Жрица Итфат + Тафти жрица + Трансерфинг реальности. Ступени I, II, III, IV, V

Пускай сегодня мелкий дождь идет с утррра,
Но мы с тобой опять танцуем как вчеррра.
От Москвы до Ленингрррада, и обррратно до Москвы,
Пляшут линии, огрррады и мосты.[2 - Песня группы Браво «Ленинградский рок-н-ролл».]

Гламроки были явно способными учениками. Они без труда повторяли незнакомые им слова. Но для них было неважно, что слова незнакомые – им очень нравилось, что теперь и они тоже могут, и никакого краша не происходит.

– Аба! Аба! – в восторге кричали они. – Мы гламроки! Мы читаем бредни! И мы читаем букву!

От открывшихся перед ними новых возможностей, дикари пришли в состояние крайнего возбуждения, и Матильда подумала, что их следует угомонить, а то они уже разошлись не на шутку.

– Стойте, стойте! Послушайте меня! – ей едва удалось их перекричать. – Скажите, зачем вы читаете эти свои бредни?

Гламроки немного успокоились, и один из них ответил:

– Мы должны читать бредни, – и тут же опять завелся. – Аба! Я читаю букву!

По-видимому, возглас «аба» у них служил способом выражения восторга. Но Матильда прервала энтузиаста:

– Да, я поняла, вы читаете бредни. Но какой в них смысл?

Вопрос озадачил гламрока.

– Что такое смысл? – спросил он, и не дождавшись ответа, добавил. – Смысл не надо. Надо ошо!

Матильде стало ясно, что отучить их от глупой привычки не удастся, да и не стоит наверно. Немного подумав, она обратилась к ним со словами:

– Так, значит, смысла вам не надо. Тогда я расскажу вам новую, волшебную бредню. Если будете читать ее постоянно, непрестанно, вам будет не просто ошо, а хо-ро-шо. Это больше. Это лучше.

Гламроки, похоже, были заинтригованы. Матильда собралась с мыслями, и начала говорить речитативом, не решаясь пока огорошивать их мелодией песни.

– Слушайте:

Мама-миа, хир а го эген,
Ма-ма, ха кэн а резист ю.
Мама-миа, даз ит шо эген,
Ма-ма, даст ха мач а мист ю.
Ес ав бин брокенхаре,
Блю син зе дэй ви паре.
Вай-вай, дид а эва лет ю го.[3 - Вольная транскрипция песни группы Abba «Mamma mia».]

Гламроки слушали как завороженные, и после того как Матильда закончила, еще несколько мгновений молчали. А затем разразились восторженными возгласами:

– Мана-миа! Мана-миа! У нас есть новая бредня! Хо-ро-шо! Это больше! Это лучше! Аба! Аба!

– Да, это Абба, – сказала Матильда. – Ну успокойтесь вы! Слушайте, давайте я вам повторю, чтобы вы заучили!

– Мана-миа! Мы помним! – отозвались гламроки, и тут же нестройным хором повторили все слово в слово, заменяя лишь «мама» на привычное им «мана». Как видно, их разум не был обременен излишней информацией, а потому любые слова и фразы они запоминали и воспроизводили с легкостью.

– Ну вы даете! – удивилась Матильда. – Ладно, пойдемте отсюда, здесь душно. Пойдемте!

Гламроки послушались и гурьбой высыпали вслед за Матильдой наружу. Но и там не могли угомониться. Переполненные впечатлениями, они выстроились по своему обычаю в вереницу и принялись топтаться, бормоча новую бредню:

– Мана-миа, хир а го эген…

Теперь они уже уверенно выговаривали букву, но веселая песенка в их исполнении превратилась в мрачный речитатив, как получается у солдат, когда они механически запевают надоевшую строевую песню.

– Ма-на, даст ха мач а мист ю…

Матильда, глядя на все это топтание и бормотание, подумала: «Нет, это опять какое-то исступление. Так не пойдет. Надо их зарядить чем-то более позитивным».

– Так, слушайте все сюда! – скомандовала Матильда. – Стойте как стоите. Сейчас мы разучим новую бредню. Это не просто бредня, а пелка-танцевалка. Это еще больше! Еще лучше! Вам будет хо-ро-шо! Хватайтесь друг за дружку и повторяйте все движения и слова за мной.

Гламроки удивились, но послушались. Она стала впереди всей вереницы, положила руки стоящего за ней себе на пояс, пригрозив ему, «Не трогай мой бант!», и начала петь, отплясывая когда-то модный танец:

Как-то ночью по пустой дороге
Грустный со свидания я шел опять.
Верьте – не верьте, почему-то ноги
Сами стали этот танец танцевать.

Снова к милой привела дорожка,
Снова оказался у ее дверей.
Стукнул в окошко, подождал немножко.
Слушай, дорогая, выходи скорей.

Раз-два, туфли надень-ка,
Как тебе не стыдно спать.
Славная милая смешная енька
Нас приглашает танцевать.[4 - Песня-танец «Летка-енька». Автора не знаю.]

Гламроки сперва нестройно и невпопад, но затем все дружнее и веселее принялись повторять все за ней. Оказалось, что они способны воспроизводить даже мелодию песни. Для них это было нечто новое, но было видно, что пелка-танцевалка им ужасно нравится.

Если кто-то видел, как танцуют летку-еньку, подпрыгивая вперед-назад и дрыгая смешно ногами, тот может представить, каким это было умопомрачительным зрелищем в исполнении гламроков. Наша дива знала, насколько старый добрый танец был опошлен современными гламурными дивами. Но она была не такой вульгарной, как ее «коллеги по цеху». Матильда ценила все настоящее, а потому пела и плясала так, как это делали в старое доброе время, которое она любила, как тот же твист.

Гламроки быстро усвоили мелодию и слова, и уже дружно подпевали ей, с удовольствием прыгая и выкидывая ноги из-под своих балахонов. Их впервые охватило доселе незнакомое им чувство радости – чувство, которое они верно никогда еще не испытывали.

Раз-два, туфли надень-ка,
Как тебе не стыдно спать.
Славная милая смешная енька
Нас приглашает танцевать.

Наконец, наплясавшись вволю, они все собрались вокруг Матильды, и будучи в полном восторге, принялись ее восхвалять на свой манер:

– Мана-тида-енька! Мана-тида-енька! Нас приглашает танцевать!

Так бы они кричали еще долго, но Матильда замахала на них руками:

– Все, хватит! Я устала, мне надо отдохнуть.