Космогония Русского Фанатизма

Кабинет командира части.

Майор сидит за широким столом, просматривая документы.

Стук в дверь , и голос майора:

?  Да, проходи.

?  Вызывали, товарищ майор?!

?  Да, проходи.  Пётр, ты отличный солдат! На сверхсрочную не желаешь, мы же с тобой уже говорили … Да и деньги хорошие, сам понимаешь.

Пётр стоит по стойке смирно.

Майор:

?  Ну что ты вытянулся, проходи… и присядь … Пойми, такие бойцы как ты нам нужны позарез  …

Пётр проходит к столу, садится, с улыбкой на лице говорит:

?  Поймите, товарищ  майор, жизнь быстротечна , ? п рищурив глаза , Петр пытается так же сразу объясниться. ?  Надо успеть ещё многое, а дома мать отец сестра. Дерево посадить надо, дом построить надо.

Майор уже улыбался :

?  Да ты ещё и философ … молодец.  ? Но добавил скорб и   голосу: ?  Жаль, сыно к,  жаль. Иди получай обходной, позже поручкаемся. Но, если вдруг передумаешь, сразу ко мне !

Память опять переносит его в родительскую квартиру.

Пётр немного встряхнулся.

Вышел в прихожую, по пути натянул лёгкую куртку.

Упал на вытянутые вперед руки, отжался на кулаках в ускоренном режиме.

Поднялся и взглянул зеркало. Поправил не отросшие ещё волосы.

Щёлкнул языком своему отражению, присвистывая, направился по лестнице вниз.

Встреча у подъезда.

Остановившись на ступеньках подъезда, вздохнул полной грудью, закрыв глаза и подставив лицо  играющим лучам весеннего солнца. Выдохнул. Мгновения радости и счастья растеклись по его лицу.

Как тут же, со стороны другого подъезда, с огромным удивление зазвучал знакомый голос:

– Пётр!

– Володя!

Старинный друг и товарищ с детского сада Володя Кучер! Один садик, одна школа, по просьбе родителей и класс оказался один. Кличка со школьной скамьи Вован, приросла, как панцирь к черепахе. По окончании десятилетки пути товарищей разошлись.

Повернув голову в сторону звука, Пётр увидел парня открывающего дверцу своего автомобиля. В нём трудно было узнать старого товарища Вована. Это был уже взрослый, солидный парень с модной причёской и аккуратно подстриженными усами.

Обнявшись, Пётр приподнял стилягу и с радостью произнёс:

?  Да, нагулял ты жирок, дружище!

Пауза. Они внимательно всматривались в лица друг друга, будто пытались прочесть невидимые символы, которые могли бы рассказать о пропущенных годах.

Володя включился первым:

?  Каких-то три года, а что они с человеком делают …? покачивая головой, продолжил.?   Прав был Маркс …

?  О чём это ты … брось.  Ты, как я посмотрю то же время даром не терял, смотри, какую точилу отхватил.

С Лица Петра не спадала улыбка, а Володя будто спешил оправдаться:

?  Да перестань, грызу гранит, а машину родители за успешную сессию подарили. Кстати, тебя подвезти? Время утром в обрез, опаздывать не люблю. Тебе куда?

Пётр, держа руки в карманах, пожал плечами:

?  Да мне в военкомат, на собеседование пригласили.  Нет, нет я пешком, по городу ещё не нагулялся.? Пётр похлопал Володю по плечу: ? С недавних пор люблю на людей смотреть. Так что, спасибо, поезжай, а то опоздаешь!

Володя, трогаясь и уже опустив стекло, предложил:

?  Давай на выходных посидим, где-нибудь, отметим?

Пётр, махая рукой вслед отъезжающего автомобиля, крикнул:

? Созвонимся!

Кругом щебетали птицы, прыгая с ветки на ветку, множество зелени радовало глаз. Город начинает свой новый День. Знакомое наслаждение переполняли душу Петра. Уверенной походкой он двинулся к центру.

Военкомат

Обыкновенный кабинет, полки с книгами и папкам, свободные места на стенах, увешанных портретами знаменитых полководцев. Друг напротив друга сидели лейтенант и Пётр. Перед лейтенантом папка, которую он досконально изучил. Оба смотрели друг другу в лицо.

Лейтенант, тихим вкрадчивым голосом начал:

?  И так, что мы имеем … Награды, ни контузии, ни ранения. Общителен, прекрасно показал себя в коллективе. Прямо скажем, нечасто встречаю таких парней, ? подытожил лейтенант и, улыбаясь, спросил Петра: ?  А сам то, что думаешь делать?

?  Честно …

Лейтенант, подняв брови.

?  Да, а как иначе?

? Не знаю, вот уже месяц дома, а с чего начать ума не приложу. Думаю, надо ждать.

Лейтенант, встрепенувшись, потирая руки, прошептал: