Генуэзская конференция в контексте мировой и российской истории

Описание места и роли «русского вопроса» на Парижской мирной конференции предлагаем отследить по статье из Дипломатического словаря[12 - Дипломатический словарь. – М.: Государственное издательство политической литературы. / А. Я. Вышинский, С. А. Лозовский, 1948 (статья «Версальский мирный договор 1919 года»).]. Несмотря на то, что Советская Республика не была представлена на Парижской мирной конференции, «русский вопрос» занимал в ее работе первостепенное место и временами даже оттеснял на второй план ее основную проблему – германскую. Парижская мирная конференция открылась в момент, когда страны Антанты в осуществление англо-французского соглашения от 23.12.1917 о разделе зон влияния в России проводили активную военную интервенцию в пределах Советского государства. В соответствии с этим соглашением Франция способствовала захвату Бессарабии Румынией, начала интервенцию в Крыму и на Украине, а Великобритания совместно с Францией и США высадили свои войска (в марте 1918 г.) в Мурманске и Архангельске. С конца мая 1918 года Англия и Франция руководили восстанием чехословацких легионов, растянувшихся от Волги до Сибири и Дальнего Востока. В апреле 1918 года Япония начала интервенцию на Дальнем Востоке, а в августе 1918-го к Японии присоединились Великобритания, США и Франция. Государства Антанты поддерживали контрреволюционные «правительства» Колчака за Уралом, Деникина на юге России, Чайковского на севере и Юденича на северо-западе. Равным образом они поддерживали Финляндию, Эстонию, Латвию, Польшу, Литву и Румынию в их борьбе против Советского государства. Таково было положение «русского вопроса» к моменту открытия Парижской мирной конференции. Основные руководители Конференции, и в частности «Большая четверка», ставившие перед собой задачу переустройства мира и перекройку карты Европы, отдавали себе отчет в том, что без решения «русского вопроса» не удастся стабилизировать послевоенное устройство мира. Так, например, накануне открытия Конференции, отвергая французский проект программы ее работ, английская делегация заявила, что, по ее мнению, следует заниматься проблемами в порядке их срочности. «С этой точки зрения, – заявили англичане, – следует заняться сначала вопросом о России».

«Большая четвёрка» Версаля (слева направо): Дэвид Ллойд Джордж, Витторио Эмануэле Орландо, Жорж Клемансо, Вудро Вильсон

Хотя все члены «Большой четверки» считали, что «русский вопрос» необходимо разрешить и притом в первую очередь, мнения о способах разрешения этой проблемы у них резко расходились. Клемансо был наиболее последовательным сторонником не только продолжения, но и всемерного усиления вооруженной интервенции в Советском государстве. Он исключал какую бы то ни было возможность соглашения с Советским правительством и требовал установления «санитарного кордона» вокруг Советской Республики. Программу Клемансо поддерживал заменявший премьер-министра Италии Орландо министр иностранных дел Соннино (который в вопросе о вооруженной интервенции был гораздо более настойчив, нежели Орландо). С концепцией Клемансо боролся Ллойд Джордж, которого поддерживал президент Вильсон. Уже в конце декабря 1918 года выявились резкие разногласия между Ллойд Джорджем, с одной стороны, и Клемансо – с другой. В этот период Ллойд Джордж был едва ли не единственным крупным государственным деятелем Западной Европы, который отдавал себе отчет в безнадежности военных методов борьбы с «коммунистической опасностью» и который выдвигал идею переговоров с Советским правительством. В декабре 1918 года Ллойд Джордж обратился к Клемансо с нотой, предлагая пригласить делегатов Советского правительства на Парижскую мирную конференцию. Клемансо резко отклонил это предложение. После ряда совещаний, по настоянию Ллойд Джорджа, поддержанного Вильсоном, и при яростном сопротивлении Клемансо, которого поддерживал Соннино, в январе 1919 года было решено созвать конференцию на Принцевых островах, куда пригласить представителей фактически всех правительств, образовавшихся на территории бывшей Российской империи. На это приглашение Верховного Совета союзников Советское правительство ответило согласием. Вынужденный дать согласие на созыв конференции, Клемансо за спиной Ллойд Джорджа и Вильсона, при посредстве французских представителей при белогвардейских правительствах, предложил последним отказаться от посылки своих делегатов на Принцевы острова. Срывая конференцию, Клемансо опирался в этом также на консервативных членов английского правительства и, в частности, на лорда Керзона и Черчилля. Конференция на Принцевых островах не состоялась. В начале марта 1919 года Вильсон по соглашению с Ллойд Джорджем послал в Москву чиновника государственного департамента Буллита («миссия Буллита») для зондажа и обсуждения с Советским правительством контуров возможного соглашения. Когда Буллит в середине марта вернулся из Москвы с проектом соглашения, обстановка в «русском вопросе» значительно изменилась. В коалиционном правительстве Ллойд Джорджа победила консервативная часть, настаивавшая на продолжении и усилении вооруженной интервенции. В этих условиях Ллойд Джордж не только отказался принять проект, привезенный Буллитом, но в публичном парламентском заявлении отрицал свою причастность к его поездке. Вскоре после этого начался т. н. первый поход Антанты против Советской Республики.

Подписавшиеся стороны Версальского мира. Ж. Клемансо, В. Вильсон, Д. Ллойд Джорж. Париж, 1919 год

На протяжении своих работ Парижская мирная конференция неоднократно занималась «русским вопросом». Это имело место при обсуждении вопроса о восточных границах Польши, о посылке в Польшу армии генерала Галлера, об очищении германскими войсками территории Прибалтики и т. д. При обсуждении «русского вопроса» «Большая четверка» приглашала и заслушивала представителей т. н. «политического совещания» (в лице бывшего Министра иностранных дел России С. Д. Сазонова, бывшего посла Временного правительства в Париже В. А. Маклакова и бывшего председателя «Северного правительства» Н. В. Чайковского).

Однако Парижская мирная конференция оказалась бессильной не только разрешить «русский вопрос», но даже наметить возможные пути этого разрешения. Все же в этом вопросе Клемансо, несомненно, одержал победу над Ллойд Джорджем и Вильсоном и превратил Конференцию в центральный штаб вооруженной интервенции против Советской Республики.

Парижская мирная конференция и репарации

На Парижской мирной конференции проблема репараций заняла весьма большое место в дискуссии между союзниками и неоднократно грозила срывом переговоров. Французский тезис по репарационному вопросу заключался в следующем: Германия должна оплатить все убытки, нанесенные войной. Германия заранее должна принять на себя безусловное обязательство оплатить репарации в той сумме, которая будет установлена после Конференции специальной комиссией. Иначе говоря, Германии предлагалось подписать пустой счет, в котором сумма будет проставлена позднее, причем без участия Германии. Англия и США полагали, что не следует заставлять Германию подписывать пустой счет. Исчисление суммы убытков – дело трудное и спорное. Поэтому необходимо установить какую-то глобальную (общую) сумму репараций и вписать ее в договор. Основная борьба происходила между Клемансо и Ллойд Джорджем. Последнего поддерживал Вильсон. Позиция Ллойд Джорджа объяснялась не просто нежеланием слишком ослаблять Германию, а тем, что такое ослабление будет означать усиление Франции. Еще большие опасения вызывало то, что Германии в результате чрезмерных репарационных обязательств придется наращивать свой экспорт. «Чтобы она (Германия), – говорил Ллойд Джордж, – могла заплатить то, что мы хотим… необходимо, чтобы она заняла на рынке еще более значительное место, чем то, какое она занимала до войны. В наших ли это интересах?»[13 - Дипломатический словарь. – М.: Государственное издательство политической литературы. / А. Я. Вышинский, С. А. Лозовский, 1948 (статья «Версальский мирный договор 1919 года»).]. Длительная борьба по репарационному вопросу закончилась победой французской точки зрения. Более того, председателем репарационной комиссии был назначен представитель Франции. Создание специальной репарационной комиссии во главе с французским представителем фактически давало возможность Парижу контролировать экономику Германии.

