Мечта сурового дракона

Старушка поглядела на меня, взглядом попыталась мягко осадить, но почему-то передумала и всё же ответила:

– У Катарины была потеря памяти.

– Прекрасно отыгранная, – холодно вставил светловолосый и голубоглазый повар, складывая крепкие руки на груди.

Глянув на него, я вновь посмотрела на госпожу Альвис и уточнила:

– Катарины изображала потерю памяти? Зачем?

Няня хозяина дома печально поджала губы, опустила голову и всем своим видом показала, что отвечать не хочет.

Подавив раздражение, я подалась чуть ближе к ней и всё же резче, чем собиралась, сказала:

– Не заставляйте меня объяснять необходимость нахождения мотивов Катарины. Если я оказалась в её теле, то где, по-вашему, она сама? И не её ли рук дело всё случившееся?

Госпожа Альвис резко вскинула голову и возмущённо вскрикнула, натурально подавилась воздухом и закашлялась.

Торопливо поднявшись, я жестом велела встающему черноволосому повару упасть обратно на стул, сбегала, налила из графина воды в стакан, заодно помешала кипящее рагу деревянной ложечкой и вернулась к столу, чтобы передать стакан старушке и, придерживая и его, и её, дать ей напиться и вернуть себя в чувство.

– Ты думаешь, – восстановив дыхание, но не внутреннюю стабильность, просипела она, снизу вверх глядя на меня, – это Ката устроила?

Я вздохнула, развела руками, одной пустой, другой со стаканом, и честно сказала:

– Чтобы что-то думать, мне нужно хоть что-то знать и понимать, а вы не рассказываете ничего.

И удручённо плюхнулась обратно на стул.

На некоторое время кухня погрузилась в молчание, шумели лишь кипящие кастрюли и жарящие сковороды.

– Двигается иначе, – вдруг произнёс мужчина в костюме.

Мы с госпожой Альвис подняли на него взгляды.

– И мимика не та, – вставил светловолосый повар, продолжая пристально разглядывать моё лицо. – Голос твёрже, речь резче и быстрее.

Мужчины обменялись напряжёнными взглядами, а затем впервые за весь разговор вопрос задали конкретно мне:

– Дон Энейх знает?

– А чего, вы думаете, он так бесится? – отозвалась растерянно, размышляя о движениях, мимике и голосе, по которым меня мгновенно вычислили.

Сами собой напрашивались два вывода. Первый: за Катариной пристально наблюдали, раз сумели определить отличия. Не знаю, был причиной тому простой мужской интерес или повышенная подозрительность к этой девушке всех, кто связан с Ренедом. И второй: сейчас это сыграло мне на руку, раз уж госпожа Альвис назвала этих людей нашими союзниками, но как отреагирует тот же отец Каты, если вдруг решит навестить дочь? Сколько секунд ему понадобится, чтобы понять подвох?

– Девочка, – напряжённо позвали меня.

Вынырнув из неприятных размышлений, машинально сказала:

– Катя, зовите Катей.

– Катя, – повторил мужчина в костюме, пошевелил губами, встретился со мной глазами, помедлил, но всё же сказал: – Господин Имон Гебран, дворецкий дона Энейха, – величественный кивок. – Наши повара, господин Кинар и господин Эриней. Прошу вас, расскажите всё ещё раз с самого начала.

Я вздохнула, но: «Чтобы что-то думать, нужно хоть что-то знать и понимать». Перед тем, как требовать честности и откровенности от других, придётся самой стать открытой.

Я рассказала внимательным слушателям свой прошлый вечер, пробуждение, встречу с Ренедом, служанками и камеристками. Затем повторила всё ещё раз, отвечая на кучу уточняющих вопросов. Когда на третье повторение стало очевидно, что я никаких обрядов не проводила, про дона Энейха и его супругу даже не знала, и вообще не понимала, что произошло, допрос прекратился, и кухня погрузилась в тягостное молчание.

Повара, то и дело отходящие к готовящимся блюдам, пропитавшим помещение сочными аппетитными ароматами, в этот раз ушли надолго. Что-то сняли с огня, что-то смешали и отправили на следующий этап приготовления. В итоге в кухне стало потише, а вернулись мужчины с тарелками.

– Эриней, – укорил дворецкий, когда повара приступили к скромной сервировке, – донна не станет…

– Очень даже станет, – перебила уверенная и голодная я.

На меня посмотрели с недоумением – господин Гебран, и с одобрением все остальные.

Быстро и ловко был скромно накрыт стол, каждому досталась порция тушеного мяса с овощами, хлеб и ложка.