Фаетон. Научно-фантастический роман. Часть 1

– Ровным счетом ничего.

– Давайте прошвырнемся инкогнито по шестой улице, а?

– Давно мы там не были, дружище. А что, я не против.

– Так до вечера.

– До вечера.

Обменявшись крепким рукопожатием, друзья разошлись по постам. Тем временем Риши вкрадчивым голосом уговаривал лже-Тира подписать признание, написанное минуту назад визирем в своем кабинете.

– Вы молодой человек. И у вас еще все впереди! – говорил он, слащаво улыбаясь. При этом его верхние кривые зубы выпячивались над губой, делая еще более поразительным сходство с крысой

– Мои условия! – уверенным тоном начал лже-Тир. – Первое, это отправить меня и немедленно в нейтральную страну. Второе, обеспечить меня валютой до конца дней моих.

– Хорошо, хорошо, дорогой. Ты поставь подпись, а я выполню все, что ты желаешь. – Риши повернулся к лаборанту и нарочито строго приказал: – Развязать!

Неуклюже ворочая толстыми пальцами рук, сержант снял ремни с узника. Молодой человек встал на ноги, разминая затекшие члены, подошел к письменному столу.

– Давайте! – сказал он. Риши подал листок. Преступник взял и стал читать. Риши нервничал. Он засуетился вокруг стола, затем наклонился над узником и прошептал на ухо: – Миллион вас устроит?

Пленник медлил, затем сказал, мучительно растягивая слова: -Немедленно на аэродром, с тремя миллионами в иностранной валюте.

С этими словами, он взял чистый лист бумаги и ручку, и написал на нем название страны, где пожелал бы укрыться. Риши осторожно высвободил листок из его рук, отошел подальше, затем, махнув рукой в сторону узника, вышел. Сержант хладнокровно сгреб медвежьей хваткой лже-Тира и, усадив в кресло, туго привязал.

Узник, выпученными от животного страха глазами, следил за приготовлениями палача. И, когда тот стал медленно набирать в шприц яд, начал кричать, издавая нечеловеческий вой, как воет пойманный в капкан волк. Узник кричал недолго. Впрыснутый яд мгновенно сделал свое дело. Утренние газеты пестрели сенсационными заглавиями: "Признание террориста". "Захват власти". "Заговор раскрыт". И так далее.

Риши был спокоен. Получив образец почерка, он быстро подделал почерк лже-Тира, написав признание с помощью своего личного специалиста и обелил себя.

В признании говорилось, что террорист, с целью захвата власти и убийства царя, захватил, самолет Тира. Подменил принца двойником, а Тира упрятал на случай провала операции. Если операция провалится, то террорист сможет потребовать сохранить себе жизнь за жизнь принца, а заодно и огромный выкуп. Но Тир, боясь позора царской фамилии, покончил с собой, и сообщники террориста бросили его труп в пустыне.

На самом же деле Риши, получив секретные данные о новейшем вооружении, переданное Тиру Президентом Аркии и затем попавшее к нему, потирал руки. Пока Царь будет в трауре, он, Риши, как первое доверенное лицо после царя, будет вести дела и передаст секреты доверенным людям, дабы создать оружие первым, чтобы затем появиться на мировой арене сильной личностью, обладающей немыслимым по разрушительной силе оружием. Пусть попробуют тогда ему возразить. Смешон будет Царь. Смешон будет его Союз. Он, Риши, будет диктовать Миру свои условия.

