Отпуск за свой счет

– А что же теперь делать?

– Теперь? Может, надо было раньше подумать?

– Отдайте обратно.

– Обратно? Легко сказать.

– Ну, возьмите. Пригодятся.

– Кому?

– Многим.

– Ara. A потом придут к тебе корреспонденты ихние и спросят: как, мол, наши приборчики?… А ты скажешь, спасибо, хорошо. А они напишут: советские гидростроители дают высокую оценку продукции такой-то фирмы. А внешняя торговля, между прочим, – монополия государства, а не частных лиц.

– Но я же не виновата…

– А я? А расхлебывать-то мне. Вон: семь красавцев, семь скандалов.

– Почему семь – шесть. Этот мой, – Катя положила руку на «Питон».

– Как это – твой? Он конфискован на таможне у одного нашего инженера.

Катя замолчала и поглядела в окно, словно что-то пыталась там увидеть. Торгпред невольно тоже поглядел туда, но ничего интересного не заметил.

– Ты чего? – спросил он удивленно.

– Дело в том, – сказала Катя, – что подарили его мне. Вон, там написано. – Она кивнула на газету.

– Минуточку. А как он попал?…

– А я ему подарила.

– Кому?

Катя помолчала, потом тихо сказала:

– Инженеру.

– Что значит – подарила? А документы на вывоз у тебя есть?

– Еще нету. Но вы ведь дадите? – она грустно улыбнулась торгпреду.

– Я? С чего бы это?

– Вы ведь торговый представитель.

– Представитель. Но – государства.

– А разве государство не заинтересовано, чтобы его граждане работали на хороших приборах?

– Слушай… Ты когда уезжаешь?

– Завтра.

– Ну, вот и езжай с богом.

– Так я возьму тогда? – она взяла чемоданчик.

Торгпред с изумлением посмотрел на Катю, потом вдруг хитро улыбнулся:

– Минуточку. А остальные как же?

– Я не знаю, – сказала Катя. – Это – не мои.

– Как не твои? Вон, читай – все твои.

– А что же я с ними со всеми буду делать?

– Лететь, – сказал торгпред и довольный засмеялся.

Будапештский аэропорт. Туристы сидели в зале ожидания, обложенные сумками, пакетами, свертками. Одна Катя держала на коленях лишь свою старую шляпу, которая, как ей казалось всего две недели назад, в этом сезоне должна была быть особенно модной. На ней было ее прежнее платье.

По радио объявили:

– Пассажира Котову просят зайти на таможню.

– Ну, ты даешь, – ахнула соседка. – Откуда они прознали?…

На таможне Катя увидела торгпреда.

– Вот это вот она и есть – сама товарищ Котова, Советский Союз, – представил ее торгпред.

– Такая молодая? – удивился таможенник и оглядел Катины ящики с приборами. – И уже такая известная. Даже адреса не указывают.

– А зачем? – сказала Ада Петровна. – У нас ее любой мальчишка знает.

Таможенник уважительно поцокал языком, подвинул Кате квитанцию.

– Распишитесь, пожалуйста. Это для нас. – Катя расписалась. – А это для меня лично, если можно. – Таможенник протянул ей красочный буклет Аэрофлота. – Автографы собираю. У меня уже есть ваша хоккейная сборная, три космонавта, Игорь Моисеев, а теперь – вы.

Катя в нерешительности посмотрела на торгпреда.

– Давай, давай, – сказал он. – Слава обременительна.

Катя вздохнула и старательно вывела свой первый в жизни автограф.

Группа шла к самолету. На тележке везли багаж. Семь ребят из Катиной группы тащили семь ящиков с приборами. Катя бережно несла шляпу.