Пыльные ветки сирени

Поехала. Страшно было до жути. Здание бывшей фабрики, полуразрушенное. Тем не менее там располагалось штук десять офисов. Охрана у лифта попросила паспорт. Со скрипом приехал лифт, и двери отворились. На шестом этаже длинный коридор из бетонных стен с окнами без стекол. Вот дверь в их офис. При виде Вадима она сильно испугалась и насторожилась. Что-то было пугающее в его лице, особенно когда он улыбнулся и сверкнул кривыми зубами. Некрасивый полный мужчина. Он надевал зимнюю спортивную куртку на деловой костюм в тот момент, когда она вошла. Собирался уходить куда-то.

– Будешь общаться с Лешей, – указал он на грузного бородатого парня за столом.

Как потом оказалось, Леша был историком. Он занимался у них какой-то аналитикой. Катя все рассказала про себя. Весь разговор он кивал, но никакого интереса не проявлял. При словах, что Кате хотелось бы открыть свое пиар-агентство, он сразу оживился. Сказал, что они могут помочь. Пригласил на следующую встречу. Упорная Катя приехала и в следующий раз. Только на этот раз она уже хотела свой салон красоты. Так об этом и заявила их главному. Звали его Алексеем. Он был низкого роста, с темными густыми волосами, хрипловатым голосом и большими глазами. В ЖЖ этот тип звался Леший с аватаркой волка, скалящего пасть. Встречались в ресторане «Три богатыря» на Тульской. Катя заказала только салат, поскольку шел Великий пост, а она хотела его придерживаться. В ходе разговора оказалось, что они могут исполнить ее желание, только при условии, что она потом до конца жизни будет выплачивать им 10 тысяч рублей в месяц. Они посчитали, что если найдут десять человек, таких же как Катя, то будут миллионерами до конца жизни.

Катя сидела среди Вадима, Алексея и Татьяны, думала про предстоящий бизнес с этими людьми и чувствовала, что это не про нее. Еще не окрепшая личность и не созревшая ответственность за свою жизнь, хотя ей было 27 лет, она была еще ребенком. На обратном пути она подвезла Татьяну на машине, и они разговорились. Татьяна очень любила кулинарию и любила разные новые формочки и другую кухонную утварь. Всегда придумывала новые блюда. Например, последнее из любимых, сосиски с брокколи залить взбитыми яйцами, а сверху посыпать сыром и в микроволновку. Отлично просто. Но Катя, читающая до дыр книги про правильное питание, промолчала про этот вредный рецепт, поскольку была тактична. Дальше шел разговор про предназначение. Тут Катя обронила фразу про то, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным и что она себя относит к первым. Собеседница на нее слегка покосилась, но промолчала. Остановились во дворах рядом с Люсиновской улицей. Договорились общаться в сети и распрощались.

Мартовский воздух уже был наполнен солнцем. Снег днем слегка подтаивал, ночью превращался в лед. Коммунальные службы уже очищали тротуары ото льда, отовсюду раздавался скрежет лопат об асфальт. Лед и снег грузили на КАМАЗы и вывозили за город.

Катя была уверена, что ее мечта сбылась. Что она нашла-таки настоящих друзей в этой жизни. Они и вправду теперь общались в ЖЖ. Писали и комментировали посты друг у друга. Следующая встреча была назначена в чайном клубе. Туда приглашали всех желающих со своими мечтами. Катя боялась идти одна и поэтому уговорила пойти с собой подружку Венеру, с которой вместе работали на прошлой работе.

В клубе в полумраке горели свечи и играла тихая музыка на индийский лад. Их попросили снять обувь и предложили тапочки.

Все мечтатели сидели в кругу на ковриках и подушках. Пили чай и каждый рассказывал про свою мечту. Катя запомнила одну девушку. Тонкая и хрупкая натура – балерина. Настя. Она в свои 22 года добилась высот в карьере, каких только можно было представить: преподавала на кафедре, выступление в Большом театре. Дальше она уже не знала, чего бы такого замечтать, чтобы ах! В ее разговоре чувствовались депрессивные нотки. Жизнь как будто кончилась. С интересом Катя потом изучала ее живой журнал. Розовые пуанты, юбка пачка, сцена и шквал зрительских аплодисментов.

В самый разгар своего психоза Катя прочтет, что у Насти в комнате с грохотом упало и разбилось зеркало. Писала она, что никому служить, мыть, убирать она не будет, что это не ее.