Остановимся подробнее на Версальском мирном договоре в той его части, которая касается репараций. Им посвящен раздел VIII (ст. 231–247). Кстати, впервые участники Парижской мирной конференции договорились о том, что они не будут пользоваться термином «контрибуция». Мол, это противоречит принципам цивилизованных стран. Ведь, по сути, контрибуции – дань, которую побежденные страны уплачивали победителям. А размеры дани определялись степенью алчности победителя. В ХХ веке, по замыслу участников Парижской мирной конференции, все должно быть по-новому, «цивилизованно». Победители теперь должны ограничивать свои аппетиты и требовать от побежденных стран лишь такие суммы, которые компенсируют понесенный ущерб. В Париже на вооружение взяли термин «репарация» – возмещение, восполнение, компенсация убытков, понесенных победителем. Каждая страна – участница Конференции старалась представить общему собранию различные документы и цифры, определяющие максимально полно ее репарационные претензии. Это и людские потери, и разрушение жилого фонда, предприятий, дорог и других объектов инфраструктуры, и военные расходы, и упущенные доходы, и многое другое. Никакой общей методологии оценок не было, поэтому каждая страна изобретала свои методы подсчета, иногда напоминающие фантазии или обыкновенное шарлатанство. Особенно старалась делегация Франции, которая при каждом удобном случае напоминала, что именно она понесла самые большие экономические потери в войне. И что же насчитали «цивилизованные» участники Парижской мирной конференции?

В принципе, можно было бы считать репарациями те обширные территории германских колоний, которые по Парижскому мирному договору отходили победителям. Но алчные победители нашли лукавый ход, согласно которому их колониальные приобретения не подпадали под категорию «аннексии». Одна из основных задач создаваемой Лиги Наций заключалась в том, чтобы передавать бывшие германские колонии в управление странам-победителям на основе «мандатов». Систему мандатов Лиги Наций можно сравнить с концессиями, только концессионерами выступали не частные компании, а государства, а объектами концессий не рудники, месторождения или железные дороги, а целые страны.

Поставки в виде репараций Франции

Кроме того, победители секвестировали и арестовали германские заграничные активы в размере 7 млрд. долларов, а также взяли в качестве «трофеев» большое количество германских патентов[14 - Павлов Н. В. Внешняя политика Веймарской Республики (1919–1932) / Н. В. Павлов // MGIMO.ru, 2011, октябрь. – URL: www.mgimo.ru/study/faculty/mo/keuroam/docs/210929]. Эти «приобретения» в расчет репараций также не принимались.

Было решено, что Версальский мирный договор не будет фиксировать конкретной суммы репараций, поскольку быстро разобраться в пестром многообразии репарационных претензий союзников было просто невозможно. В статье 231 Версальского мирного договора устанавливалось, что «союзные и дружественные правительства объявляют, и Германия признает, что Германия и ее союзники ответственны за все потери и убытки, причиненные союзным и дружественным правительствам и их подданным в результате войны, навязанной им благодаря нападению Германии и ее союзников». Как отмечалось в статье 232, Германия принимала на себя обязательство «возместить весь ущерб, причиненный гражданскому населению каждой из союзных и дружественных держав и его имуществу нападением на земле, на море и в воздухе в течение того периода времени, когда каждая из этих держав находилась в состоянии войны с Германией, и вообще возместить весь ущерб, определенный в приложении I к настоящему разделу». Приложение это весьма широко толкует понятие «ущерба, причиненного гражданскому населению», включая сюда пенсии, которые выплачиваются и будут выплачиваться участникам войны, и всякие пособия семьям мобилизованных. Кроме того, статья 232 заключает в себе также обязательство Германии взять на себя уплату долга, заключенное во время войны Бельгией у ее союзников. Таким образом, Германии пришлось подписывать договор с «завязанными глазами», заранее соглашаясь с любыми репарационными требованиями.

