Пьесы, ставшие фильмами

Mapи. Да. А теперь еще и свободная. Буду жить, как хочу. Делать, что хочу.

Виктор. И что же вы будете делать?

Mapи. Что? Не знаю. Наверное, то же, что и раньше – реставрировать чужие картины.

Виктор. Так вы реставратор? Хорошая профессия. Интересней, чем старые проводки чинить. (Разглядывает картину, с которой работала Мари.) А сами рисовать вы никогда не пробовали? Мне почему-то кажется, что вы раньше… Когда-то… Я ошибся?

Mapи. Нет, не ошиблись. Действительно, когда-то… В другой жизни… Но вы ведь тоже, как мне кажется, не всегда пробки чинили, нет?

Он улыбается.

Я так и думала. Я сразу сказала Жанне, что вы похожи скорее на ученого.

Виктор. Ну, вот видите: вы похожи на художницу, я на ученого, а занимаемся черт-те чем. На что это похоже?

Mapи. На жизнь. Вам не кажется?

Виктор. Мне кажется, что теперь, когда мы так много узнали друг про друга, осталась мелочь – узнать, как вас зовут.

Mapи. А я разве не сказала?

Виктор. Вы сказали, как зовут вашего мужа и вашу подругу.

Mapи. Вообще-то первым должен представляться мужчина. Вы не находите?

Виктор. Да? Что ж, вы правы. Меня зовут Виктор.

Mapи. А меня Мари.

Виктор. Очень красивое имя. И очень вам подходит.

Mapи. Спасибо. А вам ваше – не очень.

Виктор. Да? Отчего же?

Mapи. Оно простит вас. Лучше было бы – Виктор. С ударением в конце.

Виктор. Да? Ну что ж, не возражаю. А вы, очевидно, жили во Франции.

Mapи. Почему вы так решили?

Виктор. Mapи, Мишель, Виктор… А по паспорту вы же, наверное, просто Мария?

Mapи. Может, вас еще и мой год рождения интересует – по паспорту? Вы, случайно, не кадровиком раньше работали?

Виктор. Ну, ну, не сердитесь. Я ничего не имею против Мари. И против Виктора. Виктором я уже пожил, и ничего хорошего, как выяснилось, это мне не принесло. Хотя и означало победу.

Мари. В этом-то и дело: победа – Виктория, с ударением на «о». Вы жили не с тем ударением, поэтому и не было побед. А теперь, когда мы его поставим на место… Человек должен меняться. Скучно всю жизнь иметь одну и ту же прическу, работу, ударение…

Виктор. Мужа…

Мари. А вы злопамятны. Зачем смотреть назад, самое интересное ведь впереди, правда?

Виктор. Я это называю «эффект угла».

Mapи. Угла?

Виктор. Когда заворачиваешь за угол, каждый раз надеешься, что там тебя ждет что-то такое, что изменит всю жизнь.

Мари. И часто случалось?

Виктор. Когда специально ждешь… (Качает головой.) А потом, в один прекрасный день, у кого-то перегорают пробки…

Mapи. Но вы же еще не знаете, изменит ли это что-то в вашей жизни?

Он смотрит на нее, чуть улыбаясь.

А если вы ошибаетесь?

Виктор(не сразу). И вы?

Звонит телефон.

Mapи(берет трубку). Да… Кого?.. Здесь. (Смотрит на Виктора.) Но тут еще много работы… Хорошо, передам. (Вешает трубку.) Это вас. На двадцать первой даче пробки перегорели.

Виктор(собирает инструменты). Я завтра закончу. Вы будете дома?

Mapи. Да. Но, может, посидите еще? Это же недалеко.

Виктор. За углом.

Mapи. Как за углом? За углом – я!

Среда. День

Мари перед зеркалом примеряет платье. Жанна собирает со стола шприц, спирт, ампулы.

Жанна. Завтра что? Четверг? В пятницу последний укол – радуйся.

Mapи. Слава богу. А то уже садиться больно.

Жанна(неодобрительно поглядев на нее). Не задирай подол выше колен – тебе не семнадцать лет.

Мари. А почему это? Что-что, а колени у меня еще в порядке.

Жанна. У тебя все в порядке, кроме головы.

Mapи(опускает подол). Ладно, так уж и быть, оставим место для мужского воображения. (Снова его приподнимает.) Как бы ни была прекрасна реальность (придирчиво разглядывает себя, потом, вздохнув, все же опускает подол), а представление о ней всегда прекрасней. (Не отрываясь от зеркала.) И вообще, я тебя не понимаю. То все время долбила мне, как дятел: «Новая жизнь, новая жизнь»… А когда она забрезжила: «Как ты можешь, как ты можешь»… Ты эгоистка, дорогая моя. Ты не хочешь, чтобы я зависела еще от кого-нибудь, кроме тебя. Да? Пациенты выписываются, Сергей тебя в упор не видит, а я всегда под рукой. Для самоутверждения. Шагу мне самой ступить не даешь.