Золото Невьянской башни. Приключенческий роман

– Ich frage Michael! "Прошу, Михаил!" – Марк жестом пригласил Мишу, открыв пропускной карточкой ему дверь, и проводил его в лабораторию банка.

Миша с удивлением увидел множество различной аппаратуры и большой электронный микроскоп, в котором можно разглядеть даже атомы металла. Монитор с экраном, на котором виднелось фойе приемной, стол, заставленный химикатами и вытяжкой над столом.

Марк пригласил присесть Мишу на стул у стола, затем присел сам и, глядя на него, сказал:

– Ну-с, молодой человек, давайте ваше золото.

– Я должен снять его с себя.

– Пожалуйста. – Любезно предложил Марк.

Миша снял пиджак, расстегнул несколько пуговиц на рубашке и снял пояс. Затем один за другим достал из карманов пояса три слитка. У Марка загорелись глаза при виде золота. Лицо стало серьезным, он сразу же на компьютере стал рыться в базе данных, выискивая аббревиатуру клейма слитков. Спустя некоторое время, он сказал:

– Нет такого клейма в пределах обозримых трехсот лет до нашего с вами времени. Похоже, что эти слитки были изготовлены еще тогда и они принадлежат вашему семейству. – Марк стал внимательно исследовать поверхность под микроскопом.

– Да, это старинное золото и содержит высочайшую пробу. Судя по литью, отличается по весу не значительно. В те времена, когда были отлиты слитки, вес могли выдержать в этих пределах. Мы примем ваше золото. – С этими словами, Марк набрал по внутреннему телефону Марину и пригласил ее в лабораторию. Вскоре Марина пригласила Мишу пройти с ней, для приема и оценки золотых слитков. Спустя тридцать минут, Миша вышел из банка с кредитной карточкой выданной банком "HSBC Private Bank". На его карточку, выданной банком на предъявителя, была начислена сумма в размере 41760 швейцарских франков. В гостиницу он пришел в два часа дня. В своем номере он увидел заплаканную Катю, которая кинулась к нему на шею. Стала целовать, рыдая, и пачкая его щеки тушью.

– Ты где бродил, дурачок? Я уже не знала, что и думать.

– Я заблудился. Теперь я никогда не буду отдавать свой смартфон. В этом музее черт голову сломит, столько комнат, лабиринт какой-то. – Миша был счастлив в двойне. Золото у него приняли, а теперь, как переправить остальное количество, уже здесь в Швейцарии он ломал голову и строил всевозможные планы…

Глава вторая

Орт, просматривал хронику правления Клеопатры в хранилище Шамбалы, и не переставал удивляться, сколько пришлось лавировать несчастной женщине, чтобы удержать власть и не отдать Египет Риму, попадая под полное правление Римской республики, как обыкновенная провинция. Он благодарил судьбу, что настоящая Клеопатра осталась жива и, что не пришлось подменять ее Онисией. С каждой прочтенной информацией из страниц правления царицы, он с облегчением вздыхал и радовался тому, что в Райской Обители ждет его Онисия, которую он уже привык называть своим именем. Неожиданно Орт получил телепатический вызов:

"Приветствую вас, капитан, это Тео".

"Я, весь внимание, Ваше Верховенство!"

"Вы на службе, для вас новое задание. Для получения инструкций, прошу на прием в мою резиденцию в Эдем!"

