Багульника манящие цветы. 1 том

Она, так же, как её сестра, сонная и лохматая стояла и ожидала наказания. Верочка стояла плечо к плечу рядом с Катериной, слегка, пошатываясь после сна, так же, как и её сестра похожая на нахохлившего воробышка.

Ольга Петровна все это время сидела на стуле и от всего услышанного не могла ни говорить, не двигаться. У нее никак не укладывалось в голове, что ее внучата воришки. Начинается с малого и не поздно ли уже бить тревогу? Куда смотрела Мария? Ей стало страшно. Придя в себя, подняла глаза, полные гнева, посмотрела на сестер, произнесла:

– Да Вас не перевоспитывать надо, а сдать в милицию. Пусть с Вами там разбираются – Катерина с Верочкой поняли, что сейчас от бабушки пощады им никакой не будет. Извиняться бесполезно. Стояли все так же плечо к плечу, взявшись за руки.

Вчера вечером им казалось, что ничего плохого не сделали, сорвали всего – то несколько клубничек. Но сейчас чувствовали себя скверно. Катерина шептала:

– Это ты, Веруня, моталась по всем грядкам, наверное, истоптала все кусты:

– Темно было, я на ощупь искала ягоды. Как еще нужно было? – так же шепотом отвечала сестре Верочка.

Выручил девчонок все тот же Егор Степанович. К большому своему удивлению и удивлению бабы Оли он, вдруг улыбнулся, глядя на провинившихся сестёр, стоявших плечо к плечу, готовые принять наказание и сказал:

– Не ругай их, Петровна, они не только могут баловаться, но и просить прощение – с этими словами он вышел из избы.

Баба Оля вышла провожать гостя. Долго не возвращалась. А когда вернулась, сестры заметили в бабушкиных глазах некую мягкость.

– Ну что торчите посреди комнаты, как изваяние, марш умываться, хулиганьё. —

Баба Оля все же блинчики напекла, и, угощая ими внучек, слёзно умоляла, чтобы они больше никогда ничего подобного не совершали, иначе могут остаться без неё – бабушки.

Девчонки, уплетая блинчики со сметаной, уверяли бабулю, что больше такое не повторится.

Пересилив себя, Ольга Петровна простила их, а тут в их избу снова пожаловал сосед Ольги Петровны – Проничкин:

– Вот, Петровна, принёс твоим непоседам гостинец. Пусть полакомятся, ведь у них на Урале, действительно нет такой ягодки – и он поставил перед удивлённой Петровной лукошко с крупной, аппетитной клубникой.

Ну и ну! Неужто сам Проничкин решился на добрый поступок – накормить хотя бы соседей своей заманчивой и сочной ягодой? Баба Оля покачала головой, ещё раз удивляясь несвойственной доброте своего соседа, и продолжила печь блинчики.

После завтрака повела знакомить внучек с местной девочкой. Довела их до Раискиного дома, представила своих девчонок Раиске и отправилась обратно. Пусть сами теперь знакомятся. Девчонки её шустрые, да и Раиске палец в рот не ложи. Справятся. Не стоит им мешать. И она удалилась.

Катерина и Раиска какое – то время смотрели друг на друга, как бы изучая, затем протянули друг другу руки, пожали вяло. Они были ровесницы, но обе такие разные. Катерина была худенькая, невысокого роста. В кепке на боку и шортах она похожа была на мальчишку. На вид можно было подумать, что это хилое создание совсем ослабло и неплохо бы его подкормить. Так думала про Катерину Раиска. Они глядели друг на друга, и каждый имел своё мнение о новом знакомстве. Катюшка глядела на черноглазую свою новую подружку с некоторым любопытством. Она почувствовала в ней силу, характер. Таких Катерина уважала. Наверное, немного неуклюжая, потому что большая и полная. Да и одета, как бабка деревенская – юбка цветастая, кофта с оборками и многочисленными пуговичками. Раиска же продолжала оценивать Катерину уже не взглядом, а действием пожатия руки:

– Да. Если нажать посильнее, то эта худющая кисть может сломаться от пожатия моей руки – Катерина поймала мысль о её, якобы, бессилии.

