За гранью игры

Сволочи! Ничего, нужно только вызвать пожарных, а потом поглядим, кто это здесь не достоин Янь!

– Полный адрес школы и ваше полное имя.

Ли сказал.

И в тот же миг подгоревшая балка рухнула вниз, придавив парня.

Ловушка

Папка «Personal»

Doc006

Космос – это мечта шофера! Я просто обалдел. Какие там, к чертям звездные дороги и сверхскоростные трассы! Если это все и было, то я ничего такого не заметил. Это все равно, что очутиться на бескрайнем корте в машине формулы «1» и мчаться в любую сторону хоть с закрытыми глазами. И ощущение скорости полета или иллюзию этой скорости, компьютер Алланы имитировал отлично! Настоящий ветер трепал мои волосы и одежду. И звезды на мониторе неслись мне навстречу, точно рой светлячков в ночи. А я набирал скорость, закладывал виражи, делал сальто и хохотал, как безумный. Машины – это моя первая любовь. Летающая квартира Алланы, похоже, – вторая.

Не нужно было крутить проклятую баранку. Просто управляй телом, кончиками пальцев, одной мыслью! Я и не знал, что такое возможно. Это такое счастье – мчаться на скорости и нырять в метеоритный дождь.

Когда-то я видел такое в кино. Мол, стоят наши астронавты у пульта управления и кнопочки тычут, а мимо вальяжно пролетают астероиды, и лишь изредка комета пронесется. Фантазеры, блин! Все совершенно не так! Ощущение бездны, раскинувшейся во все стороны – это совсем не страшно. И метеоритный дождь – это похлеще, чем компьютерные тренажеры, оставленные на Земле. Кто бы сравнивал! Здесь все было реально. Вмажется такой камушек, размером с Москву в мой пилотируемый кораблик, мало не покажется… Камушку… Или мне. Это как столкнемся.

А вот нырнуть в метеоритный поток минуты на три и тут же вынырнуть обратно – это класс! Главное, идти рядом с дождем, параллельно и сильно в него не углубляться. Конечно, от свиста пролетающих метеоритов сразу закладывает уши. И каменюки эти, в основном, летят роем, как пчелы. Но есть среди них и сумасшедшие, не желающие передвигаться ровными колоннами: они носятся, как бешеные осы, бестолково нарезают круги, а иногда даже начинают лететь в обратную сторону. Вот эти шальные метеориты в потоке и есть самые страшные убийцы.

Я три раза опускал свой маленький корабль в этот поток. Более сладостных минут я не испытывал никогда в жизни! Сначала сознание растекалось по поверхности корабля. Я ощущал все своей шкурой, точно я – это и есть летящая в космосе квартира! А вокруг бесновались метеориты. Это было похоже на танец с волками, на атаку под шквальным пулеметным огнем: нырнул – вынырнул, пробежал – и залег. Сердце колотилось так, что, наверное, его грохот был слышен в самых крайних точках вселенной.

– Ты что творишь, зар-раза!

Голос долетел сквозь космическую мглу, и я не сразу понял, кому он принадлежит. От неожиданности я вздрогнул и перестал чувствовать корабль.

На меня злобной фурией налетела Аллана. На этот раз меня не изолировали в кабине душа, не стрельнули в грудь каким-то транзистором и даже не вмазали по морде невидимыми руками.

Аллана – эта девушка мечты – просто спихнула меня, вышибла из кресла сильным ударом плеча. Ничего себе! Вообще-то, это именно я – десантник, а не какая-то там инопланетянка! Я вскочил на ноги и хотел задать хорошую трепку этой зарвавшейся девчонке. Но не успел.

Нашу уютную квартиру тряхануло так, что самонадеянная Аллана сама вылетела из кресла и была прижата к соседней стене, как, впрочем, и я сам, вместе с собакой.

Затем нас перевернуло и швырнуло на потолок. Зацепиться тут было не за что, и я невольно позавидовал мухам: отчего это люди не летают?

Третий удар был самым эффектным. Корабль обернуло трижды вокруг оси. Подобной «болтанки» я не испытывал с детских времен, когда любил всякие аттракционы. Золотое у меня было детство. Мы все тогда мечтали стать космонавтами.

Помню, как отец мне говорил тогда: «Космонавты – это такие люди, которые каждый день прыгают сто раз на скакалке, отжимаются от пола, подтягиваются на перекладине, едят овсяную кашу и вареный лук. А еще они вертятся на тренажерах, чтобы легче переносить невесомость». Самым ужасным было, конечно, прыганье со скакалкой. Но парни смеяться не стали, а просто, выяснив, что я готовлюсь стать космонавтом, зауважали. Овсяная каша и лук были моей второй высотой. А третьей – аттракционы. Я выползал из «ромашки» абсолютно зеленый и долго потом хватал воздух ртом.