От таких мыслей у визиря вскружилась голова. Он вылез из-за письменного стола, подошел к высокому окну. Там, за окном, прохаживался на посту номер два этот сухощавый лейтенант. Офицер замедлил шаг, остановился и поднял голову. Их взгляды скрестились. Лейтенанту стало не по себе. Он покраснел, опустил голову и поспешил отойти в тень, подающую от огромного Кипариса, росшего в дворцовом парке. Советник тоже отошел от окна и снова сел за письменный стол, собираясь с мыслями. Работа, которую он замыслил, предстояла огромная и важная, требующая большой осторожности и большой мобилизации всех сил. И Риши рьяно принялся за дело…

Глава пятая

По всем правилам, установленным этикетом, Риши разыгрывал спектакль траура по случаю гибели принца Лакии. Убитый горем Монарх, надел черную ленту поверх своей парадной формы, знак траура, и находился не удел. В течение всего этого времени, ровно две недели, страной будет управлять Советник. И Риши сразу же приступил к делу. Во все концы Мира потекли телеграммы-приглашения на прием по случаю выражения соболезнований, устраиваемый Лакием. Риши приглашал своих друзей и тайных врагов Монарха. С их помощью Советник надеялся достичь превосходства. И заручившись их надежной поддержкой, запустить в производстве изготовление ядерного оружия по полученной технологии. Он уже видел себя на месте Лакия, видел себя владыкой Мира и понимал, что надо спешить. А несчастный Царь-отец был безутешен. Он заперся в своем кабинете; никто не должен видеть монарших слез. Лакий, обхватив голову руками, сидел за письменным столом. Тысячи раз сопоставляя слова, произнесенные лже-Тиром, с тем, что сказал бы его сын. Иногда ему казалось, что лже-Тир был его настоящим сыном. Он так достоверно выглядел, как две капли воды походил на принца. Лакий даже усомнился однажды. Но, не без участия Риши, эксперты со "скрупулезной" точностью доказали, что лже-Тир никогда не был даже отдаленным родственником царской фамилии. Горе раздирало душу. Горе убивало смысл существования, смысл борьбы за жизнь. Документы, доставленные лже-Тиром, он сжег, не читая. Его терзала мысль за опрометчивость, которую он допустил, посылая сына в столь опасное предприятие. В израненном горем сердце исподволь накапливалась жажда мести. Невидимый враг мучительно возникал в сознании с оскалом злорадной улыбки. Накипевшая боль искала захода. Он медленно поднял голову. Красные от бессонных ночей глаза блестели. Царь нетерпеливо нажал кнопку на пульте слева. Дверь тут же отворилась: – Что угодно. Ваше Величество? – спросил, едва переступив порог, офицер из личной охраны.

– Кто сегодня на посту?

– Я, лейтенант Думар!

– Ах, да. – рассеянно сказал Лакий. – Подойдите!

Лейтенант подошел. В комнате царил полумрак, разгоняемый лишь настольной лампой. Зашторенные окна не пропускали свет утренней зари. Глаза царя находились в тени абажура, и Думару трудно было различить их.

– Срочно летите я Аркию. Лично встретитесь там с Виком и узнайте все о документах, которые он передал бандиту.

Думар внимательно слушал. Царь сделал паузу, затем добавил: – Считайте, что это поручение неофициальное. Постарайтесь как можно быстрее выяснить все. Вы поняли?!

– Так точно. Ваше Величество! – отчеканил Думар.

– Да, будьте теперь со мной попроще, я вам разрешаю. – Отец-Царь совсем растрогался от воспоминаний о сыне и добавил: – Ведь вы, Думар, единственный человек, кто видел моего мальчика в последний раз. – Лакий умолк. За тенью абажура лейтенант не смог различить монарших слез. На Думара вдруг нахлынули воспоминания, как под страхом его смерти, Риши приказал убрать Марику. Как трудна была эта задача для истерзанных молодых душ его и Марики. И, как рыдая, бедная женщина долго не отпускала сцепленных рук на его шее, прощаясь с ним в заброшенном городе среди пустыни. Риши с тех пор стал смертельным врагом для Думара. Под пристальным взглядом Риши Думар не мог найти подходящего случая за все эти годы разлуки с Марикой вырваться к ней. И раздавленный, угрюмый он вышел от царя. В коридоре его дожидался Азон.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Думара.

