Мирумир

Мирумир
Валентин Баженов

Любовь – самое прекрасное чувство на свете, которое живет в человеческой душе. Мы любим с самого рождения. Сначала она проявляется к своим родителям, друзьям и родственникам, позже к противоположному полу. Любить можно всю жизнь одного человека, а можно менять партнеров с завидной регулярностью. Но человек предполагает, а Господь располагает…

Никто из нас ничего не знает до поры, до времени о неожиданных поворотах своей судьбы, которая коренным образом может изменить нашу жизнь. Мы посылаем сигналы в космос и ждем ответа. Но уверены ли мы, что хотим его получить…

Вот и герой романа, в жаркий летний день, случайно, оказавшись на берегу реки, знакомится с одной девушкой, по воле случая попадает в ближайшее будущее и будущее своей любви, планеты Земля – жизни стран, людей и государства…

Внимание!

Данная книга содержит ненормативную лексику.

Баженов Валентин

Мирумир

Глава 1

Французский поцелуй

Москва. 20 июля 2018 г. Полдень. Один из пляжей Соснового бора, причал № 2.

Голубоглазый, темноволосый мужчина, среднего роста и крепкого телосложения, славянской внешности и правильными чертами лица, прямым носом и пухлыми губами, в темных очках, встал со скамейки, где он расположился всего час назад, и не обращая внимания на лежащих и стоящих, купающихся и загорающих на берегу Москва – реки москвичей, что небольшими группками, парами и одиночками вроде него, заняли собой все свободное пространство на зеленом, живописном берегу реки, как у самой воды, так и в радиусе пятидесяти шагов от нее, отложил в сторону «МК», снял светлые брюки, белую футболку, ботинки с носками, задвинув последние под скамью. Снял очки и положив их на одежду с краю скамейки, обратился приятным низким голосом к полинявшей от возраста и загара молодящейся даме лет за пятьдесят, что была недалеко от него в темных очках, она загорала топлес:

– Извините, девушка, вы присмотрите за моей одеждой, пока я поплаваю немного! Жарко что-то сегодня, наверное, будет гроза… – улыбнулся ей.

– Да, конечно, я посмотрю! – опытным взглядом женщина быстро оценила его мощное рельефное тело, с ног до головы и, улыбнувшись в ответ, спросила:

– А у вас не будет сигаретки? Мои, кажется, уже закончились…

Он молча достал пачку «парламента» из кармана футболки, присел перед ней колени и, улыбаясь, предложил:

– Да, пожалуйста! Сделайте одолжение – открыл перед ней свою пачку, – Спички, зажигалка есть?

– Да, зажигалка! Я возьму парочку, если вы не возражаете? – дама заулыбалась и ее полные, накрашенные губы расползлись в чарующей мужчин улыбке.

– Мария! – представилась она, – Можно просто, Маша! Я что-то не видела вас раньше здесь, вы новенький?

– Ничего удивительного, – ответил он, добавил низким голосом. – Москва огромный город, мегаполис! Это хорошо заметно здесь, по отдыхающим, яблоку упасть некуда, особенно сегодня…

Выпрямился во весь рост и сказал.

– Возьмите всю! Все равно я хотел бросить курить, – предложил свою зажигалку.

– Да, я тоже! – согласилась дама и, облокотившись рукой о полотенце, на котором лежала, приподнялась и предоставила ему и некоторым зевакам свою загорелую «девичью» грудь с темными сосками на всеобщее обозрение. Прикурила от его зажигалки:

– Ладно, девушка, я пошел! – сказал он, – Вы уж тут присмотрите, пожалуйста, я скоро!..

Поправил одежду на скамейке, свои плавки и, не дожидаясь ответа, отвернувшись от ее красот, пошел к реке. Он спешил к ней, обходил лежащих и стоящих по берегу полуголых отдыхающих москвичей, буквально пробираясь к манящей своими шумными волнами, солнечными бликами и своей прохладой воде…

– Вода, вода, – напевал он себе под нос, – Кругом вода – а – а…

Крупные волны, поднятые снующими и ревущими моторами катеров и скутеров, редкими белыми теплоходами, величественно проплывавшими по фарватеру реки, шумно бились о берег, легко раскачивая собой великое множество людей, что были на поверхности воды.

Валентин, так звали этого спортивного вида загорелого темноволосого мужчину, любил плавать. Он зашел по колено в воду, потом чуть больше и бросился с головой в зеленоватую волну, а уже через несколько секунд вынырнул в десяти метрах от берега.

