Крылья

– Да?

– Я знаю, что у тебя украли, – чуть насмешливо прозвучал из динамика знакомый голос. – Документы от твоего «спиртовоза». Я угадала? Если хочешь, угадаю, где сейчас находится твой отец. С первой попытки. Если он еще жив, конечно.

– Чего ты хочешь? – борясь с кашлем во внезапно пересохшем горле, спросил Дима.

– Поговорить. Просто поговорить. Только спокойно и с глазу на глаз, без ментов. Это в твоих интересах.

– Я слушаю.

– Комсомольский парк, через полтора часа. На главной аллее у фонтана. Успеешь?

– Постараюсь.

– Посторонних с собой не тащи, иначе разговора не получится. Пока.

Телефон тихо щелкнул, обрывая звонок. Дима взглянул на часы. Если плюнуть на обещание дождаться криминалистов, он будет на месте уже через сорок минут. Возможно, по дороге даже успеет встретиться со Славиком, чтобы передать ему злополучную флешку. Авось тот сумеет как-нибудь выкрутиться и без его помощи.

Комсомольский парк растянулся продолговатым зеленым пятном почти в самом сердце города, зажатый с севера и юга двумя оживленными проспектами, а с запада – сонным микрорайоном, сплошь застроенным еще довоенными двухэтажными особняками. В советское время парк играл роль своеобразного культурного центра, притягивая молодых мамаш с колясками и целые семьи с детьми постарше, гонявшими сизых голубей по посыпанным гравием аллеям на звонких велосипедах. Здесь крутились карусели, торговали с лотков мороженым, по темной глади соединенных протоками прудов скользили прокатные лодки и катамараны, а по выходным на небольшой летней эстраде играл оркестр. Сейчас парк зарос и опустел, о прошлом напоминали лишь засыпанные мусором поломанные скамейки, сиротливо ютившиеся по обочинам никем не подметаемых дорожек, да проржавевшие столбы с разбитыми фонарями. Пруды затянулись ряской и обмелели, а широкие лужайки облюбовали местные собаководы, да и те старались подобру-поздорову убраться отсюда с наступлением темноты.

На центральной аллее было безлюдно: Диме встретился лишь седовласый пенсионер в вытянутых на коленях тренировочных штанах, чуть прихрамывая, убегающий куда-то от инфаркта, да молодой мужчина с бутылкой пива, примостившийся на чудом уцелевшей лавочке, вокруг которой с жизнерадостным лаем носился ярким рыжим пятном кудлатый спаниель. Фонтан тоже пришел в запустение: бетонная чаша пересохла и растрескалась, сделавшись хранилищем пустых бутылок, мятых сигаретных пачек и прошлогодних листьев. Дима остановился перед ней на мгновение, оглянулся по сторонам, но никого не увидел.

– Пойдем!

Анна появилась внезапно, подхватила его под руку и повлекла вдоль по аллее. Прижалась к его плечу, несколько раз нервно оглянувшись. Со стороны они, наверное, походили на обычную влюбленную парочку, однако Дима буквально чувствовал кожей, какое чудовищное напряжение исходит сейчас от нее. Она была похожа на сжатую тугую пружину, готовую распрямиться, выстрелить в любое мгновение.

– Ты можешь объяснить мне, что происходит?

– Объясню. Позже.

Голос предательски звенит, Анна целенаправленно влечет его куда-то в глубь парка, прижимаясь горячим плечом к его руке. Значит, у нее есть какой-то план? Или она просто боится?

Затянутый тиной пруд, выцветшая лодка лежит на берегу килем кверху, словно выброшенный прибоем на сушу кит, сквозь дыру в борту тянет навстречу солнцу хилые ветви тонкое деревце. Чуть дальше – низенький забор, облупленная и ржавая будка билетной кассы, позади которой притаилась в кустах уже вросшая в землю карусель и высится замершее полвека назад колесо обозрения.

Анна наконец отпустила его руку, легко перемахнула ограду и, ухватившись за перила висевшей возле самой земли кабинки чертова колеса, забралась внутрь. Кабинка качнулась, жалобно скрипнув ржавой осью. Девушка выпрямилась во весь свой невеликий рост, еще раз оглядела окрестности и, убедившись в отсутствии поблизости посторонних, опустилась на облупленную скамейку кабинки. Достала из сумочки яблоко, аппетитно хрустнула и уставилась на своего спутника наигранно-наивным и чуть удивленным взглядом, в котором будто бы читался немой вопрос: ну и зачем мы сюда пришли?

– Я жду, – напомнил Дима, глядя на нее снизу вверх.

– Дфя фафа… – произнесла она с набитым ртом, остановилась, проглотила пережеванный кусок яблока и повторила заново: – Для начала давай договоримся, что я не имею к произошедшему никакого отношения.

– Не договоримся. Имеешь. Ты подделала ключи, проникла в квартиру в мое отсутствие. Специально подстроила?

– Ну да, – пожала плечами Анна, словно удивляясь: а что в этом, собственно, такого? Да, влезла в чужой дом, попалась, с кем не бывает…

– Каким образом, кстати?