"Есть, Ваше Верховенство!" – Орт закончил телепатическую связь с куратором. Складывая свитки рукописей санскритской вязью символов, подумал о том, что все-таки куратор напомнил ему обязанности, сделав ударение, что на службе. Значит, случилось что-то серьезное, требующее вмешательства его опыта и подготовки. Сложив свитки биографов, последнего фараона Египта Клеопатры VII, он вышел из хранилища подлинников древних рукописей. На траве, аккуратно подстриженной роботами садовниками, его уже ждал летающий диск. Робот включил навигацию движения, когда Орт уселся в кресло. Диск бесшумно взлетел, и в одно мгновение растаял в голубой дымке внутренней атмосферы планеты. Двухэтажный особняк резиденции Тео, стоял в окружении сосновых деревьев вперемешку с вечнозеленой тропической растительностью, что как-то не свойственно для поверхностной растительности лесов, что растут на внешней стороне земли. От этого вокруг стоял аромат, настоянный на всевозможных запахах, вселяющих бодрость во все существо капитана. И в этот момент наступало ощущение полета. Казалось, что все мышцы тела гармонично согласуются с приподнятым настроением молодости и силы. По ступенькам крыльца он взбежал пружинистой походкой, вошел в коридор, где два лифта мигали сигнальными лампочками движения. Орт подождал, когда лифт подошел и с открывшихся дверей вышел робот, любезно предлагающий войти. Орт не переставал удивляться этим роботам, так похожим на людей. Там на Фаетоне, в те далекие времена, когда процветала его планета, таких роботов не было. И те многие миллионы лет, которые хранили его интеллект заточенным в кристалле памяти, были навсегда вычеркнуты из бытия. И за эти времена как продвинулась наука и развитие человеческого гения, что стало возможным так достоверно конструировать машину, точную копию человека, лишенного все же человеческого интеллекта, способную лишь выполнять команды заложенной в командный блок памяти. Между тем, лифт остановился на тридцатом этаже глубоко под землей. Орт вышел в залитое розовым свечением пространство, исходившим из стен коридора. Мягкий свет был везде, трудно было разобрать, откуда он исходит, и что освещает пространство вокруг.

"Это всепроникающие розовые фотоны, генерируемые стенами, они создают свечение, подобно тому, что отображает северное сияние, проникающее на поверхность земли с нашего мира". – Подсказал Тео, читая мысли Орта. В свою очередь Орт подумал: – "Вот и ответ тому, почему у нашего мира не может быть войн и зависти, испепеляющей все живое. Потому лишь, что все замыслы подобного рода читаются, как прозрачная книга".

"Да, капитан. Вы правы, когда все про всех знают и читают мысли друг друга, какие могут быть войны?"

У двери блистающей золотом, со сверкающей надписью: "ЕГО ВЕРХОВЕНСТВО КУРАТОР СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ", Орт остановился. Створки широченных дверей разъехались, и капитан прошел в кабинет. За столом сидел Тео с длинными седыми прядями волос, доходившими ему до плеч, укрытых белой туникой с неизменной скрепляющей брошью. Огромный круглый бриллиант сверкал посреди золотой звезды броши, справа на уровне груди. Орту было известно предназначение этого бриллианта телепортации. Большие и внимательные серые глаза смотрели вопросительно на Орта.

– Ваше Верховенство, по Вашему приказанию прибыл! – отчеканил Орт по-военному.

– Проходите, капитан, присаживайтесь. – Тео указал на кресло, приставленное к его столу.

– На поверхности земли в России появился очень деятельный и молодой царь. Ему надо помочь.

– Что от меня требуется, Ваше Верховенство? – с готовностью спросил капитан.

– Сначала выслушать меня. Затем выскажете, Орт свои соображения.

Капитан приготовился с вниманием слушать куратора Солнечной Системы.

– Сохранение и развитие общества, которым руководит Петр Первый напрямую зависит от военной мощи. А досталось ему царство темное и слабое. Он сейчас поехал с великим посольством по Европе набираться опыта в строительстве кораблей и оружия. Для мощи армии, которую он создает, необходимы свои мастера оружейники и заводы по выплавке для этих целей металла. На Урале нашли богатые руды и там же в одном из городов работает оружейных дел мастер Никита Демидов. Петр Первый лично заказывает ему изготовление ружей и пистолетов. Мастер этот высокого класса в своем деле для своего времени, а вот чада его не могут справиться с обучением оружейному делу. Своего сына Акинфия Никита отправляет по царскому указу в Саксонию для получения знаний по выплавке металлов и навыков у немецких мастеров рудоплавильного дела. Эта отрасль для царя имеет первостепенное значение, потому, что от нее зависит жизнеспособность государства и его выживание. Ваша задача теперь взять опеку над молодым Акинфием Давыдовым, от которого будет зависеть развитие металлургической промышленности Российского государства.

