура…

После последних слов домовая взвилась в праведном негодовании. Табурет с грохотом отлетел в сторону, ударившись об мойку. Ручки упёрлись в бока, пушистый хвост с силой застучал по ногам девушки, ногам соседей и ножкам стола. Однако ей до этого не было никакого дела.