– Если пожму её руку со всей силы, то пухленькие пальчики этой черноглазой превратятся в кашу – но тут же отбросила эту мысль – подумала, что черноглазой будет больно. Тут же вспомнила, что за её спиной стоит её Веруня – она уверена, что Катерина всегда и везде побеждает, уверена, что старшая сестра всегда её защитит, не перед чем и не перед кем не остановится. И Катерина решила на всякий случай дать понять своей новой знакомой, что сила у неё есть и впредь можно даже не пытаться обидеть её и её сестренку.

Она тут же нажала посильнее Раискину руку. Раиска руку не одёрнула – по глазам приезжей поняла, что их поединок вступает в силу – и тут же сжала руку Кати.

Ход перешел к Катерине, и она уже с большей силой и радостью для себя нажала руку деревенской девчонки так, что та и не ожидала. Катерина оглянулась. Вокруг них, откуда не возьмись, образовалась толпа ребятишек разных возрастов. Они с интересом наблюдали за происходящим. Раиска, оглядев своих приятелей, дабы не упасть перед ними в грязь лицом, прижала руку новенькой с такой силой, что Катерина чуть – чуть присела от неожиданности. Но за её спиной стояла Верочка, самый лучший её судья и арбитр. Катерина собралась, поставила ноги в упор, напряглась и была готова к новой атаке. Сжала почти до хруста Раискины пальцы. Катюшкины руки и ноги были натренированы почти с колыбели. Отец с детства заставлял висеть её на кольцах до изнеможения, по шведской стенке забираться без помощи ног до самой верхней перекладине и так же опускаться вниз. В ней, худенькой, городской девочке, была сила, натренированная спортом, сила уверенности в себе, сила и стойкость характера. Раискина же сила была от природы. Чувствуя на себе взгляды своих деревенских друзей, она собрала всю свою могучую силу и поняла, что раздавит сейчас эту малявку. Раискины болельщики кричали:

– Райка, задай этой городской пигалице! – Верочка визжала, размахивая руками:

– Катька! Катька, не сдавайся, я здесь, с тобой. Нас двое, и ещё наш папка с нами, слышишь? – Катя слышала слова поддержки своей сестры и, вобрав в себя энергию всех тех, кто её любит, как учил её отец, приготовилась к полному сокрушению своего противника.

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы Катерина не почувствовала, как рука Раисина вдруг ослабла. Отчего так резко она сдалась? У неё ещё явно, были силы. Почему поединок она не довела до конца? В толпе Раискиных болельщиков пронеслось недовольное гудение:

– У – у —у.. – Все жаждали продолжения этого захватывающего зрелища. То, что делалось за спиной Катерины, Катя не видела. Зато всё видела её противница. А видела Раиска то, что просто повергло её в шок – вместе с сестрой новенькой, в поддержку городской девчонки, стоял её закадычный друг Пашка. Он почему – то «болел» за приезжую. Вместе с Веруней он кричал:

– Катька! Катька! – бойцовский дух Раиски сразу исчез. Чего – чего, а этого она никак не ожидала! Она была просто в негодовании. Как он посмел быть сейчас на стороне её противницы?

Катерина оглянулась. Рядом с Верочкой стоял худой, длинный мальчишка. У него были смешные, оттопыренные уши. Светлые волосы, словно лен, обрамляли его лицо. Голубые глаза напомнили Кате взгляд самого дорогого ей человека – её отца. Не может быть! Так не бывает, чтобы было такое сходство между чужими людьми, живущими далеко друг от друга! У них дома есть фото, где её папа в таком же возрасте. Она никогда не забудет взгляд голубых глаз своего отца. Встретившись взглядом, Катерина и мальчишка со смешными ушами смотрели друг на друга какое – то мгновение, но между ними, незаметно для окружающих уже успела пробежать какая – то искорка. У Катерины расслабилась рука, и выскользнула из вялой руки Раиски. Та по своему оценила взгляд новенькой на её друга.