Увы, космонавтом я не стал. Подрос – и поумнел. Но, видимо, ничто в жизни не проходит бесследно…

Аллана рухнула в кресло и потеряла сознание. До чего же хрупкий народ эти бабы! А еще – вредные. Стоило ли отрывать меня от полезного занятия, чтобы испортить такую хорошую летающую машину? У меня, между прочим, водительские права имеются на все четыре категории. Я – ас, а не водитель. А тут какая-то недотепа решила спасти меня от метеоритного дождя. Ага, помогла, называется. Вечно эти бабы поперек батьки в пекло лезут, а потом ноют: защити, ты же сильный! Ну, прямо, как моя Наташка.

Помнится, был такой случай. Поругались мы с Наташкой в три часа ночи. Так, из-за пустяка. Наташка ревность испытала: нашла у меня женский батистовый платочек. В принципе, правильно догадалась: мне его школьная подруга оставила, так, на память. Но так это когда было? Триста лет тому назад! Да и то – не правда, детские игры. Но Наташка наговорила мне гадостей, схватила сумочку – и бечь.

Я на кухню пошел, покурить. Я ведь тоже не люблю, когда мне норовят всю морду когтями исцарапать. Что ей, Наташке, больше всех нужно? Я ведь даже не целовался ни с кем в школе. Платоническая любовь с третьего по шестой классы. Роковая и без права переписки… Ну, не выкинул платок и пару записок на школьных листочках в клетку сохранил: вот трагедия-то! Шекспир, жаль, не знал о чем писать-то нужно! Я, блин, всегда думал, что ревность – это привилегия мужчин. Ан не тут-то было!

Стою, курю. Вдруг слышу: на улице шум, визг. Ну, ясно, Наташка на кого-то нарвалась! Мы хоть и поссорились, а все же, Наташка – моя девушка. Я окно распахнул – и выпрыгнул на улицу. Благо – первый этаж.

Смотрю: и, правда, трое подростков напали. Двое уже руки заламывают, а третий по голове норовит ударить. Я разбежался и вспомнил армейские годы. Ну, думаю, уроды, чему же вас в школе учили? И первым ударом ноги заехал драчуну в ухо. Парень отлетел в сторону и замер. Двое других испугались, Наташку отпустили и закричали:

– Ты чо хочешь, козел? Тебя кровью умыть?

Это они меня с кем-то перепутали. Один из них воображал, что он – боксер: в стоечку прыгнул, кулачками прыщавую морду прикрыл. С него-то я и начал. По всем правилам рукопашной: пусть сопляки учатся: и драться, и женщин уважать.

Через три минуты «боксер» уже отползал в темноту, прикрывая кровоточащий нос: сам напросился!

Второй лежал скромно: тихо так, как примерный мальчик в детском саду во время тихого часа. Наверное, сознание малость потерял, когда башкой-то об асфальт треснулся.

Третий дружок держался за свое «хозяйство», свернувшись клубком, как младенец в утробе и жалобно скулил, как щенок.

Наташка разрыдалась у меня на плече. Тоже нашла время и место. Как, значит, по ночам из дома уходить – это мы смелые, а как неприятностей огребла, так сразу вспомнила, что она слабая и беззащитная.

Парни медленно очухались, посмотрели на меня, на победителя, обзавидовались, да так и растворились в ночи. А мне потом пришлось в окно заползать и Наташку втягивать. Она ведь ревела и боялась ждать меня одна, покуда я дверь открою и дом обойду. Значит: норов показывать – это мы умеем; а как с трудностями столкнулась, так сразу вспомнила, что она – всего лишь слабая женщина.

Вот теперь и Аллана повторяет ту же ошибку. Да что они, бабы всего космоса – из одного теста что ли, да не из того замеса?

Наш корабль, лишившись управления, поплыл в потоке дождя сам, плавно покачиваясь, точно лодка на волнах.

Я бодро доковылял до монитора, положил руки на отпечатки, то бишь на собственный персональный пульт управления и представил, как мы выходим из метеоритного дождя.

Когда квартира зависла в чистом, безопасном до стерильности космосе, я оторвался от монитора и подошел к Аллане.

Забавная у нее форма: какие-то нашивки, значки. Хм. Тщеславная, наверное, девочка. Помнится наш майор один раз надел свои ордена, и весь полк обалдел. Дак то майор – и раз в году…

Я подхватил девушку на руки, и хотел было положить на кровать. Инстинкт мужчины-землянина сработал. Какие тут к чертям кровати?

– Эй, компьютер, сделай лежанку!

Ноль эмоций.

– Я кому говорю?!!

Тишина.

Я уже хотел было бросить Аллану и пойти постучать этой разумной машине по черепушке, ну, или по монитору, да вдруг вспомнил: «Сама Аллана называла какой-то пароль доступа».

– Теллет!

– Чего? – голос был обиженным и шел из стен.

– Не чего, а твою хозяйку ранили, ну-ка, немедленно сваргань лежанку.

– В справочной системе нет идентификации данного задания.

– Раздвинь кресло, урод, чтобы я мог девушку положить!

Кресло, с которого я соскреб Аллану, мгновенно превратилось в спальную капсулу.