– Вычислила тебя в социальных сетях. Это несложно. Ты удивишься, если узнаешь, сколько личной информации оставляет о себе человек в интернете. Причем, заметь, оставляет добровольно.

– Что дальше?

– А дальше ты знаешь. Нечаянно забытый мобильный телефон, романтическая встреча в кафе, удачно пролитый кофе… Ключи. С ключами – да, пришлось повозиться. Но я справилась. О том, когда никого не будет дома, ты проболтался сам. Зайти в квартиру, как ты понимаешь, не представляло никакой сложности.

– Зачем?

– А вот это самый главный вопрос! – потрясла в воздухе надкусанным яблоком Анна. – Чертежи. Мне нужны были те самые чертежи твоего «спиртовоза». Я даже забирать их не планировала, хотела осторожно переснять и навсегда исчезнуть из твоей жизни. Но кто-то меня опередил. Кто-то добрался до архива раньше. Я так думаю, вместе с бумагами этот кто-то решил прихватить и твоего отца. Живой конструктор плюс документы – лучше, чем просто документы.

– Послушай, ты несешь какой-то бред. – Диме начало казаться, что он напрасно теряет время. – Этот чертов самолет был построен больше двадцати лет назад, и все это время он никому не был нужен. Ни-ко-му, понимаешь?

– Теперь понадобился. И за него обещают неплохие деньги.

– Так купили бы его вместе с документацией! Я думаю, папа с радостью согласился бы его продать!

– Мы обращались к Виктору Павловичу с таким предложением, – вздохнула Анна, – очень выгодным предложением! Те, другие, думаю, тоже обращались. Твой отец категорически отказался. А время поджимало. Поэтому заказчик вынужден был изменить тактику.

– Тогда почему вы не приобрели чертежи другой такой же машины? Предложений сколько угодно!

– Потому что ваш – единственный самолет в стране, способный летать на спирту. Работающий, полностью исправный экземпляр, к тому же с уникальными характеристиками. Для заказчика это определяющий фактор.

Теперь Дмитрий уж точно ничего не понимал.

– Чушь. Кому в здравом уме внезапно понадобился древний, довольно примитивный самодельный летательный аппарат, использующий дорогое, дефицитное, ужасно непрактичное горючее? И главное, зачем?

– Ведь не поверишь, если скажу, – усмехнулась Анна и с хрустом откусила от яблока. – Впрочем, смотри.

Девушка поднялась на ноги, встала на бортик качнувшейся с протяжным скрипом кабинки, ухватившись за удерживавшую ее металлическую штангу рукой, взвесила в свободной ладони огрызок. Замерла на мгновение, прикрыв глаза, и спрыгнула на землю, одновременно метнув недоеденное яблоко прямо в лицо наблюдавшему за этими странными манипуляциями Димы. Тот инстинктивно отшатнулся, однако выпущенный Анной снаряд до своей цели так и не долетел. Просто исчез в воздухе, растворился в сгустившейся на миг над землей бледной полупрозрачной дымке.

– Как ты это сделала? – растерянно спросил он, разглядывая место, куда должно было, по его расчетам, упасть яблоко. Чуть примятая трава, несколько сухих листьев, смятый фантик от шоколадной конфеты. Земля как земля.

– Инстинктивно, – хохотнула Анна и вновь взяла Диму под руку, – пойдем, представление окончено. А я ведь действительно несколько лет назад хотела научиться прыгать с парашютом. Приехала на аэродром, заплатила денег, прошла короткий инструктаж, потом нас загрузили в старый «кукурузник» и подняли в небо. Ты сам когда-нибудь прыгал? Ну вот, тогда знаешь, как это бывает. Ветер в лицо, сердце колотится, адреналин кипит, чистые эмоции, аж кричать хочется! Когда купол раскрылся, я даже глаза закрыла от восторга. А когда открыла, увидела внизу вместо зеленой травки джамп-сайта какую-то убогую бурую пустыню.

– В смысле?

– В прямом. Ни аэродрома, ни самолета, вообще ни черта. Пустыня, песок и скалы. И солнце, сволочь, жарит как духовка.

– И что это было?

– Другой мир, Дима, – подняла на него взгляд девушка, – один из многих, но единственный, куда мы можем попасть с Земли.

– Мы?

– Проводники. Так нас называют. Нас таких немного, примерно один на десять тысяч. Причем способности у всех разные, да и открыть проход у каждого проводника получается при несхожих обстоятельствах.

– Например, каких?

– Ну, одному, скажем, нужно напиться в стельку. Другому – чтобы стукнули побольнее. Третий должен обязательно зайти в темное помещение…

– Ну а ты – спрыгнуть с самолета, – закончил за нее Дима.

– Не обязательно с самолета, но ход мыслей верный, – кивнула Анна. – Впервые такая способность проявляется спонтанно, и далеко не всегда опыт удается повторить. Нужно в точности воспроизвести все обстоятельства, при которых удалось открыть самый первый портал. Но если получилось во второй раз, будет получаться и дальше.