На встрече Леший рассказывал про то, как помог одному человеку устроиться на хорошую работу и что тот теперь хорошо зарабатывает тем, что продает вертолеты. Только счастья по-прежнему нет. На Катин вопрос «почему?» – Леший пожал плечами. Кате стало интересно, почему этот человек несчастен. И ей безумно захотелось вертолет. Другие участники говорили про свою работу, несчастную любовь, родителей. Все до единой были молодые незамужние девушки за двадцать. Кате на тот момент было 27 лет. Подступал кризис среднего возраста, который наложился на кризис в стране и кризис в личных взаимоотношениях.

Выйдя из чайного клуба, Венера с Катей пошли к метро и в переходе вдруг обе схватились за животы. Режущая боль не давала идти дальше. Они стояли и говорили об этом. Неужели что-то подмешали? Венера сказала, что больше туда не пойдет. Катя была упертая и пошла в следующий раз уже одна.

Они не подозревали, что в чай им действительно подмешали кое-что. И что эта группа на самом деле не что иное как самая настоящая секта. У них было свое название, символика, футболки. Присутствовала вся атрибутика. Костяк формировался из трех человек – Вадима, Лешего и девчонки Леры.

***

А на личном у Кати было все плохо. Ильдар даже не знал, куда она ходит и с какими людьми встречается, ведет свои беседы о сокровенном. По большей части ему было все равно. Он играл в компьютерные игры запоем, приносил ей зарплату и хотел, чтобы его никто не трогал. А она смотрела на его затылок и плакала. Пыталась понять, что происходит. Почему любимый мужчина от нее отвернулся и даже не разговаривает. Спустя десять лет это тоже будет для нее загадкой. Ключ к которой лежал на поверхности, но она его не видела. А пока искала причины в себе, копала, читала эзотерику, чтобы понять, как устроен мир. Состояние становилось все хуже, и казалось, что разгадка где-то рядом.

Будучи склонной к самокритике, Катя искала причины в себе. Так научили. Ей казалось, что если она изменится, то изменится и он. Ведь в эзотерических книжках так и написано.

Катю звали кататься на горных лыжах. Она с собой звала Ильдара, но он не хотел. Это больно било по ней. Почему? – задавалась она вопросом. Мы же пара. Мы же любим друг друга. Что она делает такого, что теперь везде одна, хотя вроде и при муже? И на горном склоне, и сидя на диване, глядя на его затылок, и с друзьями, и на фитнесе. Когда она к нему прикасалась, он нервно дергался и ощетинивался. Было видно, что он раздражен и ему неприятно.

Почему Катя винила только себя в его отчуждении? Она и сама не знала ответ на этот вопрос. До жути хотелось измениться, чтобы вновь обрести ту романтическую любовь, с которой у них все начиналось. Было все очень красиво. Каждый день он приносил ей по букету цветов, не успевали розы увянуть в вазе, как тут же возникал другой букет. Вместе они ездили на новеньком опеле в разные места – Рязань, Константиново, Коломну, брали друзей, а иногда и просто сами садились в машину и ехали. Все было замечательно.

Ильдар тогда уже играл в компьютерные игры, но это не мешало их любви. Это не было так критично. Подумаешь, поиграл часик после работы. Они приглашали друзей домой, шумно отмечали новогодние праздники. Один год, второй. А на третий все это исчезло из их жизни. Остались они сами, вроде вместе под одной крышей, но дальше друг от друга, как две диаметрально противоположные звезды в Галактике.

Может быть, это было связано с переездом на улицу Черняховского?

С квартиры на Выхино их выгоняла хозяйка. А на Катиной работе как раз коллега сказала, что знакомая сдает квартиру на м. Аэропорт.

Лето прожили дружно, а осенью этот кризис 2008 года. И эта игра. Войнушки в космосе.

Ильдар орал на Катю: «Веди себя нормально!» Но Катя вела себя как обычно и ничего такого не делала незаурядного. Или не видела этого? На тот момент она была совершенно здорова, разве что мигрень периодически мучила ее. Ильдар перестал ходить с ней в кино и дарить цветы. Он вообще перестал куда-либо выходить, кроме работы. Продукты покупала она сама, приносила кучу пакетов из «Ашана» и ела. Пончики, блинчики, пирожные, мороженое, конфеты, торты… Вес потихоньку начал расти вверх. Опять непонимание, что происходит? Купила клубную карту, стала ходить в спортзал. Занималась там до седьмого пота, но вес продолжал расти. Теперь ко всему прочему добавилась проблема с весом. Ильдара это бесило, он еще больше замыкался в себе. Пропасть между ними росла, а как построить мостик, Катя не знала. И с еще большим отчаянием она искала ответ в книгах.

