На косогор взошёл, как из былины.
Табун коней никто не стережёт,
Он по лугам, по перелескам скачет.
Как дивно слышать, что скворец поёт…
Как жутко сыч на колокольне плачет.
Ветер
Над осенней рощей ветер забуянил.
Листья опадают от его возни.
И качают клёны головами пьяно,
Тянутся берёзки:
– Всё возьми! —
И гуляет ветер по лесным полянам,
Падает в овраги,
Казаком под тын.
И выходит ветер, пляшет без баяна
И стоит, качаясь, у рябин.
А когда средь ночи
Он угомонится
И застынет, синий, недвижим,
С неба глянет месяц,
Добрый, светлолицый,
И с упрёком скажет:
– До чего дожил!
* * *
Я вышел в поля за околицу,
Чернеют пары, а лужок
Того и гляди расколется:
Ручей – чуть заметный стежок.
Но воды, осенние воды
Шумят по оврагам, лесам.
Ольховой листвы – ветроходы,
Кленовой листвы – паруса.
Стежок наполняется мощью,
Флотилии ширят ручей,
И сыпят кленовые рощи
Искристый огонь из очей.
Зелёный лужок раздвоился,
Ручей приустал наконец,
И вдруг, будто конь, оступился —
И плюхнулся в речку Грунец.
В дождливый день
Дождь, да такой, что собаку не выгонишь,
Пёс у порога мешает пройти.
А пастухи под плащами на выгоне,
Мыслят с надеждой о ближнем пути;
Вот за ракитами крыши виднеются,
Там и уют и тепло у печи.
Если подумать, что далее деется, —
Можно узреть на столе куличи.
Греет хозяйка и чайник, наверное,