Викиликс. Откуда НАТО нападет на Россию

Поэтому расписывать в доктринальном документе, рассчитанном на более чем длительную перспективу, военно-политическую обстановку – ошибка принципиального, идеологического плана. Это даже хуже, чем ошибка, – преступление. И строить на этом анализе армию и флот нельзя. Прогнозы даже на более короткие сроки могут быть кардинально ошибочными.

Что же делать? Ответ очевиден: строить современную армию с учетом последних достижений военной мысли, науки и техники. Угрозы для нее в любом случае найдутся. Надо четко и конкретно определиться, что надо государству. Разберем это на примере Дальней авиации (одного из признаков великой державы, заметим). К примеру: сколько нужно тяжелых бомбардировщиков и каких; сколько самолетов-заправщиков; какое вооружение иметь для СБ; как их дислоцировать (с учетом многовариантности их действий); сколько нужно топлива для обеспечения полноценной оперативной и боевой подготовки ДА?

Причем это должно быть озвучено в конкретных цифрах (что иметь и к какому году). Была бы авиация, а кого бомбить – всегда найдется. И так по каждому виду ВС и роду войск – с учетом экономических возможностей государства, а не «плясать» от всего спектра «опасностей» – от террористов до наркоманов. А пока на сегодня в ходу только лозунги и бодрая риторика – армии быть, флоту быть, авиации быть – и не более того. Авиации, утверждается, быть, но, заметим, топлива в требуемых количества как не было, так и нет. Поступление в войска новых самолетов тоже просматривается с большим трудом.

* * *

Начальник Генштаба полагает, что военная доктрина должна дать ответы и на следующие основные вопросы: каково отношение государства к проблеме войны и мира; считает ли государство войну приемлемым средством продолжения политики; какими путями и способами решать проблему предотвращения войны?

Подобные рассуждения даже несколько странно слышать. На все эти вопросы даны ответы несколько тысяч лет назад (может, наши не знают?). Ничего тут изобретать (и бороться за мир во всем мире) не следует. Война – продолжение политики иными средствами и естественное звено мироздания.

Или же руководитель российского «мозга армии» утверждает, что «становление и развитие Вооруженных сил будут продолжаться, пока существует армия». Судя по всему, «становление» у нас будет действительно продолжаться бесконечно.

Военачальник озабочен в том числе и поиском союзников. В частности, он утверждает, что «…в поиске союзников на региональном уровне приоритетным направлением деятельности является развитие добрососедских отношений со всеми государствами». Так поиск союзников может продолжаться очень долго. Однако настоящих партнеров по возможной военной коалиции дают только общие интересы, а не напряженные поиски. Будут таковые – появятся и союзники. И это опять-таки прописные военно-политические истины.

Начальник Генштаба полагает, что военная доктрина должна быть согласована с Концепцией национальной безопасности. «Но поскольку ее пока нет, то оба документа должны, видимо, разрабатываться параллельно», – считает военачальник.

Для начала остановимся на определениях доктрины и концепции. Концепция: 1) система взглядов, то или иное понимание явлений действительности; 2) единый, определяющий замысел, ведущая мысль какого-то произведения, научного труда. Доктрина: учение, научная или философская теория, руководящий теоретический или политический принцип.

Получается, что для того, чтобы создать военную доктрину государства, необходима еще и некая супердоктрина. Определенно, один из этих документов лишний. Непонятно также, кто будет автором подобной супердоктрины. Пока в российском военно-политическом руководстве как-то незаметно мыслителя подобного масштаба. Начальник Генштаба полагает, что «…руководство и координация деятельности всех министерств и ведомств по подготовке нового текста новой редакции доктрины должны осуществляться единым органом, единой структурой. Такой структурой я вижу пока Совет безопасности РФ».

Все вроде правильно. Хорошо бы только при этом перечислить хотя бы тройку теоретиков-координаторов СБ РФ, прославившихся своими сочинениями по вопросам геополитики и стратегии, принесшими им мировое (или хотя бы европейское) признание.

