Веления рока

– Ты что ль в судьбу веришь?

– Да, в судьбу я верю, но только наполовину.

– Как это?

– Дело вот в чем. На мой взгляд, у каждого из нас есть своя Аннушка с бидончиком, которая может пролить масло где угодно и когда угодно. Но это не означает, что мы должны непременно поскользнуться на нем. У нас всегда есть выбор, как у Иванушки-дурачка: налево идти, чтоб жениться, направо – коня потерять, или прямо, чтоб голову сложить. Это называется свободой воли. Свобода воли дана нам Богом, а судьба – от дьявола.

– Ты считаешь, что дьявол на самом деле существует? – удивился Генка.

– А как же? Если мы верим в Бога, то должны признавать и существование сатаны. Так ведь? Ну вот. Мне кажется, что ни Бога, ни дьявола мы сами по себе не интересуем, то есть им безразлично – больной ли ты, здоровый ли, долго будешь жить или недолго. Их интересуют исключительно наши грехи, следовательно – и это главное – наши души. Именно за наши души между Богом и дьяволом идет постоянная борьба. Поэтому полагаться на свободу воли мы можем тоже только наполовину, так как получается, что не все во власти Божьей. Вот, например, живет человек. Добрый, верующий в Бога. Он заботится о своей душе, ревниво соблюдает все заповеди Божьего писания. Живет, не помышляя ни о чем худом, то есть делает все так, как Богу угодно. Но в один прекрасный день к нему забираются грабители. Защищая свое добро, он борется с ними и, не желая этого, одного из них убивает. Вопрос: как Бог допустил, чтобы благочестивый человек совершил этот большой грех, не желая его совершать? Если предположить, что мы полностью во власти Бога, радеющего за чистоту душ наших, то получается, что это он подтолкнул верующего человека на совершение греха. Но такого нельзя даже предположить. Выходит, что в этом случае Бог не смог противостоять дьяволу, который спит и видит, как всех нас сделать грешниками. Но в том-то и дело, что дьявол никогда не спит. Он, в чьих руках находится наша судьба, постоянно подсылает к нам Аннушку с подсолнечным маслом. Таким образом, на первый взгляд, у человека есть два пути: первый – полностью повиноваться судьбе; второй – полагаться только на свободу воли, то есть следовать заповедям Господним. Но ни по первому, ни по второму пути мы идти не можем, так как в борьбе за душу человека у Бога и сатаны силы равны, и каждый из них тянет нас в свою сторону. Выбравший первый путь живет легко: плывет по волнам, куда кривая выведет, при этом пальцем пошевелить не хочет – попивает пивко да покуривает, мечтает себе о хорошей жизни и даже о зле не помышляет. Не зря же говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад. Тому же, кто выбрал второй путь, постоянно приходится преодолевать трудности, потом и кровью добывает он хлеб свой насущный, печется о благе близких своих. Но и первый и второй рано или поздно, пусть даже на короткое время, вынуждены будут отклониться от выбранных ими путей. Первый, обычно с большим опозданием, все равно осознает свою ошибку и попытается встать на путь истинный. А второй рано или поздно попадется в сети дьявола. Значит, мы всегда находимся между Богом и дьяволом и должны шагать по жизни, как эквилибрист по канату, постоянно балансируя между ними, то есть находиться посередине. Этот путь древние так и называли – золотая середина.

Генка слушал внимательно, переваривая каждое слово.

– Получается, что человек сам себе не хозяин?

– Ну, как же не хозяин, если он имеет право выбора своей тропинки? Получается, что человек просто не должен отдаваться на произвол судьбы, а наоборот, жить вопреки ней.

– Я не понимаю, – сказал Генка, – как же жить вопреки судьбе, если человек хочет этого или не хочет, все равно совершает то, что вынуждают его обстоятельства, как, например, этот праведник.

– В том-то и дело, что мы не всегда можем увернуться от своей судьбы. Однако частенько попадаемся в ее капкан и в том случае, когда могли бы избежать этого. Вот представим себе человека в образе мышки, которая увидела лакомый кусочек в том самом капкане и думает: рискнуть или нет? А, думает, была, не была, попробую! В результате – хлоп, и попалась. И вот сидит она с прижатым хвостиком и ругает себя: ах, какая же я глупая, что такую ошибку допустила, как зря я сделала, что полезла в этот капкан! – Эрудит сделал паузу. – А теперь скажи сам, какая получается мораль?

– Мораль такая: оказавшись в капкане, думать поздно, надо раскидывать мозгами тогда, когда ловушка еще не захлопнулась, – сказал Генка.

– Молодец! – похвалил его Эрудит, – намотай это себе на ус. Кстати, об индейцах. Пока ты мне рассказывал о них, я вспомнил одну интересную притчу. Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину. В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло – зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк представляет добро – мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность… Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, потом спросил:

– А какой волк в конце побеждает?

Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:

– Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

* * *

Друзья еще долго сидели у огня и разговаривали. Потом Генка напомнил Эрудиту о том, что он обещал показать ему приемы. Они поднялись и занялись изучением боевого искусства.

– В первую очередь научимся падать, – сказал Эрудит.

– А чего тут мудрого, – удивился Генка, – я и без обучения могу, шлепнулся и готово.

Эрудит засмеялся.

– Я знаю, это ты можешь. Но важно не поломать руки, поэтому держи их вот так, – и он показал, как, падая, одну руку надо быстро выбрасывать вверх, а вторую прижать к боку.

Они схватились. Эрудит делал подсечки Генке, каждый раз комментируя его приземление.

