Мурчатка

Толстый охранник отвернулся от этого зрелища и пошёл в чащу леса. Лес оглушили выстрелы. Охранники стреляли и стреляли, казалось, что пока они не расстреляют весь боезапас – не остановятся.

Охраннику было больно. Ему было плохо. Ему хотелось вернуться назад, распихать всех и спасти детей. Он шёл по тропинке и плакал:

– Негодяи, разве можно так с детьми! Нет, я должен вернуться и спасти детей!

Он развернулся и кинулся назад по тропинке.

– Стойте, стойте! – раздался детский голос. – Мы живы.

Толстый Жак огляделся по сторонам, перед ним стояла девочка, в которую только что стреляли.

– Мы живы, мы все живы. Не бойтесь за нас! Мальчишки, вы где?

И в тот же миг четверо братьев оказались рядом с ней.

– Мы все живы, – успокоили они Жака. – Идите. И не выдавайте нас.

Толстый Жак хлопал ресницами и не мог понять, что случилось.

– Мы тоже не знаем, что случилось, здесь везде волшебство, сами понимаете, а где волшебство – там все возможно!

Толстый Жак кивал головой, соглашаясь.

– Там, – показал он рукой, – офис правителя. – Будьте осторожны. – Развернулся и ушёл.

– Нам тоже надо подальше уходить, – заметил Лёвка.

– Надо.

Отойдя на безопасное расстояние, Стрекозовы решили перекусить – уж больно есть хотелось. Они выбрали местечко поукромнее, достали кирин и приступили к обеду. И никто из них не задумался, что от еды идёт аромат и что по этому аромату их легко найти.

Когда закончились патроны, охранники решили собрать тела пленников и отвезти их к офису правителя, чтоб тот убедился, что приказ выполнен. Каково же было их удивление, когда они вместо детей обнаружили… кукол.

– Сбежали! Перехитрили! Делимся на группы и идём искать, иначе Лемург нас перестреляет! Кто найдёт – свистите, все остальные бежим на помощь.

Охранники разделились на три группы и кинулись искать беглецов. Не прошло и пяти минут, как раздался свисток, больше похожий на трель соловья, чем на свист. И все бросились на этот свист. И очень скоро Стрекозовы были схвачены, связаны, и для верности каждого из них охранники держали руками.

Так их и повели в администрацию к Лемургу.

Ребят провели через маленький дворик, и они оказались в небольшом домике.

Домик как домик, в деревне таких много было, чистенький, ухоженный.

Комната, где закрыли ребят, была большой, светлой, только на окнах решётки и дверь железная. Вдоль стены книжные шкафы, на полках папки, книги. В центре комнаты большой прямоугольный стол, вокруг него шесть стульев.

– Прикусите все языки, здесь, скорее всего, прослушка, – предупредил всех Юрка.

– Ну, это хорошо, – обрадовался Васька, – если нас сейчас же не покормят, я умру голодной смертью! Вы все потом за это ответите, я ни на один вопрос отвечать не буду! Я требую к нам человеческого отношения.

Васька вертелся, крутился на одном месте, представляя, что он кричит сразу во все микрофоны:

– Я требую адвоката!

– Ты ещё карету попроси, – съязвил Тёмка.

– Какую карету, зачем карету? – растерялся Васька.

– Мы с классом в театр ходили, «Горе от ума» смотрели. Там в конце Чацкий кричит:

Карету мне, карету.

Пойду искать по свету, где

Сердцу оскорблённому есть уголок.

Или почти так.

– А он крутой?

– Кто?

– Ну, твой Шацкий.

– Не Шацкий, а Чацкий. Ну, наверно, он там над всеми прикалывался!

Васька ещё постоял, подумал и опять начал орать:

– Карету мне, карету. Требую адвоката с каретой.

Обед

Васька ещё не успел закончить свой монолог про адвоката и карету, он просто открыл рот и не смог его закрыть.

К столу подошёл молодой человек, то есть ангел, ну в смысле человек с крыльями.

Он был кареглазый, смуглый. Короткие волнистые волосы, зачёсанные назад, чем-то напоминали корону.

– А я думал, что ангелы все беленькие и с голубыми глазами.

Едва заметная улыбка тронула губы молодого человека.

– Ваш обед. Если позволите, я накрою.

В комнате запахло чем-то вкусным.

– Если кормят, значит, убивать не будут, – обрадовался Лёвка. – А пахнет как вкусно!

– У вас тоже есть легенды? – поинтересовалась Анечка. – Мы путешествуем, легенды собираем.