Между церковью и наковальней. Книга 2. История человечества, написанная по совести

Нигде нет ответа…
Небо…
Земля…
Душа…

***

Прошло пять лет. Выходной. Неожиданный звонок в квартиру.

Александр только успел отложить альбом с фотографиями сына своего и чуть приоткрыть входную дверь, как неведомая сила резко рванула ее нараспашку.

Пятиголовое чудище кинулось на него.

Четверо парней в гражданском разом, слаженно схватили его руки, ноги, плечи, а туловище прижали к стене. Пятый, давит пятерней на горло, и, тыкая пистолетом в лицо, надрывным злобным рыком кричит:

– Р-Р-ХХХ!!! Стоя-я-ять!!! Не дер-р-гайся!!!

Пока Александр – Валера пытался понять, что здесь произошло, его запястья уже были в наручниках. На нем – тяжесть пяти противников. Видит как в раскрытую дверь, степенно вышагивая, входит подполковник милиции, в котором он узнает Пугачева.

Вошел Пугачев, который на зоне был начальником по режиму. Он – один из немногих, кто понял как несправедливо упрятали в неволю Санька, относился там к нему с пониманием. Узнал, что отец Грязнова работает в руководстве МВД и тогда горестно вздохнул: «Тебя не оправдают…»

– Не стрелять!!! Саблин – Скифовский! – спокойно, но со звоном металла в голосе, жестко произнес Пугачев, – Вы обвиняетесь в убийстве…

Его грубо схватили и поволокли по коридору. На улице сразу втиснули в воронок. Машина, равномерно урча, повезла…

*

«Все-таки, взяли меня! Опередили! Не успел победить…

Так много узнал и …Проиграл?

Теперь уже точно – смерть: они убьют меня как врага своей системы…

Не понимаю… Как такое я мог допустить? После того как побывал в коме, получил дар видения прошлого, будущего и не разглядел приближение этой опасности?!

Не умею использовать способности? Мешает суета? Зациклился на идее во всем разобраться?»

*

– Ну, что? Давно не виделись, – выпроводив помощников, добродушно вымолвил Пугачев, когда Александра, обыскав, оставили с ним наедине в кабинете департамента полиции.

Санек молча кивнул.

– Что же ты опять успел натворить, если мне сказали работать с тобой на поражение? – продолжая с нескрываемым интересом разглядывать Санька, спросил Пугачев. Спросил и с недоверчивостью во взгляде уставился на Александра: – Я тебя узнал и только поэтому не шлепнул. Через час должен был сообщить в прокуратуру что получилось, а теперь придется везти к ним. Рассказывай.

*

«Остается всего лишь час до встречи с «палачами»! Точнее, уже 59 минут!

Надо успеть все передать… Узнать должны все! Все человечество!»

*

Сжимая повествование в краткие смысловые блоки, Александр спешно начал говорить…

Второе рождение

«Как трудно, неимоверно трудно вытащить из забвения мысли… Тяжело, по-медвежьи ступая, бредут, спотыкаясь, в потемках они средь бурелома событий… По-волчьи зубами щелкают чьи-то установки… Девочки-Красные шапочки – дарят улыбки… А-а, вот и мама гладит меня по головке…

Я – уже маленький взрослый…

Ребеночек? Взрослый?»

…«Если Скиф – Победитель, Мариам – это Природа, а судьба гражданина – отражение судьбы государства,…что я видел: прошлое…, настоящее… в судьбе планеты Земля…?»

….«Я прощаю и верю вам, люди…»

…«Слышу как коротко хрустнула ампула с ядом…»

…Раскинув руки, он падает, лицом вперед. Остается лежать на умытом дождем асфальте и будто пытается обнять…

*

«Как пронзительно и режуще слух, резко воет – кричит сирена не то пожарной, не то скорой…

Это рвет барабанные перепонки сирена не пожарной… Пожарная голосит по-другому. Это несется скорая.

Куда? К кому? С кем? Не вижу! Ничего не вижу! Только слышу. Почему не вижу? Где я? Вместо ответа какое-то непонятное и непривычное, неуправляемое ощущение взлета – падения…

Я – на качелях? Проваливаюсь в бездну какую-то… Что за бездна… и черное – все? Опять лечу, но! Лечу я вниз… Вниз лететь нельзя! Я лечу?»

Скорая везла Александра. … Скорая везет Александра в больницу. Отменив решение убить всех виновных и уходя от Спирковой, он случайно раздавил ампулу с ядом.

Тело его бесчувственным, как манекен, безучастным отношением к окружающему, что выражается в неподвижности и в застывшей на губах улыбке, заставляет врачей быстрее, чем обычно, действовать, говорить, колоть…

Тело безучастно лежит, а остаток света сознания пытается понять: что с ним? Где он? Почему не видит, не ощущает себя? Кто опять без его ведома увозит его и куда?

Остаток света пытается понять, а ниточка, связующая ЕГО со ВСЕМ, передает урывками, фрагментами некие касания и переносит его в состояние соприкосновения со всем, где логика отодвигается в сторону мощью Всеведения.

Белопенные волны…
Величаво плывут облака…
Бездонное небо…
Безбрежное небо…
Бурное море —

шумом зеленым..
стонут леса…

Небо…
Земля…