Покупала их одну за другой, читала и не находила ответ. Искала в интернете вдохновляющие примеры похудения. Они были, и их количество с каждым годом росло. Много было похудевших и счастливых, но это все было не про Катю. Она продолжала набирать. Вес рос, самооценка падала, близкие отношения с мужем исчезли. Они продолжали жить вместе, но спать на одном полуразвалившемся диване. Теперь они были чужаками друг другу. Катя отчаянно пыталась спасти отношения. Когда она прикасалась к нему, он шипел, скалил зубы и отдергивался, будто его жалили. Больно. Обидно.

Но при всей ситуации не было мысли о расставании. Она и не думала об этом. Он молчал в принципе.

О наболевшем Катя рассказывала своим новым друзьям. Они говорили: «Дело не в тебе. В нем. С тобой все нормально».

Они предлагали ей оставить Ильдара, но в ответ на это Катя рыдала в голос. Тогда-то и было посеяно семя сомнения и мысли о разрыве. Она безумно любит этого Ильдара. Но ей не удавалось достучаться до него. Девушка не могла понять, любит он ее или нет, потому что никогда не знала настоящей любви от родителей. Почему он молчит? Если бы он твердо сказал ей, что не любит и не хочет с ней быть, она бы пережила это и сразу бы ушла от него. Только отчуждение и молчание не предполагали такой ответ. Они нарастали, а Катя все больше не понимала. Куда делся тот веселый, скромный молодой человек с остротой ума и тонким юмором? Где тот нежно любящий юноша, с которым они гуляли по ночной Москве? Его не было. Появился угрюмый, заросший щетиной парень, сутками напролет сидящий за компьютером. А рядом с ним вырисовывалась заплывшая отеками и жиром, неухоженная дама средних лет в депрессии.

Обычно вечера проходили так: он за игрой, она возле ноутбука, чат с Лешим. Очень хотелось новой реальности, успеха, реализации. Причем и Кате, и Ильдару. Ей все это ей Леший обещал и обещал. Ей не терпелось. Быстрее бы. Ее психика была уже на грани. «Пиши адрес», – застучала она по клавишам.

– Я поеду прокачусь, – сказала Ильдару, трогая колготки на сушилке, – колготки надо забрать. – Тут же опомнившись, пробормотала: – Скоро вернусь.

Ильдар даже ухом не повел, он был в больших наушниках.

Катя не понимала, что сейчас она находится в состоянии психоза. Тем не менее, садясь за руль, четко проговорила адрес: «Варшавское шоссе, дом 10». И поехала. Тело трясло. А душа была просто распахнута и мчалась вперед.

Казалось, что вот-вот откроется что-то уникальное. А она станет первооткрывателем этого нового и неизведанного нечто. Что вот зазвучала песня – песня об этом, новом. Что еще один шаг, и откроется новая дверь. В новую жизнь, мир грез становится реальностью.

Она не помнила этого, но потом в карте ее психиатр прочитает: «Останавливалась возле гостиницы “Метрополь”, нарушила правила парковки, оголялась».

Когда приехала по адресу, машину оставила напротив дома. Пошла к подъезду, где не раз уже бывала. Код от подъезда, каким же он был? Начала набирать различные комбинации, но все было не то. Ей до сих пор казалось, что она на пороге какой-то великой тайны. Нужно только найти ключ, чтобы открыть дверь. Подобрать пароль. Угадать его. А дверь была глухо заперта и не открывалась. Казалось, что она часть какой-то игры, где она должна выйти победителем. Найти бы ключи и подобрать пароль.

Рядом стояла припаркованная черная тойота камри. В какой-то миг она подумала, что, возможно, ответ кроется в машине. Подошла и дернула за ручку дверцы. Машина была заперта.

Начала искать визуальный образ, который помог бы открыть дверь. Взгляд остановился на приклеенных на двери подъезда объявлениях о продаже квартир. Набрала номер.

– Я по объявлению. Мне квартира нужна.