Определение конкретных сумм обязательств Германии по репарациям и их распределение по странам-получательницам возлагались на репарационную комиссию, причем сделано это должно было быть не позже 1 мая 1921 года. Репарационная комиссия была наделена широкими полномочиями, состояла из 5 членов. При этом представители Соединенных Штатов, Англии, Франции и Италии были постоянными членами; пятый член заменялся в зависимости от повестки дня комиссии. Представитель Японии включался в комиссию тогда, когда обсуждались вопросы об ущербе на море или затрагивались интересы Японии; представитель Югославии – при рассмотрении вопросов, касающихся Австрии, Венгрии или Болгарии; во всех остальных случаях пятым членом комиссии являлся делегат Бельгии. Впрочем, ждать окончательных решений репарационной комиссии по суммам выплат союзники не намеревались. Версальский мирный договор предусматривал предварительные взносы деньгами и натурой в счет тех сумм, которые будут установлены репарационной комиссией.

Хотя никакой суммы репараций официально озвучено в Версальском мирном дворце не было, однако в кулуарах Конференции гуляли астрономические числа. Французская делегация не скрывала, что собирается содрать с Германии семь шкур. Конечно, далеко не все участники Парижской мирной конференции были согласны с таким подходом по вопросу репараций. Известный английский экономист Джон Кейнс участвовал в Конференции в качестве представителя Британского казначейства. Этот англичанин в знак протеста против неприемлемых, как ему казалось, решений (в особенности по репарациям) покинул Конференцию, сложив свои полномочия. По горячим следам он написал книгу «Экономические последствия Версальского договора» (1919)[15 - Книга была переведена на русский язык и издана в РСФСР: Дж. М. Кейнс Экономические последствия Версальского мирного договора. Пер. с англ. – М.: Гиз, 1922. Переиздание книги было в 1924 году. С тех пор эта работа Кейнса у нас не переиздавалась.]. В ней он заявил, что принятые решения не оставляют надежды на восстановление мирного хозяйства и что бремя репараций сделает последующие поколения побежденных стран данниками победителей, между тем, хозяйственное возрождение Европы зависит от процветания каждого народа. Кстати, Кейнс считал, что, блокируя Россию (на тот момент торговая и морская блокада против России продолжала действовать), страны Антанты блокируют самих себя.

Джон Мейнард Кейнс

Кстати, статьей 116 Версальского мирного договора оговаривалось право России на предъявление Германии реституционных и репарационных требований. Россия не спешила клевать на эту «наживку», понимая, что для реализации этого права бывшие союзники по Антанте потребуют от нее взамен во много раз больше. Конечно, репарационные претензии у России как страны, понесшей самые большие потери в войне, были значительными. Но Москва искала путей договориться с Берлином по вопросам взаимных претензий напрямую. Тем более что в августе 1921 года Вашингтон создал прецедент прямого (в обход Версаля) мирного договора с Берлином.

Репарационные страсти после Парижской мирной конференции

До конца апреля 1921 года официальной фиксированной суммы репараций не было. Гуляли разные неофициальные суммы, которые были продуктом работы экспертов. В 1918 году фигурировала цифра в 500 млрд., в 1919 году – в 375, в 1920 году – в 269 млрд. золотых марок.

Последняя из названных цифр фигурировала в разных публикациях и средствах массовой информации на протяжении всего 1920 года. Чтобы читателю была более понятна эта величина, отметим, что она эквивалентна примерно 100 тыс. тонн золота. Между прочим, это на порядок больше общего объема золота, которое находилось в запасах центральных банков и казначейств всех стран мира в начале Первой мировой войны. По данным одного из наиболее авторитетных специалистов в области золота Тимоти Грина, в 1915 году официальный золотой запас Германии был равен 876 тоннам. Золотые запасы других стран, по его данным, были равны (в тоннах чистого металла): США – 2568; Франция – 1457; Россия – 1250; Великобритания – 585; Италия – 397. Общий золотой запас всех стран, которые публиковали отчетность по этому показателю, в 1915 году составил 9392 тонны[16 - Для России Первая мировая война началась 1 августа 1914 года, когда Германия объявила войну России, и закончилась 3 марта 1918 года, когда в Брест-Литовске был заключен мирный договор между РСФСР и Германией.].