– А этот и рад, стоит, раскапустился. Ну, погоди, получишь у меня! —

Раиска каким – то не видимым движением дала понять ребятне, что надо бы проучить этого предателя. И не успела она моргнуть, как ребята свалили Пашку на землю. Так вот кто помешал им всем досмотреть поединок. Пашка не ожидал такого поворота событий, быстро вскочил, посмотрел на свою ухмыляющуюся, стоявшую в стороне подружку. И понял – ждать от неё помощи сегодня не придется. Он только спросил, глядя на неё, тихо и как бы больше сам себе:

– За что? – Раиска, посмотрев на него с упором, повернулась и убежала. Только и мелькнули её толстые, длинные косы. А дальше на Пашку снова навалились мальчишки, свалили на землю и давай его мутузить. У них, видимо давно назревала ревность к этому худосочному, тихому и забитому своей матерью Пашке. Курить он с ними в лес не ходил, по садам не лазал. Пригрелся у юбки Раискиной и её семьи. Ни разу ещё битым не был приятелями. Уже все не раз передрались, а этот ходит под защитой своей соседки. Попробуй, только тронь его, так этот «Илья Муромец» в юбке так накостыляет, мало не покажется. Теперь же пришел и их черёд. Сам «Илья Муромец» дал добро на драку с Пашкой. Ринулись сейчас мальчишки выместить свою ребячью обиду на безвинного Пашку и впервые Раиска за него не вступилась. Ему на помощь кинулась Катерина. Она крикнула:

– Все на одного? Это здесь у вас такие законы? – и бросилась, ни о чем не думая, ничего больше не говоря, спасать незнакомого синеокого мальчишку. Она собрала всю свою силу и стала оттаскивать от него то одного сорванца, то другого. Катерине тут же досталась оплеуха и удар кулаком в глаз. Но теперь не выдержал и сам Павел. Всегда спокойный, не драчливый, он стал яростно отшвыривать от себя нападавших на него и на приезжую девчонку. Верочка тоже не осталась в стороне – подняла какую – то палку, подлетела к куче дерущихся, размахнулась и, закрыв глаза, опустила палку на кого бог пошлет:

– Ах, так? На мою Катьку! – Один из дерущихся, не слабо получив по хребту, выполз из этой кучи, держась за спину. Постепенно куча редела, потасовка продолжалась до тех пор, пока не осталось дерущихся всего двое. Пашка, в разорванной майке и фингалом под глазом зло размахивал руками и если его не знать, можно было подумать, что он дерется часто, давно и беспощадно. Это и отметила для себя Катерина:

– Просто какой – то драчун этот парень. Дерется, сдаваться не собирается, хотя видно, что и сил то уже нет. и не хочет сдаваться. Но вот стоит, запыхавшись напротив рыжего, ждёт очередного удара. —

Павел дрался один на один с рыжим Петькой. Вот уж кто любил подраться у них в деревне в дело и без дела! Этот Петька так и ходил по деревне, цепляясь то к одному, то к другому, пока не напрашивался на драку. Теперь, в этом поединке с Пашкой, решил наконец – то с ним разобраться. Почти каждый мальчишка носил синяк под глазом от этого рыжего Петьки. Один Пашка оставался без его отметины.

Глава 5

Петька был почти всегда злой. Всегда был чем – то недовольный. Отец его пил, лез на мать драться. Особенно доставалось ему, Петьке. Почему – то отец считал виновным именно его в своих неудачах. Петька убегал из дома. Он бродил по окрестностям деревни, жил у своей бабушки, отцовой матери, но на отца ей не жаловался.

