Гучок

Наевшись вкусных ягод, мальчики продолжили поиски пропавших друзей. Близилась ночь. Но лягушонка и дракоши нигде не было. Гучок был расстроен.

– Сто будим делать? – спросил Игорёк, устало опустившись на землю.

– Не знаю. Будем искать дальше.

– Я, вот, сто думаю, – предложил он. – Если мы будим их долга искать, наступит зима. Эта летом тут еды пално. А зимой еда законсица, и будим как медведи лапу сасать. Снега будит пално, и виласипеты плидётся блосить. Да и холадна будит. Давай сделаим так. Они, видь, знают, сто мы идем к Деду Малосу. Паэтаму, если нас не найдут, то пайдут к ниму. А нам, знацит, стобы не тилять влемени, нада ити к Деду. У ниво и встлетимся.

Гучок задумался, растирая в руках листики какой-то травы. Нужно было принять ещё одно тяжёлое решение. Он не хотел бросать друзей в неизвестности, но Игорёк был прав. Времени терять было нельзя.

– Ладно, – сказал он Игорьку. – Давай спать.

И, вспомнив слова папы, добавил:

– Утро вечера утренее. Завтра решим.

Но быстро заснуть им не удалось. В этом лесу водились не только неужинавшие комары. Здесь было полно ещё и необедавших. И, кстати, незавтракавших тоже. Комарилья за комарильей они налетали на пытавшихся заснуть мальчиков. Минут через двадцать, уставшие от отмахиваний и шлепаний Гучок и Игорёк уселись на траву.

– Павизло вам, сто с нами нет фумигатола, – угрожающе произнес Игорёк, глядя в темноту. – Лягусонок бы с этими звелями быстло лазаблался.

– Да-а, – согласился с ним Гучок.

Еще минут десять они безуспешно отмахивались от наседавших комаров.

– Ну, дастали! Слусай! – вдруг сказал Игорёк. – Па-моему, они больсе воклуг меня летают, цем воклуг тебя. Я сто, вкуснее?

И, поймав в воздухе очередного комара, он приблизил его к своему носу, посветил на него фонариком и в упор спросил:

– Я у вас сто, диликатес сто ли?

Комар ничего не ответил, зато впился Игорьку в палец.

– Ну, ты пасматли, как он миня ест, – возмущённо сказал он и повернулся к Гучку. – Тозе мне, сталовую насёл!

Гучок хотел протянуть к комару свой палец, но комар замахал всеми своими свободными лапами, вырвался и в ужасе улетел.

– Циво эта он? Тваиво пальца испугался, а маиво нет. А ну, давай исё аднаво пловелим.

Второй комар, издав писк ужаса, улетел ещё быстрее первого.

– Я, кажется, понял, в чем дело, – сказал Гучок. – Они боятся запаха моих пальцев. Я их натер какой-то травой. А, ну, посвети мне.

Гучок некоторое время шарил в траве.

– Вот она! Натирайся!

В тот вечер Гучок и Игорёк победили комаров. Потому что победа всегда достается наблюдательным и внимательным.

Сила лёгкости против силы тяжести

Гоша и Кеша стояли посреди поляны с вырубленным лесом перед огромной кучей всякого хлама и мусора.

– И что это такое? – издевательски произнес лягушонок. – Местная достопримечательность?

– Я, вот, гляжу на эту кучу пеньков и думаю, – произнес Кеша. – Это же, сколько людей упало, когда рубили ветки, на которых они сидели.

– За них не беспокойся. Они приехали и уехали. А, вот, что мы здесь делаем?

– Ну, подумаешь, свалка, – оправдывался Кеша. – Зато сорока сказала, что это место знают все, кто живет в лесу. Теперь она всем расскажет, что мы здесь. А когда об этом узнают Гучок и Игорёк, они нас найдут, и мы снова будем вместе. А пока мы их тут будем ждать, поищем что-нибудь интересное.

– Теперь я понял, что такое информационная технология. Это сидеть на свалке и искать что-нибудь ненужное.

– Не бухти, – успокаивал лягушонка Кеша. – Это, смотря как посмотреть. Кому-то ненужное, а кому-то и нужное.

– Ну и что ненужно-нужное здесь можно найти? – не унимался Гоша.

– А, вот, смотри!

С этими словами дракоша подошел к старому холодильнику и дернул его за ручку. Дверца распахнулась, и сверху на него свалился спящий филин. Возмущенная бесцеремонным вторжением, птица с криками улетела в лес.

– Вот, пожалуйста, свободная жилплощадь, – сказал Кеша, оглядывая все внутри холодильника. – Трехкомнатный утепленный дворец. Есть мансарда, – добавил он, заглядывая в морозилку. – На дверце дворца есть спальня для гостей.

Всё оставшееся до вечера время друзья занимались обустройством своего нового жилища. Они соорудили себе постель, вырезали в стенке холодильника окно и вкусно поужинали ползающей и летающей мелочью. Потом, найдя старый радиоприемник, они долго с ним возились в поисках какой-нибудь музыки. Но из динамика раздавались только булькание, писк и шипение.

– Прямо, как у меня из живота, когда я сильно думаю, – удивился дракоша.

– Наверное, и он сильно думает, – предположил лягушонок.

– Чего ему думать? Пусть, лучше, поет.

– Давай, напоём ему, – предложил лягушонок, – а он пусть подхватывает.

И они вдвоем начали горланить песню о походе:

В походы ходят настоящие мужчины:
Гучок, дракоша, лягушонок, Игорёк!
В походы ходят настоящие мужчины,
Тр?сы не ходят в поход!
Тр?сы не ходят в поход!

Далеко за полночь, когда ночной лес наслаждался лишь храпом дракоши и посвистыванием лягушонка, внутри приемника что-то снова зашипело и забулькало. Он, наконец-то, решил подхватить песню дракоши и лягушонка. Тишину спящего леса прорезала песня «Трус не играет в хоккей». Дверца холодильника открылась, из нее высунулась Гошина лапа, которая, нащупав приемник, дотянулась до кнопки и выключила его. Тишина была восстановлена, и лес продолжил наслаждаться храпом дракоши и посвистыванием лягушонка.

Поднявшись рано утром и сделав зарядку, дракоша стал внимательно осматривать местную достопримечательность в поисках чего-нибудь интересного.

– Я иногда думаю, а на чём лучше ехать по северу? – сказал он, притащив поломанные санки к Гоше, который как всегда по утрам чистил свой длинный язык. – На велосипедах или на санках?

– Эти ханки ехё нугно до севега дотахить, – оценил находку лягушонок, не прекращая чистить язык.

– Дотахить, дотахить. А чего их тащить? Они нас сами повезут, – уверенно ответил Кеша.