Княжеское правило

– Это тебе не панкратион ваш греческий, – гордо ответил Олег. – Тут клювом щелкать нельзя. А чего же ты так проворнил? Говорил же, что знаешь, когда врут!

Умом он понимал, что смеяться над греком не стоит – неправильно это. Но очень уж хотелось продлить радость от победы.

– Я знал, что он врет, но неправильно понял о чем – признал Василий. Грек пожал плечами и улыбнулся, – Хорошо, что у меня есть такой талантливый защитник.

Олег хотел съехидничать, но не нашел слов. К комплиментам он не привык, добрые слова его смутили. Раздраженно цокнув языком он указал топором на кучковских посыльных.

– С этими что будем делать?

– Придется как-то узнать, к кому они ехали, – грек нахмурился. – Неприятная это работа, но меня учили вытаскивать секреты.

– Мужики, а разрешите слово сказать, – подал голос Никита.

Олег посмотрел на него и сурово нахмурился.

– Чего тебе?

– Я вам и так все расскажу, не нужно из меня ничего тащить. Вы ведь Михаилу служите, да? От переправы за нами едете?

Олег и Василий переглянулись и промолчали.

– Я против вас и князя вашего ничего не имею, – быстро добавил Никита. – Мне за работу платят, но мучаться ради этого это не хочу. Давайте просто расскажу все, пожалуйста?

Василий пристально посмотрел пленнику в глаза:

– Если соврешь – я это узнаю. И за каждую ложь буду отрезать тебе по пальцу.

Олег покосился на боевого товарища. Такого холода от холеного и лощеного грека он не ожидал. Притворяется или на самом деле пытать готов?

Никита размашисто перекрестился и положил руку на сердце.

– Клянусь, все честно скажу!

– Хорошо, – Василий повернулся к Олегу. – Сделай милость: свяжи пока могучего Оглоба, веревка у меня в сумке. Потом садись к нам, пообщаемся.

Оглоб не сопротивлялся, только ворочался, хрипел и потеряно вращал глазами. Олег почти пожалел его но затем он вспомнил острие ножа, которое едва не порвало ему бок.

Пристроив посыльного у дерева, он вернулся к Никите, стараясь выглядеть грозно. Для пущего страху покачивал топором – больше ничего пугающего не придумал.

– Как вы нас раскусили-то? – спросил Олег.

– Да Оглоб еще в лесу заметил, что вы за нами плететесь! Я говорил, что бежать надо, а он талдычит: «Обожди, мы их за загривки поймаем, живьеми довезем, хозяева доплатят». Предупреждал же, что не надо…

– Понятно, не продолжай, – раздраженно буркнул Василий. – Куда ехали?

– Во Владимир. Там должны были в полдень под Мономаховым кремлем встретиться с каким-то дворовым. Надо было у него забрать какую-то грамоту и вернуться к Якиму. Они с Петром в Суздале, заправлять там собираются.

– Что Яким во Владимире делал? – спросил Василий.

– Ну откуда мне знать!? – Никита выглядел виновато. – Он туда два дня назад прилетел, метался как ошпареный, секретничал где-то по темным дворам. Точно замышлял чего-то, по роже видно было. А вчера под вечер всех своих из города вывел, поехали с вашим Михаилом встречаться.

– Вы-то сами кто? Из дружины?

– Да какая… Я – расстрига, из монастыря бежал. Этот хрен, – Никита кивнул в сторону Оглоба, – разбойник бывший, у него артель под Переяславлем перебили. Пришли мы прошлой весной к Кучковичам в Москву – там всех принимают, весь сброд туда стекается. Примелькались, Яким нас на службу взял. Меня – писарем, его – охранником. Ну и на побегушках у него бегаем иногда.

– И что, – Василий усмехнулся. – Не чувствуешь долга перед хозяином? Так вот просто предашь его?

Никита скривился.

– Если моих бывших братьев послушать, то я и Иисуса своим бегством предал. А Якиму до Спасителя далеко, та еще падаль. И платит мало, и бьет много, к тому же дурак. Нет, ради него я шкуру себе портить не стану.

Василий задумчиво пригладил бороду и оценивающе посмотрел на расстригу. Затем взял Олега за локоть и отвел дружинника в сторону.

– Возьмем его с собой, пусть нам послужит.

– Чего? Зачем?

– А что еще делать? Сами по себе мы не найдем того, с кем они должны были встретиться и не получим то, что они должны были забрать.

– А если он нас обмануть задумает?

– Может и задумает, но если ему достаточно денег предложить – не обманет. Я таких знаю, они за золото в любую петлю полезут. Правда, честно работать не хотят, вот и оказываются в таких бедах.

– Не знаю даже, – Олег обеспокоенно пожевал губу. – Уверен?

– Уверен. Нет, если ты сомневаешься – можешь попробовать его друга уговорить.

Олег посмотрел на Оглоба. Тот уже пришел в себя и яростно метался из стороны в сторону, отчаянно пытаясь порвать веревки. Проигрывать он явно не умел.

– Ладно, будь по твоему.

Василий вернулся к Никите и заговорил своим обычным, бархатным голосом:

– Ты нам помог, спасибо. Мы можем тебя отпустить, но есть мысль получше. Хочешь ты еще заработать?

Никита жадно облизнул губы.

– А чего бы и нет? Я человек работящий.

– Так сразу и понял, – Василий широко улыбнулся. – Тогда вот какое предложение: поедем с нами, все сделаешь, как тебе Яким сказал, только грамоту нам дашь. Если согласен – пять гривен сейчас и пять потом.

– Грамоту только за семь отдам, – незамедлительно выпалил Никита.

– Уговор, – согласился Василий.

Олег чуть не закричал от такой расточительности. На двенадцать гривен можно было жить долго и сладко. Многие крестьяне столько денег за раз никогда и не видели. А грек выбрасывал их на какого-то расстригу.

Никита проворно вскочил на ноги и низко поклонился.