Мифы и предания праславян

– Ты почто сына моего Богураза сгубил? Почто пришёл пить кровушку русскую? А захотел крови, так будет тебе!

И велела царица отрубить пленным Вайлам головы, а кровью их напоить Киряку-царя досыта.

А когда напоили его так, что он пьяный стал, сняли и с него голову, чтоб другим впредь неповадно было на Русь зариться.

И долго царица Мать-Сиромахова Дедами нашими правила и суды праведные рядила.

И не раз ещё Деды с Вайлами бились, что войною на Русь шли, да не удалось им ни Дедов побить, ни Русь нашу закабалить.

Нашествие ойранского царя Киряки

В прадавние времена, о каких и старый ворон не крячет, во времена времён, которые от давности пожелтели, как старая борода Прапрадеда нашего, расскажем правду о тех временах, когда на русскую землю ойранский царь Киряка шёл с силой своей несметною. И шёл он первый раз на Русь, чтоб Щуров-Пращуров наших побить, землю дедовскую отобрать, русское имя на ней истребить и сделать её Ойранщиной.

Что за туча тёмная встала, что за туча весь полудень облегла?

А то Ойранцы идут с Кирякой, а за ними рать несчитанная с конями, верблюдами, с быками, ослами и припасами многими.

И была над Пращурами нашими царица, и звали её царица Сиромахова. Собрала она рати русские, поставила сына своего Винамира воеводою и послала их на врага.

Что за пыль по степи встаёт, и куда вороньё летит? А летит оно на поживу скорую, чует смерть многих храбрых витязей. И ещё летят гонцы борзые, всем разносят наказ царицы: уходить поскорей к полуночи в леса тёмные, в балках прятаться, чтоб стада врагу не досталися, чтобы враг людей не хватал, не бил, старых с малыми не уродовал, и не лил руду-кровь славянскую.

Ой, не плачь, не кричи, матерь русская, когда к сече зовут твоих детушек, не тужи по ним преждевременно. Коль сохранит их Перун – воротятся, а падут, как герои, со славою – уйдут в Ирий к лугам Сварожиим. Сам Перун им навстречу выедет на белом, как снег, коне и уведёт их в чертоги небесные…

Повернули возы к полуночи, пошли кони, быки с коровами, побежали телята с овнами. Потянулись в леса дремучие, чтобы там от Ойранцев прятаться, переждать беду неминучую.

И летят по степи комонники, и бросают клич во все стороны:

– Все, кто молод, на рать иди!

– Все, кто крепок, на рать иди!

– Защищать иди землю русскую!

– Идут нам Сербы на помощь, идут Славутане с Днипра широкаго, идут люди с Карпат-горы, спешат они на допомогу нам! Держитесь, братья, бороните землю свою, не отдавайте ворогу!

И схлестнулись две силы грозные, будто две волны в степном море. Застучали тут стрелы острые, заблистали кинжалы медные, полилась в землю кровь горячая. Бьются воины до самого вечера, и один день, и другой, и третий, лишь когда темнота спускается, то по станам своим расходятся.

И взяли Русы в полон самого Киряку-царя с воеводами и привели их к царице.

И велела Сиромаха отрубить им головы, а Киряку напоить той кровью, а потом казнить, чтоб другим неповадно было на землю русскую хаживать.

А когда наступило другое утро, исчезли Ойранцы, будто их никогда и не было, не захватили ни Русь, ни Пращуров, ни стада наши, ни волюшку.

И собрались все Русы на Великую Тризну – славить мёртвых, славить царицу Мать-Сиромахову и сына её Винамира, и богов русских, что врага одолеть помогли.

Ели Русы страву поминальную, пили мёды, играли на скрипицах, на кобозах своих журавчатых да гуслях переливчатых. Поминали героев-витязей, что до смерти с ворогом бились. А найлепшая смерть – в бою, она ведёт прямо в Ирий к Сварогу. И Мор с Марой тогда отступают и не могут взять того витязя, что со славой лёг в землю русскую. И Сварог-отец сам речёт ему:

– Садись, сыне мой, одесную, ибо в Навь принёс персть родимую, и отныне будешь иметь жизнь вечную!

Сказание про царя Кныша

Во времена Дедов и Прадедов наших, про которые и самые старые люди уже позабыли, был у наших Пращуров царь Кныш.

