пыль, он сказал:
– Ну не отворачивайся от меня. Хочешь, я подарю те-
бе золотые серьги, дам денег, пошли со мною, я так хочу
с тобою заниматься любовью.
«Ну вот, еще один, – с досадой подумала Катя, – ну
что это они, ну как животные, увидел, обнюхал и впе-
ред».
А ему сказала:
– Я занимаюсь любовью, когда я этого сама хочу и с
кем хочу, а не со всеми подряд.
– Ну, я же не все подряд, я один, ну пойдем. Я уже
полгода не имел ни одной женщины, пожалуйста, пойдем.
Ты такая красивая. У меня не было такой красавицы.
Катя почувствовала дрожь в его руках. Глаза его пы-
лали огнем, дыхание было прерывистым и горячим, ста-
новясь все чаще.
– Я тебе сказала – когда я хочу и с кем я хочу!
Анжело неохотно поднялся к себе наверх и через не-
сколько минут спустился, натягивая на ходу пиджак, и
буркнул угрюмо:
– Я пошел на работу.
– Давно бы так. Подожди, ты мне не рассказал, что
с твоей женой делать.
– Утром, в обед и вечером делать эти уколы и эти таб-
летки давать. Присматривать за нею, чтобы на улицу са-
ма не выходила, а то может заблудиться в лесу. Однаж-
ды я ее целый день искал. Когда она долго не выходит из
комнаты, посматривать, чем она занимается, – сказал он
сухо, не глядя на Катю.
«А мы обиделись, что ли?» – усмехнулась про себя
Катя, а ему сказала:
– А если она опять будет на меня кидаться? Что мне
делать с нею?
– Да я не думаю, ну успокой как-нибудь.
– Я не поняла, она, что, сумасшедшая? – спроси-
ла Катя.
– Ну, как тебе сказать, – пожал плечами. – Потом
сама разберешься, – и вышел.
И не сказал даже, как ее зовут.
Через несколько минут открылась потихоньку дверь
и вышла жена Анжело. Она покосилась на Катю и, ни-
чего не сказав, взяла посудную тряпку и стала местами
подтирать пол. Потом этой же тряпкой стала мыть чи-
стые тарелки. Она мыла их с грохотом и все поглядыва-
ла на Катю. Катя подметала пол, молча смотрела на это
безобразие и думала, что предпринять. Она подошла к
женщине, взяла у нее тряпку и сказала:
– Синьора, нельзя одной и той же тряпкой мыть по-
лы и посуду. Для полов есть другая тряпка, вон там, в ван-
ной, – она говорила тихо, чтобы не испугать женщину.