С работы Петькиного отца давно выгнали за пьянку. Последняя его работа была на ферме. Он был электриком, и совсем даже не плохим. Но и там он долго не задержался. Терпели, терпели его доярки, да и лопнуло их терпение. Уснет, бывало, где – нибудь с похмелья за коровником в бурьяне, а в это время аппараты доильные из строя выходят. Ищут, зовут Федора – нет нигде. Проспится тот и к концу смены выползает из кустов, ещё и на баб кидается, мол, специально сломали аппараты, чтобы не работать, что бы ему, Федору, работа была. Ну и не стерпели доярки, выгнали его из бригады.

И шатается теперь Петькин отец без работы. То на пасеку зайдёт, медовухи выпить, то в сад колхозный или на бахчу заглянет и там чем – нибудь поживится. Но мало кто его жалел. В основном гнали от себя Федора. Он всегда жаловался всем на свою судьбу, а Петька стыдился отца. Потом постепенно стал задиристым хулиганом.

Сейчас Петька стоял перед Павлом, тяжело дышал и злые его бесцветные глаза говорили о том, что бой ещё не окончен. У мальчишки проснулась вдруг злобная месть, которую он в себе таил на отца. Не давал выйти на волю. Теперь же она рвалась наружу, и

Петька решил её не останавливать. Сейчас он её всю до капельки выпустит. Попал под этот выплеск мести именно Пашка. Ему не привыкать к превратностям своей жизни. Он уже от неё ничего хорошего не ждет, значит так судьбе угодно. Зато из Петькиной души выйдет вся злость на своего отца, которого отовсюду гонят, гонят от беспробудного пьянства. Улетучатся печальные мысли о его матери, которая ходит битая и униженная, а он, сын, не может ей помочь. И угнетало это Петьку пуще всего. Сейчас он будет биться за беспутных своих родителей, которые его родили, а ума не могут дать. Ни ему, Петьки, не его младшей сестренке.

У Петьки ходили желваки. Кулаки налились новой силой, и готов он был сейчас все это свое кипение обрушить на бестолкового мямлю Пашку. Тот, с фингалом, распухшей губой и порванной майке, подстегнутый тем, что его излупили ни за что, тоже рвался в бой.

У него тоже были свои обиды на всю свою жизнь.

Раиска, его закадычная подруга убежала не вовремя, оставила одного биться с этим рыжим петухом. Новенькая – и та вступилась за незнакомого мальчишку, а Раиска знала, что Пашка никогда не дрался и наверняка будет ребятами повержен. Знала это хорошо, но всё равно оставила его один на один с толпой ребят. Ну, ничего! Это даже к лучшему – надо же когда – нибудь начинать становиться мужчиной. Все пацаны уже передрались кроме него – Пашки. А тут ещё девчонка новенькая за него вступилась, как будто он какой ни будь слюнтяй.

И у Павла впервые закипела ярая злость. Вспомнил вдруг бросившего их отца и так врезал рыжему Петьке по уху, что тот не ожидая такой прыти от тихони, свалился на землю. Мотая головой от боли, тут же вскочил и все деревенские пацаны стали свидетелями настоящего боя. Бились два мальчишки, озлобленные на своё не очень счастливое детство, вымещая, эту обиду друг на друга. Надо же, как то от этого чувства избавляться, и они нашли выход. Дрались долго, поднимая сухую пыль вокруг себя и не обращая внимания на разорванные майки. Сдаваться никто не хотел. Наконец – то оба выдохлись. Рухнули на землю, раскинув руки.

Раиска, вернувшись на поле боя стояла поодаль, наблюдая за происходящим. Бросив взгляд на Пашку, произнесла сама себе вслух:

– Наконец – то, без меня справился. А раны тебе пусть городская зализывает. – она перевела жгучий взгляд на Катерину и, круто развернувшись, снова побежала к своему дому. Команда болельщиков кричала:

– Молодец, Пашка! Не сдрейфил! – Катерина, дождалась, когда драчуны пришли в себя, подбежала к Пашке:

– Ну как ты? – Павел открыл свой один глаз, второй уже совсем заплыл, внимательно разглядывая девчонку, улыбнулся:

– У тебя финал не меньше, я сейчас на седьмом небе от счастья —

– Это от какого же?