Жил он как все – ни в селе, ни в граде, а на своём добром возу, железом окованном и двумя лошадьми запряжённом. На возу было и добро его, и сундуки, сзади поставленные и попоной накрытые. А впереди – сам царь сидит и кныш хлебный жуёт, за то его Кнышом и прозвали.

И Деды наши о добре своём заботились, за детьми смотрели, чтоб не попал кто под колёса с воза, а скот чтобы траву зелёную ел и воду чистую пил.

Так всю весну и жаркое лето по степи на травы наши Деды ездили. А осенью приезжали Греки, покупали скот, продавали горшки, меняли пиво-вино и соль-перец на шкуры, а за гурты скота давали серебро-золото.

Кныш-царь сам за всем смотрел, чтоб Греки хитрые не обманули людей. Заметил как-то, что один Грек хитрит, и пригрозил ему своим кием дубовым. Грек стал кланяться и всё на шутку сворачивать. А потом сказал Кнышу, что Дурий-царь на него злобится и хочет отнять его землю.

Посмеялся царь, а когда уехали Греки, созвал к возу воевод и велел про всякий случай к войне готовиться, чтоб до весны всё было как надо.

Стали воеводы молодёжь обучать, как пику держать, как мечом владеть, как засады устраивать. А в полуденную степь выслал Кныш дозоры, чтоб неусыпно врага выслеживали.

Прошла зима холодная, стало тепло, началась весна цветучая, трава пошла яручая, только живи да радуйся!

Да примчались гонцы с полудня:

– Идёт Дурий-царь с силой страшною, и уже он в трёх днях пути от нас на полудне!

Поднял царь Кныш дуду в небо, загудел так, что трава склонилась, полетел гудёж над ланами дальними, возвещая людям о беде-войне:

– Эй, люди добрые, опасайтесь, идёт на нас война страшная! Уходите к полуночи в леса тёмные, угоняйте скот, забирайте детей и старцев!

А молодёжь и все воины – на коней с мечами и пиками!

Сел Кныш на коня, взял меч и повёл войско навстречу врагу.

И видит – земля на полудне дымом взялась, чёрной пылью окуталась, и гудит, и чадит, и полыхает пожарами. Это враг идёт, враг несчитанный, по земле русской валом катится. Полнеба уже в дыму и пыли, аж до Солнца та туча встала, и течёт враг силой немереной.

Пришёл и станом раскинулся. Выслал Дурий-царь в разведку Вайлов своих. Идут Вайлы, голова у них глечиком, а на голове валенки вместо шапки надеты, – шапки у них были такие, из войлока свалянные, на печные горшки похожие. Ничего не увидели Вайлы и в стан вернулись.

А Кныш спрятал своих людей по балкам, а ночью послал лепших герцев. Напали они на стан вражеский, шум устроили, переполох, не давали спать до самой зореньки. А как Заря встала, они исчезли, как не было!

А следующей ночью опять тревожат Дурия-царя до утра раннего. Потом спать ложатся, а другая часть днём выскакивает и Вайлов за собой выманивает. Ни днём, ни ночью нет Дурию-царю покоя, вымотались его воины, стали сонными, никуда не годными – ни в поле воевать, ни стражу нести.

И стояла тем летом в степи жара небывалая, трава высохла в порох, и многие источники иссякли. А в те, что остались, Кныш-царь приказал дохлую скотину кидать, чтоб враги не могли напиться. А сам опять посылает герцев – те поскачут, врага подразнят, а когда Вайлы за ними погонятся, уносятся прочь через кусты. А из кустов пешие воины русские выбегают, бесстрашно под коней вражеских бросаются и вспарывают им брюха длинными ножами-оконяками. Летят враги наземь и от мечей гибнут.

Растерялся Дурий-царь: вроде и войны настоящей нет, а каждый день людей его убивают, ни спать, ни отдыхать некогда, ни еды, ни питья не стало. Кони и люди мрут сами собой, без сражения.

И разверзлись как-то ночные пологи, заблистало над степью зарево, загремела гроза небесная, и с облаков поскакали всадники – то сам Ондра-Перун со Сварожичами на врагов незваных напал.

Полетели над степью Перуничи, стали бить-бросать в неё молнии. Загорелась степь сухостойная, сизым дымом и мглой укуталась.

Увидели Русы тот добрый знак, закричали радостно:

– С нами Ондра-Перун! Сварожичи с нами! А Ойранцам – смерть неминучая!