Принцесса. Сборник новелл о любви. Том 2

Они сняли с себя верхнюю одежду, причем Дима это делал с серьезным видом «по-взрослому» подражая мужчинам, в которых он успел уже, научится, внимательно наблюдая в телевизоре. Аня, глядя на сына, не переставала ухмыляться, замечая эту взрослость. Когда они справились с одеждой, Аня сказала:

– Сын, иди в свою комнату, а мне надо с тетей Анной поговорить!

– Да, мама! – он послушно ушел к себе.

Анна сидела за кухонным столом и пила крепкий кофе. Ее руки дрожали, как в лихорадке. Под глазами образовались черные круги. Ей было плохо.

– Ты мне, скажи, подруга, как ты очутилась под моей дверью?! – Спросила ее вошедшая Аня.

– Анюта, я ничего не помню! Поверь мне! Я не помню, как пила водку. Я даже не помню, как и с кем! – Всхлипывая, глотая слова, оправдывалась Собинова, как провинившаяся школьница перед классным руководителем. Шмыгая носом, Анна утирала слезы дрожащими сжатыми в кулаки руками. За спиной Ани неожиданно появился Дима. Он смотрел на Анну широко- открытыми глазами:

– Тете Анне плохо?!

Аня взяла сына за руку:

– Идем, идем, сына. Ты, почему не снял теплый комбинезон?! – Озадачила она Диму и увела в его комнату. Это дало немного времени обдумать ситуацию и что- то решить с незадачливой подругой, вернее с ее пагубной привычкой. Аня твердо решила поговорить и поговорить с ней серьезно о пьянстве и постараться раз и навсегда положить этому конец. Но это, же только ее, может быть очень наивное и неуверенное желание помочь подруге, а захочется Собиновой, это еще вопрос. В конечном итоге это зависит только от самой Анны. И только тогда, когда она поймет свое никчемное существование и начнет бороться с этой привычкой и только так можно побороть этот недуг. Раздев сына, Аня вышла к Анне на кухню.

– А вот и ты? – Встретила ее Собинова. Она по- прежнему сидела за столом, допивая кофе.

– Я хотела с тобой поговорить! – сходу взялась за дело Аня.

– О чем нам подруга говорить?

– О тебе!

– Вот еще! Опять начинаются воспитательные меры! Ты мен, что, мой Леня, что будешь воспитывать, а?! – по ее побелевшему от злости лицу пошли красные пятная. Это не сулило ничего хорошего для Ани. Слова ее отлетали от несчастной Анны, как горох от стенки и только вызывали в ней необоснованную злость. Аня впервые в жизни разозлилась на нее:

– Ты что, хочешь ходить по улицам, ка воскресший зомби?! Тебя, что ничего не интересует, кроме этой убийственной выпивки?!

– Ой, не напоминай мне о водке, меня и так тошнить! Да мне сейчас и жить то не хочется, пойми ты!

Аня в своем порыве помощи наткнулась на непробиваемую броню, обернутую вокруг Собиновой, и не дающую достучатся до ее больного состояния. И ничто не могло сдвинуть, разрушить этот кокон, ставший препятствием между ними.

– Я сейчас уйду! – Бубнила Анна, – Чтобы не мешать вам с Димой.

Слезы катились по ее щекам. Ане до глубины души было ее жаль. Но она твердо решила ее не удерживать:

– Иди! – Неожиданно сказала она. – Я тебя не держу!

Анна вскочила со своего стула и бросилась, рыдая, в спальню, где висела на стуле выстиранная Аней ее одежда. Послышалась возня в комнате. Через некоторое время она вышла одетая в коридор. Стала нервно искать свое пальто на вешалке, среди висевшей верхней одежды.

– Ну, где же оно!

Аня наблюдала издали за ее возней: – Я его постирала. Оно в ванной на змеевике сушится. – Ответила Аня. Анна опустилась на коридорный телефонный столик. Ане стало, снова жаль подругу:

– Да и куда ты пойдешь? – вдруг, дрогнувшим голосом, сжалилась Кразимова.

– Что верно, то верно. – Ответила Анна. Она медленно поднялась со столика, намереваясь спрятать на кухне брызнувшие из глаз слезы в два ручья. Вставая, она непроизвольно сбросила на пол письмо, на котором успела посидеть:

– Ой, что это?! – она машинально подняла с пола конверт.

– Это мне! – ответила Аня. Сунув конверт в руку Кразимовой, она убежала на кухню. Вскоре оттуда стали доноситься ее рыдания. Аня, повертев в руках конверт, решила отвлечь подругу от нервного срыва. И письмо оказалось, весьма, кстати. Она с конвертом вернулась на кухню к рыдающей подруге:

– Ну, не плачь. Давай, лучше, это письмо почитаем. Наверняка, от какой- то секты из- за границы с предложением вступить. И наверняка, какие- нибудь любители погреть руки на доверчивых гражданах.

Анна перестала всхлипывать. Вытерла слезы. Сказала:

– Ох, Анюта, я, может быть, и пить то начала из- за этого.

– Да знаем, знаем.

– Ты помнишь, когда это началось с судебными разбирательствами генерала Гаринова?

– Конечно, помню.

– Вот тогда и с работы поперли. А потом эти бесконечные обыски и засады у нас на квартирах. Я тогда и не выдержала. В секте было поначалу приятно и спокойно. Я снова обрела семью таких же обездоленных, как и сама.

– Да, да, конечно. – Поддакивая Анне, Кразимова видела, что она успокоилась, и можно было вести разговор в спокойном русле.

– Ведь тогда исчезли они все внезапно. А нас стали таскать, выяснять не спрятали мы их. Столько нервов истрепали нам. – Говорила Собинова, вздыхая на грани разрыдаться вновь.

– Ну и ты решила вступить в секту. Продала квартиру, отдала деньги так называемому учителю и…

– И оказалась на улице.

– Но ты, наверное, забыла, что у тебя была и есть я! – гордо заметила Аня. Собинова с грустью посмотрела на подругу и тихим голосом промолвила:

– Тогда вот я и начала лечится водкой.

Чтобы как- то сменить тему разговора, Аня указала на письмо и заявила:

– Честно, хотела выбросить в мусоросборник, но уж когда тут такие страсти с тобой происходят, давай, почитаем, что там. Выбросить всегда можно, вместе посмеемся над этими ловцами человеческих душ.

– Письмо это не имеет сейчас никакого значения для меня. Но, все же давай вскрывай Анюта, посмотрим, что там!

Аня достала из кухонного шкафа столовый нож и, проткнув им, конверт, вскрыла его. Внутри оказались аккуратно упакованными в еще один конверт поменьше цветные фотографии, и был приложен исписанный листок ровным каллиграфическим почерком. Аня вынула этот листок, сказала:

– Почерком таким писала Эльза Эдуардовна. Ба! Да это же от нее письмо!

– Ты, что, серьезно?! – вскрикнула от неожиданности и в крайнем удивлении Собинова.

– Да посмотри, вот в конце ее подпись.

– Что же ты медлишь?! Читай!

Аня стала читать письмо, время, от времени отрывая глаза от чтения в крайнем удивлении, комментируя прочитанное:

– Как же так?! Ведь Вилла была основана нацистским преступником еще в тысяча девятьсот шестьдесят первом году! И там, вдруг, оказывается генерал и Эльза Эдуардовна!