– А теперь попробуем в боевых условиях, – сказал он и ловким захватом подбросил Генку так, что, не успев ничего понять, мальчишка приподнялся в воздух, отлетел в сторону и упал на землю. Упал правильно. Эрудит оценил это. Генка полежал, взъерошился, вставая, и предстал перед Эрудитом в угрожающей стойке и с хмурым лицом.

– Что, бледнолицый, потолкаемся?

– Мой брат встал на тропу войны? – произнес Эрудит, тоже приняв воинственную позу и придав себе выражение готовности вступить в смертельную борьбу.

– Ага. Я закопал трубку мира.

– В таком случае береги свой скальп!

Напрыгавшись и наборовшись, они присели немного передохнуть, а отдышавшись, с аппетитом съели свои припасы. Костер догорал, его неяркое пламя отражалось в гладкой поверхности реки и билось на ней, словно живое перо жар-птицы. Оно как будто выпархивало из воды, вспыхивало и, не успев исчезнуть, появлялось вновь. Вода в реке казалась черной и неподвижной. Заметив, что Генка начал клевать носом, Эрудит скомандовал отбой.

– Наелись, напились и спать уложились, – сказал Генка и полез в палатку.

Через несколько минут он уже спал, тихо посапывая. Эрудит тоже пытался заснуть, но веки его не смыкались, на какое-то время он погрузился в сон, но туман в голове снова рассеялся, и мысли его стали опять четкими и ясными. Сна больше нет. Какая-то неприятная тоска овладела им. За короткий срок, прошедший после армии, он успел привыкнуть к спокойной, размеренной жизни. Теперь предстояло принять очень непростое решение.

Выбравшись из палатки, он вернулся к костру, в котором еле теплились последние уголья, их красные огоньки едва пробивались из-под серой, как войлок, золы. На непроглядном ночном небе появились подслеповатые звезды, в засеребрившихся тающих облаках показался расплывчатый месяц.

В реке шумно всплеснула рыба. Наступало утро.

Эрудит спустился к воде, сидел и наблюдал за теченьем реки. Извилистое, как змея, русло реки Сал здесь было прямым и ровным. Сначала казалось, что вода течет одним спокойным и ровным потоком. Но чем дольше он смотрел, тем больше убеждался, что это не так. В середине ее поток стремительный, с переливами. Чем ближе к берегу, тем он глаже и тише. У самого берега – водоворот. Из глубины с неукротимой энергией выдувается большая выпуклая линза, вокруг которой с переменной скоростью вращаются струящиеся вихри, увлекающие за собой намокшие листья, водоросли и ветки. Они сталкиваются между собой и, пытаясь вырваться из этой круговерти, постоянно отклоняются от своей траектории, но, как намагниченные, притягиваются и вновь продолжают бестолково вращаться. Что происходит на дне – не видно. Но и там нет однообразия. Миллионы песчинок переносятся по нему за десятки и сотни километров. Размываются берега, отделяются от них куски земли и глины и перекатываются течением до тех пор, пока не уткнутся в какую-нибудь корягу, застрявшую в зыбком иле. Вот так же, думал Эрудит, течет в крутых берегах времени и река нашей жизни: то стремительно, то беспечно, а то внезапно закрутит в омуте бед и невозможно из него вырваться. Или затянет в застойную мутную заводь с клочками тухлой пены. Она так же весной бурлит, летом весело журчит и сверкает на солнышке, осенью становится холодной и тяжелой, как свинец, а с наступлением зимы – цепенеет под тяжким ледяным пластом.

Раздумавшись, Эрудит вдруг вспомнил девушку-ангела, которая ехала с ним в автобусе, ее глаза, большие и голубые, как светлая и чистая мечта. Оттого, что он их больше никогда не увидит, ему сделалось грустно.

Потянул влажный ветерок. Эрудит заглянул в палатку, получше прикрыл одеялом спящего Генку, взял топор, сел в лодку и оттолкнулся от берега. Ритмичный всплеск весел метрономом отмерял такт мелодии струящихся струн реки.

* * *

Когда Генка проснулся и выскочил из палатки, солнце уже поднялось. Прищурившись, он осмотрелся вокруг. На лугу, возле лесополосы на другой стороне реки, паслось стадо коров. Среди зеленых лоскутов садов и огородов белели домики. Потянувшись, мальчишка несколько раз взмахнул руками и побежал к реке умываться. Прыгнул в лодку, захлопал рукой по воде – брызги разлетались в разные стороны, обдавая лицо и все тело холодной влагой. Он умылся, посмотрел на дно лодки и неожиданно для себя увидел на ее дне топор.

– Эрудит, – крикнул он, насторожившись, – ты куда-то ночью плавал?

Эрудит сидел у костра, смотрел поверх реки и молчал. Генка подошел к нему и снова спросил:

– Ты что, умер? Я спрашиваю, куда ты плавал, пока я спал?

– Никуда, я от костра не отходил ни на шаг, – улыбнувшись, ответил Эрудит.

– Знаешь что, – пригрозил пальцем ему Генка, – маленьких нельзя обманывать.

– Как ты догадался? – спросил Эрудит.

– По веслам. Весла мокрые. Я наблюдательный, не то, что некоторые, – соврал он.

– А то, что костер горит, не заметил? Он ночью погас. Я плавал на ту сторону, сухой сук срубил, вон уже догорает. Погреться не хочешь?

– Я не замерз, – глядя недоверчиво на Эрудита, произнес Генка. – Пойдем лучше закидушки проверим.

Они спустились к двум колышкам, от которых косо спускались натянутые лески.

– Какая твоя? – прищурился Генка.

– Выбирай сам, так мне больше повезет, – глядя без всякого интереса куда-то в сторону, сказал Эрудит.