– Лечу в Аркию, так что вечер проведешь без меня. – Тяжко вздохнув, ответил Думар.

– А жаль ведь нас ждут.

– Ничего, подождут…

Перебрасываясь незначительными фразами, они спустились лестницей парадного входа на обширный двор дверца. Там кишели толпы одетых по случаю траура гостей. Их встречал сам Риши. Рени распоряжался лакеями, которые отводили прибывших в жилое крыло дворца. Охранники стояли по своим особым местам в малиновой форме

почетного караула с черной повязкой выше локтя на рукаве левой руки. Головы их украшали черные каски. Друзья направились к дворцовому гаражу. Там Думара уже поджидал его мотоцикл. Сержант, который выкатил двухколесную машину из гаража, бросился фразой: – К девчонкам?! – в глазах его промелькнули завистливые огоньки.

– К ним, будь они неладные! – насмешливо ответил Думар.

– Ха-ха-ха! – весело засмеялся Азон. На что сержант обиженно заметил: – Что, уж и пошутить нельзя? – последние слова заглушил рокот мотора. Думар вскочил в седло и, сопровождаемый ударом руки друга по плечу, рванул машину с места.

Вечерело. Косые лучи оставляли длинные тени от килей самолетов. На правительственной площадке аэропорта стояло несколько типов машин. От легких небольших до тяжелых транспортных, способных перенести всю дворцовую свиту вместе с нарядами и походным снаряжением в любую точку планеты. Думар остановил свой выбор на истребителе-разведчике, имеющем скорость полета в две звуковых, способный преодолеть до трех тысяч километров беспосадочного полета.

– Дежурный механик?! – обратился Думар к человеку в коричневом комбинезоне и желтом выцветшем берете привязанном бечёвкой к куртке, чтобы не засосало воздухозаборником работающих двигателей.

– Слушаю вас!

– Подготовьте этот. – Думар указал рукой на выбранную машину без опознавательных знаков. Надо сказать, что выбор свой он остановил на этом типе самолета еще и потому, что оснащена машина оружием современного воздушного боя, чтобы предостеречь себя

в пути. Как знать, не поджидает где-то на голубых воздушных просторах враг, как знать, не следит он сейчас за ним?

– Есть! – ответил техник и принялся расчехлять самолет. Думар помог ему. Затем внимательно осмотрел каждый винтик, каждую заклепку на самолете. Проверил боекомплект. И наконец машина взмыла в воздух, когда солнце уже касалось круглым диском горизонта. Там, в вышине полета оно светило на изрядном расстоянии от стыка поверхности с небом. Думар держал курс на Восток, и солнце глядело в спину. Он дотянулся левой рукой к затемненному стеклу шлемофона и медленно поднял светофильтр вверх. От этого четче просматривались плывшие внизу горы и полоска моря слева. Там за горами Кебзака начинается песчаная пустыня Пастка, переходящая в бескрайнюю степь, за которой прижимается к непроходимым Северо-Восточным лесам Аркия. Перелет длится ровно три часа, за это время самолет преодолевает расстояние в две тысячи семьсот Километров, путь довольно длинный для такого типа самолетов. И Думар еще и еще раз сверял показания навигационных приборов, боясь опустить неточность в выбранном маршруте пути. Внизу уже проплывало море застывших барханов песка, кажущихся ослепительно-белыми отсюда, с высоты птичьего полета. В небе ни облачка, лишь голубая дымка прозрачным покрывалом укрыла пустыню. Самолет, кажется, завис в ней недвижим, время остановлено. Так длится уже добрый час полета. И лишь рев двигателя напоминает Думару о движении вперед, да живой рой стрелок на приборах. Впереди возник серебристым коршуном самолет. Он двигался встречным курсом. Казалось, пилот не замечал машину Думара. Лейтенант отвернул, уступая дорогу. Расстояние еще было довольно большое, позволяя свободно маневрировать. Но серебристая птица вырастала на глазах, не думая уходить с курса. Думар подумал о пилоте весьма нелестно, повторяя маневр. Встречный не сдавался и явно шел на таран. – "Работают под столкновение". – Догадка молнией ударила в мозг. Холодный пот градинками выступил на лице. Думар быстро поймал в прицел противника, дал залп. И круто свернул в сторону-верх. Внизу пронеслась груда дымящихся обломком.