* * *

И последнее. На ежегодной конференции АВН озвучивали, что одна из групп доктринальных положений должна отражать положения, касающиеся экономического, финансового ресурса, научного и технологического обеспечения военного строительства. Слова верные.

Однако все дело в том, что динамика изменения цен на нефть не поддается какому-либо научному прогнозу. Для нефтяной отрасли характерны периоды лихорадочной активности и времена застоя. Определяющее влияние на весь мировой рынок нефти оказывает всего одна страна – Соединенные Штаты Америки.

А именно на высоких ценах на сырье основывается современное российское благополучие. Упадут цены на нефть до 15—20 долл. за баррель – и рассуждения о совершенствовании военной организации России можно будет свертывать. Никаких других источников для наполнения бюджета сегодня у государства нет. После обвала цен на нефть о только что написанной военной доктрине можно забыть. Об этом на заседании АВН умалчивалось.

И все-таки – почему российские военачальники взялись за переработку доктринальных документов? Одна из причин может заключаться в следующем. Преобразования в российских Вооруженных силах по типу «объединить-разъединить-переподчинить» уже осуществлены по несколько раз подряд. По большому счету, только этим и занималось руководство армии и флота на протяжении последних лет. А неиссякаемый реформаторский зуд никак не дает покоя современному поколению военачальников. За что взяться и на какой ниве отличиться, если все уже перепробовано? А не переписать ли военную доктрину? – решили сегодня наши военачальники. Своевременно это или нет – вопрос для нынешнего руководящего состава армии и флота десятый.

Михаил Ходаренок, «Независимое военное обозрение»

Российская армия ждет новых декабристов

Предстоящие реформы в армии объясняются не просчетами министра обороны Сердюкова, а санкциями с самого верха. Одна из причин – страх перед собственной армией. Общество волнуется, общество протестует, общество недоумевает. Депутаты Государственной думы обращаются к Президенту РФ в надежде остановить «разрушительные эксперименты над Вооруженными силами, которые продолжаются уже 17 лет». Праведный гнев направлен против министра обороны А. Сердюкова, получившего в армейских кругах малопочтенное звание «маршал Табуреткин».

Некоторые наивные люди считают, «что министр обороны Сердюков и его ближайшее окружение пошли на откровенный обман президента России о том, к каким последствиям приведут столь разрекламированные ими реформы, что до президента и премьер-министра просто не доходит информация об истинном положении дел и о последствиях, к которым приведет реформа господина Сердюкова».

Возникает вопрос – насколько правильно выбрана мишень протеста? При всей расхлябанности нынешней исполнительной власти вряд ли министр, пусть даже и силовой, решился бы на масштабные преобразования. Уж если он не рискнул принимать сколько-нибудь самостоятельные шаги в ходе войны с Грузией, то на столь разрушительные для армии действия он, несомненно, получил санкцию с самого верха.

Косвенным подтверждением тому служит факт подачи 18 июля прошлого года докладной записки министра обороны президенту РФ Д. Медведеву, о чем сообщил в программе «Постскриптум» генерал-полковник Л. Ивашов, президент Академии политических проблем. Из-за важности порученной миссии А. Сердюкову прощают до поры до времени крупные оплошности, о которых в СМИ не писал только ленивый.

Более интересный вопрос – почему он получил подобные полномочия? Возможный ответ, как мне представляется, дают результаты социологических исследований, опубликованные в АиФе (№ 40 за нынешний год): «…даже среди силовиков, армейских офицеров и региональных чиновников, традиционно ориентирующихся на центральную власть, критический настрой к «вертикали» приближается к 50%».

Более того, судя по высказыванию одного из ближайших помощников министра обороны генерала армии Панкова, указанное ведомство готовится к пресечению возможного недовольства. «На встрече с руководством управления воспитательной работы и военной печати он открыто заявил о том, что в условиях «жесткой реформы» нужно быть готовым к бунту военных на местах и гасить эти выступления до их выхода на публику».