– Но, я, же не металлург, я и не оружейник. – Запротестовал Орт. Тео улыбнулся и сказал:

– Да, вот и будете помогать ему, охраняя от случайностей. Ну а чтение мыслей и мгновенное схватывание материала по премудростям металлургии помогут и Акинфию и Вам, Орт. Может понадобиться и заменить его, выдавая себя за Акинфия Давыдова, для сохранения государства – это крайне важно. Хочу пожелать вам, Орт, успехов в этом деле.

– Я не способен к такому роду деятельности, по устранению людей.

– Вы, меня неправильно поняли, это не наши методы работы. – Парировал Тео, – Я имею ввиду дать ему взамен что-то такое, чтобы он не уехал на родину, а вместо него вернетесь вы. И проживете под его именем и фамилией, организовав металлургическую промышленность Урала. – Тео испытующе впился своим проницательным взглядом в черные глаза Орта. Капитан понял, что ему потупило предложение, от которого он не может отказаться. И он с твердой уверенностью ответил:

– Я постараюсь помочь Давыдову получить знания для развития железоделательной промышленности на его родине, или устрою его жизнь в Саксонии, а сам вместо него уеду в Россию, выдав себя за Акинфия Давыдова Никитича.

– И то и другое меня устроит, тем более, что вы с ним очень похожи. Это будет идеальный вариант. И он устроит меня. – Сказал Тео. – Ваш летательный аппарат будет всегда при вас в невидимой мерности пространства. В любой момент вы сможете легко вернуться, отказавшись от этой затеи. Но мне что-то подсказывает, что вам, Орт ваша миссия понравится. Больше того, вы увлечетесь. И будете, с превеликим удовольствием, выполнять возложенные на вас обязанности.

– О, Ваше Верховенство, Вы, как всегда правы. Но меня больше устроит тот вариант, который позволит Акинфию получить знания и затем уехать в Россию, чем я вместо него.

– Для этого у вас, Орт есть летательный аппарат и хранилище знаний здесь в Шамбале. Да и технологии вложения знаний в ученика, наработанные миллиарды лет развитыми цивилизациями Галактики Млечный путь. Идите, дерзайте. Я дам вам знать, когда вылететь на задание, а Кшатр проведет с вами предварительные консультации и подготовить вас к выполнению миссии…

Глава третья

Петр I еще был на верфях Амстердама, когда Андрей Денисович Виниус отправился в Германию с десятью юношами для обучения их у зарубежных мастеровых искусствам ремесел. Виниус подробно отписал Петру его просьбу по отправке для обучения в Саксонию юношей, в том числе и 20-ти летнего Акинфия, сына оружейных дел мастера Никиты Демидова, которого он привез в Фрайберг весной 1698 года. Акинфия Виниус приписал к знаменитому плавильному мастеру, работавшему в области выплавки меди и серебра, Вольфу Мартину Циммерману. А первые российские студенты будут отправлены во Фрайберг в 1706-м году, когда была учреждена Горная Академия. Основные специализации – минералогия, геология, металлургия, изучение материалов… Когда Виниус привел к Циммерману Демидова, тот, узнав цель прибытия, ответил:

– Ваше Превосходительство, Андрей Денисович, меня Петр Первый, царь Всея Руси, определил на строительство плавильных заводов на Урале для делания железа из тамошних магнитных руд. Местные мастера это делают неправильно и руду сжигают. Я должен буду ехать в Россию в 1701 году, как вы мне передали, что за мной приедет посланник от вашего царя. – Пропустив мимо своих ушей слова Циммермана, Виниус сказал:

– Вы, господин Вольф, подготовите этого юношу, сына известного оружейника Никиты Демидова. За эти два года, что он будет постигать мастерство горного и плавильного дела, вам из царской казны будут платить жалование. Я лично буду следить за тем, чтобы деньги поступали в срок. Посол в Саксонии от Российской Империи будет выплачивать вам гонорар за обучение этого молодого человека. И еще возьмите его себе на постой, обеспечьте питанием и ночлегом.