Специалисты в области экономической истории утверждают, что назначенные Германии в Париже репарации в несколько раз превышали годовой валовой внутренний продукт (ВВП) тогдашней Германии. По некоторым оценкам, накануне Первой мировой войны ВВП Германии был равен примерно 50 млрд. золотых марок[17 - Попов Г. Г. Как плохие институты разрушают экономику. Пример Веймарской Германии. // Журнал институциональных исследований. Т. 5. № 2, 2013.]. Для сравнения: после победы над Францией в Франко-прусской войне «железный канцлер» Бисмарк назначил побежденной Франции в 1871 году контрибуцию в 5 млрд. франков, что примерно эквивалентно 13 % от ВВП тогдашней Франции[18 - Катасонов В. Ю. Россия полностью выплатила США контрибуцию за проигрыш в холодной войне, 19.11.2013. – http://www.nakanune.ru/ news/2013/11/19/22331836/]. При тогдашнем золотом содержании франка контрибуция, назначенная Бисмарком, была эквивалентна 1450 тоннам желтого металла. Франция полвека не могла успокоиться, вспоминая эту контрибуцию и называя ее «грабительской». И вот теперь Франция оказалась страной, которая более всех других участников Конференции ратовала за максимальные репарации. Даже Великобритания на ее фоне вела себя сдержанно. «Цивилизованные репарации» образца 1919 года оказались больше «грабительских контрибуций» образца 1871 года в пересчете на золото в 69 раз!

Немецкая делегация покидает Версаль после завершения Конференции

Справедливости ради следует сказать, что сумма в 269 млрд. марок была неофициальной, вызывающей горячие споры. В Версальском мирном договоре никакой конкретной суммы репараций проставлено не было. Эту сумму до 1 мая 1921 года должна была определить репарационная комиссия.

Период времени между ратификацией Версальского мирного договора и Генуэзской конференцией – немногим более двух лет. За это время было множество попыток союзных держав прийти к соглашению между собой и сговориться с Германией по основным пунктам репарационного вопроса. Набор вопросов был одним и тем же: 1) общий объем репараций; 2) график погашения репарационных обязательств и максимальные годовые объемы репараций; 3) формы репараций (денежная, поставка товаров); 4) распределение репараций среди стран-победительниц.

Не успели еще просохнуть чернила на Версальском мирном договоре, а союзники опять вернулись к вопросу о репарациях, одна конференция сменяла другую. Сначала на конференции союзников в Сан-Ремо (апрель 1920 г.), потом в Хите (май 1920 г.) и в Булони (июнь 1920 г.). На последней из названных конференций была предложена общая сумма репараций в 269 млрд. золотых марок. Репарации должны были выплачиваться долями ежегодно за 42 года (позже сумма репараций была пересмотрена). На всех конференциях сталкивались две точки зрения: непримиримо настроенной Франции и склонных к смягчению требований Англии и Италии.

Конференция в Спа (июнь 1920 г.). В отличие от перечисленных выше конференций на конференции в бельгийском городе Спа впервые приняли участие представители Германии. Предложение о приглашении ее для обсуждения вопросов репараций было принято по настоянию Англии на конференции в Сан-Ремо. Союзники потребовали объяснений, почему Германия не выплачивает репараций; на момент начала Конференции поступило всего 8 млрд. марок, между тем как по Договору должна предоставить 20 миллиардов. Представители Германии поставили вопрос о необходимости считаться с реальной платежеспособностью страны. 11 июля министр иностранных дел Германии Симонс представил Конференции свой меморандум. Он уверял, что требуемые с Германии 20 млрд. марок репараций до 1 мая 1921 года фактически уже уплачены. Он настаивал на том, что союзники должны принять во внимание финансовое и экономическое положение Германии; в противном случае быстрый рост задолженности и инфляция сведут к нулю способность Германии выплачивать репарации.