Не совпадает ли поразительно приведенная цифра недовольных с желанием уволить в скором времени почти четверть миллиона офицеров и прапорщиков? «Дамоклов меч» приведет к тому, что имеющийся протестный потенциал мгновенно улетучится из армии как после хорошего сквозняка. Не мудрено. В первую очередь планируется сокращать офицеров, отслуживших 25 или более лет. Уволенные в запас еще в трудовом возрасте, вряд ли они найдут себе достойное место на гражданке, тем более в период экономического кризиса.

* * *

А может быть, причина проводимых реформ более тривиальна и заключается в неспособности выполнить свои же широко разрекламированные обязательства? «Массовое сокращение военнослужащих ведет к тому, что обещанные Путиным жилищные сертификаты никто не получит, так как практически все действующие военнослужащие не успевают дослужить положенное время». Ведь на очереди и без того 130 тысяч семей военнослужащих, которым «не светит» получение квартиры, потому что деньги на их строительство, по мнению экспертов, разворованы.

Можно ли требовать в условиях нестабильности сохранения человеческого достоинства и офицерской чести от придавленных унизительным прессом людей? Понятно, что многие психологически «сломаются» и из них можно будет «вить веревки», посулив надежду на сохранение достойного образа жизни. Поднимется ли у кого-нибудь рука, чтобы бросить в них камень осуждения? У меня – нет. Вот только как это подлое деяние согласуется с декларациями о построении гражданского общества в России в послании Д. Медведева, где в качестве главного приоритета провозглашается человек и его благо.

Армия, которая, несмотря на все уверения высших властей, находится на голодном пайке, особенно в части младшего офицерского состава. Армия, не имеющая надежды на получение мало-мальски приемлемого жилья после увольнения в запас. Армия, испытывающая постоянные унижения от «мальчиков и девочек» гражданского шпака, издевательски именуемая ими сборищем «зеленых человечков». Такая армия, безусловно, опасна для власти. Ее следует опасаться, требуется держать в узде, а еще лучше разрушить.

Насколько же велик страх перед собственной армией, если ее готовы уничтожать даже перед явными угрозами безопасности страны. Когда Россия практически осталась один на один со всем миром. Удивляет только одно. Когда к руководителям страны обращаются депутаты, военные специалисты, офицеры и просто возмущенные граждане, почему молчит генералитет? Да, не побоялся уйти в отставку Балуевский с должности начальника Генерального штаба. Еще один из генералов в знак протеста последовал его примеру.

Но где же основная масса генеральского корпуса? Неужели они не понимают того, о чем говорит огромное число военнослужащих, ученых, просто патриотов своей страны, которых волнует судьба Вооруженных сил России и ее безопасность? Или стремление сохранить генеральский паек деформирует все другие человеческие чувства, в том числе и ответственность за безопасность своей Родины?

Когда офицеры начнут бороться между собой за право остаться на службе, протестное бурление страстей, способных достичь точки кипения в условиях резкого ухудшения условий жизни подавляющей массы населения, пойдет на спад. Извечный принцип «разделяй и властвуй» вновь взят на вооружение.

Что касается внешних угроз, то надежда, что цивилизованный Запад, умиленный усилиями наших властей по снижению оборонного потенциала, оставит страну в покое, похоже, застилает пеленой глаукомы глаза «национальных лидеров». Об этом же талдычат, как попугаи, представители правых сил. Хотя они имеют прямую связь с Вашингтонским обкомом, поверит им только самый простодушный. Вспомним хотя бы расчлененную «американскими миротворцами» бывшую Югославию. Или, быть может, наши власти тешит уверенность в чудодейственном оружии, «способном выжечь территорию в радиусе до двух тысяч километров».

И на этот счет имеется печальный исторический опыт, хотя чуть более далекий. Любому верховному правителю трудно устоять перед уверениями окружающих подхалимов, что он-то и есть самый-самый. Поэтому, в отличие от умных людей, предпочитающих учиться на чужих ошибках, он неустрашимо готов к личному отрицательному результату. А сколько при этом пострадает совершенно невинных людей, его не особенно волнует.

Недавняя отечественная история свидетельствует, что ради удовлетворения своих тщеславных амбиций новоявленные вожди готовы разрушить страну, стрелять по парламенту, фальсифицировать результаты выборов. Какие еще «домашние заготовки» в их арсенале? Наличие их подтверждает жесткий тон Д. Медведева, которым он предостерег недовольных от попытки «дестабилизировать ситуацию в стране». Может быть, стоит прислушаться к рекомендациям врачей, утверждающих, что больному глаукомой способно помочь только операционное вмешательство?

Игорь Зудов. По материалом сайта prav.ru

На каких уроках учится армия России

Практически каждая новая война для России начинается с чистого листа. Есть ряд причин, обуславливающих такую ситуацию. Основные из них – слабое знание военной истории и неумение использовать наработанный опыт военных столкновений; военная наука, которая весьма бледно выглядит на фоне передовых мировых разработок; недостаточная боевая и оперативная подготовка; военная техника, постоянно неподготовленная к началу боевых действий; непонятные нормальным людям принципы формирования военной элиты. Перечисление можно продолжить, но все остальные проблемы уже несколько вторичны по отношению к названным.

Несмотря на то что значительная часть минувшего столетия прошла для России в войнах различного масштаба, по-настоящему боевой опыт ни одной из них не был обобщен и внедрен в войсковую практику. Безвозвратно канул в Лету вместе с русским офицерством бесценный опыт Первой мировой войны. Причины многих неудач Красной армии в первые годы Великой Отечественной войны коренятся отнюдь не в следствиях репрессий 1937—1938 годов, а именно в том, что не был переосмыслен опыт вооруженного противоборства периода 1914—1918 годов.

Не многим лучше обстоит дело и с Великой Отечественной войной. До сих пор не существует подлинной и точной истории этого грандиозного военного противостояния. Обилие литературы в целом пропагандистского толка серьезными источниками сведений и фактов о прошедшей войне, разумеется, считать не стоит. Военные мемуары участников тех событий написаны в основном под диктовку и откорректированы политработниками. Сегодня многочисленные тома таких воспоминаний пылятся на полках библиотек гарнизонных домов офицеров. Научить чему-нибудь новые поколения российских офицеров и генералов они вряд ли смогут. Однако мемуары наших противников – германских генералов, равно как и союзников по антигитлеровской коалиции – наверняка выдержат еще не одно издание. Они написаны гораздо честнее, откровеннее и самокритичнее. Большая утрата – так и не опубликованные воспоминания рядовых участников боев и младших офицеров Великой Отечественной войны. В СССР бойцам и лейтенантам не положено было по рангу иметь военных воспоминаний, окопную правду о боях политическое руководство того времени знать решительно не желало. То немногое из солдатских воспоминаний, что появилось в печати в советский период, находилось в полном соответствии с официальными установками и взглядами на прошедшую войну.

Весьма немного толковых профессиональных сочинений о Великой Отечественной войне – описаний вооруженного противоборства с точки зрения стратегии, оперативного искусства и тактики. Как правило, стратегические решения руководства СССР в Великой Отечественной войне описываются по большей части как единственно верные. Ошибка, допущенная Ставкой Верховного Главнокомандования весной 1942 года в определении направления главного удара противника, преподносится, по крайней мере, как последняя в Великой Отечественной войне.