– Конечно, если это так важно для царя Петра Первого, то я готов обучить юношу и передать мастерство плавки не только железа, но и медных руд. В наших местах хорошая медная руда, мы так же плавим и драгоценные металлы. Всему этому я его научу. И тут у нас при мэрии есть кабинет минералов, где собрана богатая коллекция камней и виды разнообразных руд. При случае он может там постичь внешние отличия железных и медных руд и узнать много интересного.

– Ну, вот и хорошо, господин Циммерман. Разрешите откланяться. Прощайте и вы, Акинфий, желаю вам успешной учебы в приобретении знаний рудного и плавильного дел.

Виниус подошел к Акинфию, обнял его, похлопал по плечам.

– Спасибо, Ваше Превосходительство, я оправдаю высочайшее доверие царя и научусь делать железо для Российской Империи. – Высокопарно ответил парень. Виниус подал ему руку для пожатия. Демидов пожал узкую ладонь Андрея Денисовича, оставив неизгладимое впечатление от железных тисков рукопожатия сына кузнеца с малолетства, привыкшего к кузнечному ремеслу отца Никиты Демидова. Виниус непроизвольно потер свою правую ладонь левой, смягчая побелевшие пальцы кисти. Затем влез на мягкое сидение дрожек, запряженных двумя немецкими жеребцами, и укатил в Дрезден к другим юношам для распределения их по мастерским мануфактурных производств Саксонии… Вольф Мартин задумчиво смотрел на этого высокого и широкоплечего парня, не по годам взрослого с еще не отросшей бородой и крепкими руками, не представляя, как и с чего начинать обучение этому тонкому ремеслу плавильного дела, которое ему удалось освоить в совершенстве лишь к 40 годам. Да и куда же его поселить в своем доме. У повзрослевшей дочери отдельная комната, а он живет в своей. Снова дочь забрать к себе, перенести ее кровать, а ученика поселить в комнату Гретхен. Да, другого выхода нет. Нет, это было тогда, когда умерла жена, а девочка была еще маленькая. Это, конечно, неудобство, но судя по тем деньгам, которые обещаны царем за учебу этого русского парня, с этим можно смириться. Циммерман так и решил, пусть лучше будет жить со мной в одной комнате. А сейчас, когда выплавка серебра еще не созрела, он должен закончить работу и уже, потом отвести его к себе домой. Пока печь выплавки серебра разогревалась от древесных углей, Циммерман в это обеденное время всегда обедал. К нему с узелком в корзинке подошла красивая и стройная девушка и, развязав белую ткань, стала доставать из корзинки обед. Циммерман жестом подозвал к себе Акинфия и что-то непонятное сказал ученику. Но парень ничего не понял, так как он не знал немецкого языка. Девушка заулыбалась белоснежной улыбкой Акинфию и жестами стала предлагать ему присоединиться к трапезе.

– Это моя дочь, Гретхен. – Сказал по-немецки Циммерман. Акинфий разобрал только имя "Гретхен" и вежливо отрекомендовался:

– Демидов Акинфий. – При этом густо покраснел, рассмешив дочь мастера. Девушка с улыбкой, тоже представилась:

– Гретхен! – сделав небольшой реверанс, и подала парню руку для пожатия. Акинфий сделал неумелое движение, поднес ее руку к своим губам и прикоснулся к гладкой коже руки. Это вызвало смех и быстрый поворот ее к столу. Она стала вынимать из корзины и расставлять посуду с едой на обеденном столе, что стоял в мастерской поодаль от печи. Когда приборы с едой были расставлены, Акинфий с удивлением обнаружил, с какой аккуратностью был накрыт обеденный стол. В этом грязном цеховом помещении, с прокопченными черной сажей стенами на деревянном столе появилась белоснежная скатерть с глиняными тарелками и чашками. В центре стола горшок с горячим супом на отдельном месте возле супа нарезанные ломти белого хлеба, две ложки и два бокала для вина. Акинфий вначале подумал, что дочь собирается обедать вместе с отцом, но потом догадался, что Виниус заезжал по просьбе Циммермана к нему домой, чтобы предупредить дочь, что у него появился заграничный ученик и обед должен быть накрыт на двоих. Гретхен наполнила супом две миски, положила возле них серебряные ложки и жестами стала приглашать мужчин к обеду. На девушке было длинное платье с белым передником, который она надела, когда накрывала на стол. Такая аккуратность не была свойственна русским кузнецам, привыкшим к чумазому кузнечному цеху, где все работники черпали щи во время обеда с одной посудины, усаживаясь вокруг наковальни, куда ставили горшок со щами во время обеда. Для аппетита выпивался штоф водки, бывало, черпала вся ватага кузнецов по цеху одной ложкой по очереди, как и водку, пили из одной кружки. Удивлению Акинфия не было предела, до чего была вкусной еда и вино. Но насчет вина он мог еще поспорить, красное русское вино на вкус было лучше немецкого, а вот еда и эти копченые куриные окорочка и немецкие колбаски были такие вкусные, которые не насыщали, а наоборот, казалось, что еще больше возбуждали аппетит, потому, что их хотелось, есть и есть. Акинфий стеснялся такого приема и чистотой, совсем смутившись этим изысканным немецким вниманием, старался держать себя в руках и не выдавать своих чувств. И только Гретхен, хитро улыбалась ему. Как бы говорили ее огромные серые глаза: "Что, у вас, в России обедают не так вкусно?" О! Если бы Акинфий знал, что в эти минуты думала Гретхен Циммерман, которой уже исполнилось 19 лет, конечно о нем, о новом ученике ее отца. Девушка не переставала удивляться такой статной фигуре этого парня, который сразу ее очаровал своим обликом, манерой поведения и самое трогательное, такой детской застенчивостью, что немецкие парни, которые вились вокруг зажиточной семьи Циммерманов, не производили на нее никакого впечатления, ни фигурой, ни трогательным взглядом, ни этой первобытной застенчивостью. А когда она узнала, что Акинфий будет жить у них в доме, она обрадовалась тем первым трепетным ожиданием чего-то неизведанного и чувственного, чего ожидают девушки в ее возрасте от понравившихся парней. Итак, двое молодых людей влюбились друг в друга с первого взгляда, что же будет происходить в их жизни, и, как будут складываться события дальше, вот, что интересует большинство юношей и девушек, которым только что исполнилось 19-20 лет, конечно же, любовь… После обеда, Вольф Мартин сразу приступил к обучению Акинфия. Гретхен еще убирала со стола посуду и скатерть, когда мастер взял за локоть Акинфия и подвел к печи, где производилась плавка очищенного серебра. Ученик понял, что ему хотят показать разлив в слитки этот металл, в котором заложен основной технологический процесс очистки и повышение его чистоты. Формы для разлива серебра были установлены наклонно, а не прямо, никак не по горизонтали. Когда на отцовском оружейном заводе отливались свинцовые слитки, то формы для литья слитков выставлялись строго горизонтально, чтобы исключить неточность размеров самого слитка. Это давало экономный расход материала, из которого впоследствии лились ружейные пули. Акинфий никак не мог взять в толк, зачем или для чего необходимо было получать умышленно кривые слитки серебра почти треугольной формы. Мартин, видя замешательство ученика, пригласил его к столу. Затем на клочке чистой бумаги куском свинца начертил треугольник слитка и стал объяснять, что примеси всплывают к верху и, что чистое серебро оседает на дно при разливе, а чем выше к поверхности слитка, тем чистота его меньше. Таким образом, срезая определенную толщину слоя слитка, снизу получаем более чистый слой серебра. Этот метод дает возможность добиться высокой чистоты металла без потерь серебра. Это все Мартин Циммерман показал на рисунке, который Акинфий впоследствии усвоил и применял в своей работе с серебром и золотом, на глазах у многих инспекторов и контролеров, которые так и не могли понять, что высокую чистоту золота и серебра кроме как на монетных дворах империи никто не может получить. Этим объясняется тот факт, что Акинфий Никитич Демидов в свое время тайно чеканил золотые и серебряные монеты соответственной чистоты драгоценных металлов, которые были по качеству идентичны монетам из серебра и золота Монетным дворам царской России…