Остро встал вопрос о поставках союзным государствам угля Германией в счет репараций. Согласно Версальскому мирному договору, угольные поставки Германии должны были составлять 3,5 млн. тонн в месяц, или 42 млн. тонн в год. Вскоре после Конференции репарационная комиссия снизила норму поставок до 2,4 млн. тонн в месяц. Фактически же во II квартале 1920 года среднемесячные поставки равнялись 770 тыс. тонн, т. е. были в 3 раза ниже нормы. Германская делегация доказывала невозможность выполнения поставок угля. 10 июля на Конференции неожиданно выступил с дерзкой речью германский «король угля и стали» Гуго Стиннес.

Гуго Стиннес на обложке журнала Тайм

«Мы, реальные политики, – заявил Стиннес, – учитываем трудность, почти невозможность убедить вас, что нами приняты решительно все меры. Мы предвидим, что ввиду этого вы выдвинете угрозы насилия, оккупации Рурской области или чего-нибудь подобного. И даже если бы этот акт насилия был выполнен цветными войсками, появление которых в качестве носителей общественной власти возбудило бы гнев в сердце каждого белого и каждого немца, даже и в этом случае ни Франция, ни Европа не получили бы никакой выгоды»[19 - Цит. по: История дипломатии. Т. 3. С. 93–94.]. Стиннес стал прямо угрожать, что Германия не даст ни денег, ни угля для поставок, ни других товаров для выполнения репараций. Один из авторов «Истории дипломатии», проф. И. И. Минц, следующим образом объясняет выпад германского «короля угля и стали»: «Речь Стиннеса отнюдь не была выражением его личной запальчивости, как пытались представить в Германии. То была обдуманная провокация. Всем было известно, что Германия не доставляла угля союзникам, между тем сотни тысяч тонн его продавались немцами на сторону. Стиннес, представлявший интересы тяжелой индустрии Германии, боялся, что лотарингская сталелитейная промышленность, получив немецкий уголь и кокс, явится опасным конкурентом для германских промышленников. Чтобы помешать этому, он готов был пойти на риск оккупации Рура; он не колебался нанести огромный ущерб всему германскому народному хозяйству, лишь бы отстоять интересы своей группы. Стиннес формально не согласовал своей речи с германским правительством, но он был приглашен в состав немецкой делегации в качестве официального эксперта. Его доводы и цифры легли в основу возражений германской делегации»[20 - История дипломатии. Т. 3. С. 94.].

Союзники отказались обсуждать возражения Германии. Немцам пришлось капитулировать. 16 июля 1920 года германская делегация подписала протокол, предложенный союзниками. Все «достижения» немцев свелись к тому, что месячная норма поставок угля была снижена с 2,4 до 2 млн. тонн.

Пожалуй, наиболее значимым решением Конференции было то, что на ней были окончательно зафиксированы доли в общем объеме германских репараций каждого из союзников (%):

Франции – 52;

Великобритании – 22;

Италии – 10;

Японии – 0,75;

Бельгии – 8;

Португалии – 0,75;

Греции, Румынии и Югославии[21 - Эти три страны не были представлены на конференции в Спа.] – 6,5.

Примечательно, что хотя американский Сенат и не утвердил Версальского мирного договора, за США было зарезервировано право получения своей доли репараций.

Конференция в Брюсселе (декабрь 1920 г.). На ней был выдвинут так называемый «план Сейду», предвосхитивший основные положения будущего плана Дауэса. План этот предусматривал прогрессивно растущие годовые платежи Германии, поставки натурой, специальные гарантии платежей со стороны Германии, финансовый контроль союзников и предоставление международного займа. План этот, однако, был отвергнут.

Конференция в Париже (январь 1921 г.). Состоявшаяся в Париже союзническая конференция глав правительств установила 29 января 1921 года общую сумму репараций в размере 226 млрд. золотых марок, которую Германия должна была выплатить в течение 42 лет. Кроме того, она обязана была выплачивать 12 % от стоимости своего экспорта. Ежегодные платежи определялись в 2 млрд. золотых марок в 1921–1923 годах, в 4 млрд. – в 1923–1925 годах. Затем годовые платежи выходили на уровень до 6 миллиардов. Одновременно союзники разрешили представить Германии контрпредложения по репарационному плану, которые предполагалось рассмотреть на Лондонской конференции в марте 1921 года.