Что касается профессиональных описаний операций и сражений, то в них и сегодня постоянно чего-нибудь не хватает. Например, есть текст, нет карты; есть текст, карта, нет данных по потерям; есть данные по своим потерям, нет данных по потерям противника и пр. Иными словами, практически всегда отсутствуют какие-нибудь сведения, позволяющие сделать разбор операции или сражения в полном объеме. К слову говоря, опубликованные советские карты военных действий неточны, весьма приблизительны, подчас достаточно сильно расходятся с аналогичными немецкими (отметим, германские всегда точнее). Помимо всего прочего, на сравнительно небольшой полиграфической площади, как правило, наносятся данные за весьма длительный промежуток ведения боев. Иными словами, обстановка почти никогда не дается в развитии. Поэтому использовать в качестве учебных пособий опубликованные карты весьма затруднительно. Наконец, крайне необходимые для анализа статистические данные по операциям и сражениям Великой Отечественной войны только начинают появляться. В такой обстановке почти невозможно выработать собственную оценку былых сражений, а, как известно, в стратегии и оперативном искусстве личное мнение имеет одно из определяющих значений.

Аналогичным образом сложилась ситуация и с десятилетней советско-афганской войной. К счастью, в 1992 году удалось вывезти на территорию России архив штаба Туркестанского военного округа, в котором находились все директивы, отчеты, донесения и сводки 40-й армии. Таким образом, документы сохранились, однако подробной истории афганской войны до сих пор так и не появилось. Разумеется, кое-что опубликовано в закрытых военных изданиях и сравнительно немного в открытых источниках, однако все это носит фрагментарный характер.

Одна из попыток описать опыт чеченской кампании 1994—1996 годов специалистами аналитических управлений Минобороны и Генштаба закончилась незаметным для общественности провалом и внутриведомственным скандалом. Добросовестно и тщательно исполненная работа вызвала столь негативную реакцию руководителей военного ведомства, что набор этого научного труда был немедленно рассыпан и уничтожен. С таким опытом обобщения войсковых действий Российская армия в октябре 1999 года вступила во вторую чеченскую войну.

* * *

Все военные конфликты, в которые вольно или невольно втягивалась страна в XX веке, вызывали в Вооруженных силах РФ мощные кадровые потрясения. Практически с первых дней войны внезапно выяснялось, что прежний высший офицерский состав не готов к выполнению своих задач. В частности, из пяти командующих западными приграничными военными округами в начале Великой Отечественной войны на высоте требований современной войны не оказался ни один. Неспособность принимать решения, слабая оперативно-стратегическая подготовка, откровенная растерянность, а то и абсолютная неспособность управлять – все это в полной мере продемонстрировал высший командный состав Красной армии того трагического периода.

Примерно с такой же кадровой катастрофы почти через шестьдесят лет началась и первая чеченская кампания, которую до сих пор упорно отказываются признавать войной руководители Минобороны и Генштаба. Через неделю после получения боевых задач от руководства страны (только на этапе сосредоточения необходимых сил) выяснилось, что командующий Северо-Кавказским военным округом – руководитель объединенной группировки войск – не в состоянии по личным качествам управлять частями и соединениями. Не на высоте оказался и начальник штаба. На эти должности пришлось срочно выдвигать новых генералов, причем из центра. Результаты первых боестолкновений с чеченскими боевиками показали, что необходимы глубокие кадровые перестановки и на уровне «соединение – часть».

Таким образом, масштабная перетряска военной кадровой обоймы – наиболее характерная примета начала любой кампании в России. За последнее столетие никаких радикальных решений в этой области не было, что дает основания не сомневаться – любая следующая война опять начнется с массового освобождения от занимаемых должностей генералов мирного времени и выдвижения на освободившиеся посты уже доказавших в боях свою профессиональную пригодность командиров нового поколения.

Дело в том, что в отечественных вооруженных силах не существует никаких критериев выдвижения офицеров и генералов на вышестоящие должности. Скажем, в вооруженных силах развитых стран Запада подобные нормативы существуют. Чтобы быть выдвинутым на вышестоящую должность на Западе, надо отвечать весьма строгим требованиям по образованию и прохождению службы. В военной кадровой политике строго очерчены контуры участия для исполнительной, законодательной власти и армейской общественности. Иными словами, процедура подбора и расстановки военных кадров на Западе вовсе не является исключительно единоличной привилегией вышестоящего руководителя, как это исторически сложилось в России.