– Есть два варианта, на Хорошевском шоссе и Звенигородском шоссе.

Думая, что Хорошевское шоссе звучит более символично, Катя его и выбрала. Договорились созвониться завтра. Но завтра она уже будет в психиатрической больнице под действием галоперидола, и конечно, никакая квартира ей уже будет не нужна.

Время, когда люди становятся осознанными. Время перемен. Когда многих трясет. Люди ищут себя, хотят восполнить ту пустоту в сердце, которая образовалась. Так и Катя, простая деревенская девушка, попала под эту раздачу. Пыталась найти ответы на свою мигрень, на свои неудачи в работе, почему никто не зовет замуж. Очень хотелось узнать и скорректировать свой жизненный курс, чтобы прийти к богатству, к успеху и счастливым отношениям. Она открывала ленту ВКонтакте и с завистью смотрела на счастливые лица друзей и одноклассников, которые женились, рожали детей, путешествовали. Ей тоже всего этого хотелось, но не получалось. Нет. Получалось все наоборот.

Каждую поездку на море она рыдала в голос. Ильдар доводил ее своими высказываниями по поводу ее внешнего вида. Лежа на берегу Будвы, она смотрела на гору слева и не понимала, просто не понимала, почему? Почему среди такой красивой природа она одна, а он геймится в номере. Просила Ильдара сфотографировать ее, как он делал это в первые месяцы свиданий. Так хотелось вернуть тот период цветочно-букетных взаимоотношений. Он, конечно, фотографировал, и она даже старалась выглядеть счастливой на этих фотографиях. Но чувства были не те. Они сжались, охладели и покрывались колючками.

Самое страшное, что Катя ничего не могла с этим поделать. Она не осознавала, что происходит, и тем более не могла повлиять на это.

По приезде с моря безудержно искала работу, в которой можно было бы забыться. Только ее не брали. Пыталась рисовать, но не понимала зачем. Рисование это было зовом сердца, но почему-то сразу хотелось денег. Чтобы картины ее кормили и она могла уйти от Ильдара.

Она встретилась с Лешим в ту ночь. Они много говорили на его кухне. Катя задавала все те же вопросы: Почему он не женится? Почему меня не берут на работу? Почему у меня болит голова?

Леший, закутавшись в мужской халат, стал ей объяснять, и казалось, что его ответы звучат мудро. Особенно про любовь, как он объяснил, это огонь, который никогда не иссякнет.

– А теперь езжай-ка к мужу, – сказал, приободрившись, он. Они обнялись, и Катя поехала.

Она ехала обратно на Черняховского и размышляла про этот огонь и как он с ней связан. Будто прикоснулась к чему-то святому, но не была к этому готова. Рано, слишком рано. Она торопила события. У каждого свой срок. Не хотелось мириться со своими неудачами.

Период созревания плода в природе занимает определенное количество времени. Даже в утробе на созревание и развитие ребенка уходит девять месяцев, чтобы он родился здоровым и полноценным. У становления личности тоже есть свой срок, он сугубо индивидуальный, и каждый этап идет за другим. Также в английском языке учебный курс делится от Elementary до Advanced, и нельзя перепрыгнуть с первой ступеньки сразу на последнюю. А Кате очень хотелось. Она искала способы, как это сделать быстро и менее затратно. Нашла псевдоспециалистов, которые и обещали ей чудеса. Собственный салон красоты, помощь в получение дотаций от государства на бизнес. И цена этому всего-то 10 тысяч рублей в месяц пожизненно. Ну еще бы, таких бизнесменов, как Катя, не стоит и искать, они сами приходят. Чем и кормятся подобные лжеспециалисты, которые не несут ответственности за последствия.

В этот раз нерешительность Кати сыграла ей на пользу. Она сомневалась, а болезнь прогрессировала. Открой она сейчас свой бизнес, прогорела бы моментально. Ее появление в психиатрической больнице стало самым лучшим исходом в сложившейся ситуации.

Она приехала, когда Ильдар уже спал. Легла и не могла успокоиться… огонь, который всегда горит… Она смотрела на стену, где играли блики от проезжавших машин. Как здорово любить! И тут же останавливала себя: все, спать! Она повернулась и легла на спину. В окне появилось черное пятно, то ли морда, то ли лицо, сразу было не разобрать.

– Это ты, ты меня любишь так, да? – молча спросила она у него.