Лег на спину и, подчиняясь внутренним ощущениям, воскликнул про себя:

– О, хорошо-то как! Красота! – посмотрел на синее бездонное небо с редкими белыми облаками, на противоположный берег реки, утопающий в зелени старых и молодых деревьев, на золотой купол Храма с крестом, что возвышался над деревьями и поплыл к нему…

Но куда там, сумасшедшие скутеристы, на своих мощных, водометных машинах бесновались по светло – темной глади реки на большой скорости, в самых разных направлениях, делая кульбиты и прыжки, тащили за собой лыжников и гнали машинами волну, легко могли сбить, «переехать» пловца, даже не заметив этого, поэтому ему пришлось отказаться от своей затеи. Валентин развернулся и поплыл назад к своему берегу, к основной массе отдыхающих, что плавали недалеко от берега:

– Придется мне быть как все…

С глади воды ему хорошо был виден весь берег с его отдыхающими москвичами, с большим белым теплоходом, стоящим у причала и «гудящим» рестораном у воды, по левую руку, где играла громкая музыка, аттракционы на берегу и огромный плакат с мячом и двумя футболистами соперничающие за него, зовущий на стадионы, смотреть большой футбол – чемпионат мира по футболу в России, ЧМ?18. Россия – вперед! И большое количество разномастных, разноцветных автомобилей, блестевших боками на солнце, стояли здесь же, на стоянке. Музыка временами прерывалась и усиленный динамиками голос ведущего свадьбу или банкета тамады громко, на весь пляж поздравлял и хвалил кого-то, командовал и новая ритмичная мелодия на все триста, а может и больше сотен ватт, «вынимая мозги» отдыхающим, плыла над Москвой – рекой…

Июльский полдень был в разгаре. Была жара, жара плыла, в июль катилось лето, и разогретый воздух плыл и плавился над водой. Это можно было увидеть, посмотрев чуть дальше в сторону плеса, на широкую гладь реки, где не было скутеристов и лодок, где как в зеркале отражалось синее – синее небо с редкими облаками и горячее солнце, сверкало и слепило глаза, разливаясь теплом и светом в высокой синеве…

Вал плыл к берегу реки не спеша, раздвигая руками прозрачную воду, ощущая ее тепло и нежность каждой клеткой своего тела и невольно расслабился, не обращая никакого внимания на какафонию разных звуков, что смешались в разогретом воздухе и неслись со всех сторон. Он нырнул под воду, чтобы намочить волосы, а выныривая, уткнулся руками в чье-то мягкое и загорелое тело, что вдруг оказалось перед ним.

Это была красивая лицом, голубоглазая девушка с полными чувственными губами в синем купальнике, а ее большая полная грудь выскочила из него, приоткрыв ему свой темный, эрогированный сосок, сначала один, затем другой. Золотая цепочка и крестик здесь же на ее загорелой груди.

– Ну что уставился! – сказала она, пряча от него грудь и поправляя тонкие лямки своего купальника, – Плыви себе дальше, куда плыл! Плавают тут…

– Ого, красотища какая! – воскликнул он и сразу вспомнил правила трех «нет» – ничего невозможного нет! Привет, голубоглазая, извини, что так получилось! Как зовут тебя, красавица? – Улыбнулся и, завороженный, ее взглядом с живыми полными пухлыми губами, восторженно добавил:

– В девушке должны быть красивы только две вещи: это взгляд и губы, потому что взглядом она может влюбить, а губами – доказать, что любит! А тут такая красота…

– А, что мы уже на ты? – ответила она, отворачиваясь от него – Нахал! Но он взял ее за руку и повернув к себе, заглянул в ее большие голубые глаза, сказал своим низким приятным голосом:

– Похоже, что рука судьбы сама свела нас в этом публичном доме, в этом блудилище, – рукой показал на этот лежащий, стоящий, двигающийся по берегу и воде топлес, – Мы тоже часть его! Красавица, а ты веришь в любовь с первого взгляда?!

– А ты знаешь, что все браки заключаются на небесах! – Вал снова улыбнулся ей и гляди в глаза, на губы, стал читать ей стихи:

– Нет ничего прекрасней губ твоих, Когда улыбка украшает их, Когда они волнуют и влекут, Когда молчат, смеются и поют, Когда они сердиты и грустят, Когда играют, дразнят, говорят, Когда бледнеют, удивляются, робеют, Когда горят желанием краснеют, Нет чувственней и слаще губ твоих, Вся страсть и нежность хранится в них…

– Красавица, а тебе говорили что ты – настоящая Анжелика, не киношная, а живая и быть с тобой рядом, это уже – счастье!..

Может быть, он убедил ее, может, голос повлиял на нее или его серые светящиеся любовью глаза, но прекрасная незнакомка сменила свой гнев на милость:

– Светлана! – заулыбалась она своей чарующей улыбкой – А тебя?!

– Валентин! – ответил он и прижался к ней всем телом, обнял ее за талию и, окунувшись еще больше в ее бездонные голубые глаза, утонул в них раз и навсегда, смотрел на нее и не сводил с нее своих влюбленных серых глаз.

– В каждой женщине природой заложено красиво стесняться, и вызывающе скромничать – Вал осмелел и рукой дотронулся до ее шикарной груди, улыбнулся.

– А ты – нахал! – сказала она ему, – Но симпатичный…

Вдруг засмеялась она.