Вальтер Симонс

Постановления Парижской мирной конференции вызвали в Германии волну националистической кампании, которая продолжалась вплоть до следующей конференции, которая была запланирована на конец февраля в Лондоне. 1 февраля Министр иностранных дел Германии Вальтер Симонс выступил с официальным правительственным заявлением, в котором в резкой форме отклонил решение союзников. Позиция кабинета министров была поддержана партиями правительственной коалиции, от имени которых 2 февраля в рейхстаге выступил демократ Шиффер. Прикрываясь заботой о немецком народе, он обвинил союзников в нарушении условий мирного договора и в стремлении уничтожить немецкий народ. С правительственным заявлением согласились социал-демократы и находящиеся в оппозиции националисты. Один из лидеров национальной партии заявил в рейхстаге, что его партию удовлетворяет «решительный тон» выступления Симонса, и призвал кабинет отказаться от выполнения Версальского мирного договора. В последующие недели по всей Германии были инсценированы многочисленные марши и митинги протеста против принятых в Париже постановлений. На многочисленном митинге в Штутгарте 13 февраля Симонс заявил: «Требования союзников будут вечно висеть над немецким народом, как призрак… мы скорее предпочтем, чтобы нам навязали несправедливые решения, чем согласимся подписать их». Свое выступление в Карлсруэ 15 февраля Симонс закончил словами: «Ни один из немецких политических и государственных деятелей не может допустить того, чтобы немецкий народ в течение 42 лет нес тяготы репарационных платежей». 25 февраля Симонс ознакомил членов кабинета с основными германскими контрпредложениями, подготовленными к Лондонской конференции. Суть их сводилась к следующему. Германия считает сумму в 226 млрд. золотых марок необоснованной и предлагает снизить ее до 50 миллиардов. Но так как из этой суммы якобы уже выплачено 20 млрд., то оставшаяся часть репараций равна 30 млрд. золотых марок. Для погашения этой суммы Германии должен быть предоставлен крупный международный заем. Симонс предполагал, что германские контрпредложения могут не найти единодушной поддержки со стороны союзников и, прежде всего, Франции. Но, как и прежде, он надеялся использовать противоречия между союзниками и особую позицию США, проявлявших значительный интерес к расширению экономического сотрудничества с Германией. Еще в начале февраля 1921 года американский представитель в Берлине Дрезел предупреждал британского посла Д’Абернона о том, что американское правительство будет серьезно критиковать всякий план союзников, который «затруднит развитие американо-германской торговли». Представленный Симонсом проект не вызвал принципиальных возражений со стороны членов правительства. Осторожно высказывался о предложениях Симонса министр финансов Вирт. Он считал, что предложенная союзниками сумма репараций является чрезмерно высокой и невыполнимой, но ее отклонение приведет Германию к катастрофе. 26 февраля с содержанием немецких контрпредложений ознакомились лидеры политических партий и парламентских фракций. Они одобрили подготовленные Симонсом предложения, хотя и понимали, что Германские условия выплаты репараций означают попытку ревизии Версальского мирного договора[22 - Дюльгер А. Репарационная политика Антанты и позиция правящих кругов Германии, июнь 1920 – май 1921 гг. – http://www.km.ru/ referats/].