– "Надо быть внимательным". – Подумал лейтенант, сверяя курс по карте и дальномеру. До Аркии оставалась тысяча километров или час с небольшого лету. Пустыня бежала внизу слепящим блеском песков. Время тянулось бесконечно. Уже пески сменила серая выгоревшая степь, скоро конец пути. В поле зрения вновь появился самолет. Зло, маневрируя, делал заход в "хвост". Думар включил рацию: – Незнакомец, ответь, какой стране принадлежишь? – молчание. Опознавательных знаков на борту нет. Вдруг сквозь треск в наушниках шлемофона донеслось: – Если дорога жизнь, поворачивай обратно!

Думар хладнокровно взвесил ситуацию и, сделал вид, что испугался, ответил: – У-у мм-меня… – Глотнул слюну. – И нехватит топлива.

– Ха-ха-ха! А мне какое дело? – дерзко ответил противник, чувствуя превосходство положения. Хитрость удалась, и враг, окрыленный успехом, прочно сел на хвост. Думар продолжал полет, подгоняя самолет противника в перекрестье прицела. Над кабиной полоснула пулеметная очередь врага. Думар спокойно поймал цель и выпустил полную кассету реактивных снарядов с "хвоста". Пилот мгновенно среагировал, но было поздно. Обломки хвостового оперения разлетелись в разные стороны, а все то, что еще оставалось от самолета, вместе с кабиной продолжало полет некоторое время по инерции, круто меняя траекторию. Думар с любопытством следил за стремительно уменьшающейся кабиной. Фонарь отделится, выпуская хлопок дыма, в котором мелькнула чёрной точкой фигурка летчика в кресле. Вскоре белый купол парашюта украсил однообразие серой пустыни. Думар пожалел в этот миг о недостатке времени. А так хотелось взглянуть врагу в глаза, но топливо па исходе, необходимо спешить.

Столица Аркии, Аркия возникла на горизонте неправильными многоугольниками жилых массивов, расположенных на многочисленных островах. Вокруг плескалось море. На синих его просторах белыми щепками разбросаны корабли. За каждым из них тянулся беловатый бурлящий хвостик, признак движения. Аэропорт Аркии примыкал к главному острову и уходил в море. По конструкции напоминающий аэропорт Нарфы. Сотрудничество двух стран сказывалось не только в этом, но и в похожей архитектуре домов и улиц. С высоты Думар сразу же обнаружил сходство по островерхим крышам, заканчивающимся тонкими иглами шпилей, старинном приспособлении от грозы. Значительная часть домов была разрушена, у завалов на улицах копошились люди, разбирая кучи кирпича. Аэропорт встретил Думара единственной уцелевшей взлетно-посадочной полосой, залатанной наспех в некоторых местах. Самолеты не садились и не взлетали. Воздушных сообщений не было. Совершались лишь правительственные неотложные рейсы, и то очень редко. Думар завел машину на посадку, и умело посадил…

Аэровокзал, израненный взрывами снарядов весь в зияющих дырах, сквозь которые виден плеск моря. Невдалеке от здания аэровокзала виднелась сторожка, сколоченная из досок и покрытая искореженными листами дюралюминия. Думар подрулил к этой временной будке, и выключил двигатели.

Навстречу ему вышел бородатый охранник в выцветшей униформе с автоматом наперевес. Глазок прицела уставился в пилота.

– Эй, что за шутки?! – окликнул Думар.

– Следуй за мой, тварь! – угрожающе приказал солдат. И Думар повиновался.