Первая Лондонская конференция (февраль – март 1921 г.). Формально главными вопросами Конференции были политические, связанные с Турцией и Ближним Востоком. Но вопросы репараций опять всплыли. Присутствовавшая на Конференции Германия подняла вопрос о том, чтобы ограничить ее платежи общей суммой в 50 млрд. марок. Предложение было отвергнуто. Более того, союзники вновь констатировали, что Германия не выполняет своих репарационных обязательств. На этот раз Великобритания и Франция добились более консолидированной позиции по вопросу репараций. «Наметившееся франко-английское сотрудничество на Ближнем Востоке позволило обеим странам выступить с единой точкой зрения и по вопросу о репарациях»[23 - История дипломатии. Т. 3. С. 100.]. 3 марта союзники выставили Германии ультиматум: если она до 7 марта не признает репарационных обязательств, то союзники оккупируют города Дюссельдорф, Дуйсбург и Рурорт на правом берегу Рейна[24 - Ультиматум содержал и другие требования. В частности, требования выполнения условий Версальского мирного договора о разоружении и выдаче виновников войны.]. 7 марта Симонс передал союзникам ответ, в котором соглашался на уплату пяти первых ежегодных взносов в размере, предусмотренном парижским планом, но отказывался от фиксации всей суммы репараций. Ллойд Джордж от имени союзников заявил, что германский ответ неудовлетворителен и указанные в ультиматуме санкции будут немедленно применены.

8 марта оккупация состоялась. 10 марта 1921 года германское правительство обратилось к Лиге Наций с протестом против расширения зоны оккупации германской территории, но протест был оставлен без ответа. После этого Берлин обратился за посреднической помощью к Вашингтону. Однако США отклонили посредничество, предложив Германии составить новую схему репараций и начать переговоры с союзниками.

Вторая Лондонская конференция (апрель-май 1921 г.) Напомним, что до 1 мая 1921 года репарационная комиссия согласно условиям Версальского мирного договора должна была определить окончательную общую сумму репарационных обязательств Германии. Так вот, 27 апреля 1921 года комиссия сообщила Германии, что ее долг по репарациям определен в 132 млрд. марок, не считая возложенного на Германию бельгийского долга в 5,6 млрд. марок.

В конце апреля 1921 года открылась вторая Лондонская конференция союзников, в работе которой Германия участия не принимала. Конференция утвердила окончательный план репарационных платежей, который в виде ультиматума 5 мая был передан германскому правительству. Союзники установили общий размер репараций (в 132 млрд. золотых марок), а сумму годовых платежей Германии (деньгами и натурой) – в 4,6 млрд. марок. Лондонская конференция потребовала от Германии до 11 мая принять план репараций. В противном случае союзники угрожали 12 мая расширить зону военной оккупации в Руре. 11 мая, за два часа до истечения ультиматума, германское правительство Вирта приняло условия союзников.

В конце 1921 года Министр иностранных дел Германии Вальтер Ратенау посетил Лондон и в течение трех дней вел переговоры с английским премьером и с Банком Англии на предмет получения кредитов. Берлин был готов даже платить высокие проценты, если суммы кредитов будут значительными. Сторонами было составлено письмо, основная идея которого сводилась к тому, что Германия настолько придавлена репарациями, что она не в состоянии пользоваться кредитами. Письмо представляло собой ответ Банка Англии Берлину, оно по согласованию сторон предназначалось для предания публичной огласке[25 - В письме был один секретный пункт, который не был обнародован. Банк Англии настоятельно рекомендовал Германии не соглашаться на передачу Франции остатков своего золотого запаса (чего Франция могла потребовать в порядке санкций). Более того, Банк Англии изъявлял готовность взять под защиту золотой запас Германии.]. Опираясь на указанное письмо, Берлин обратился в репарационную комиссию, заявив, что предстоящие 15 января и 15 февраля 1922 года выплаты оказываются под большим вопросом.

Каннская конференция (январь 1922 г.) ограничила платеж на 1922 год суммой в 2170 млн. марок. Вскоре, однако, Германии был предоставлен мораторий на весь 1922 год. Полагаем, что мораторий был продиктован тем, чтобы хотя бы на время ослабить противоречия в стане союзников по вопросу репараций и дать им возможность сосредоточиться на «русском вопросе».

Отметим, что Генуэзская конференция проходила как раз в то время, когда многие участники уже думали о том, что же будет с их страной после истечения срока моратория. Об этом, естественно, думали и делегаты из Германии. А также делегаты из Франции, которые наконец ожидали получить необходимые вливания в свою экономику. Об этом думали и делегаты Великобритании, понимая, что им в очередной раз придется погрузиться в неприятные репарационные распри.