(Не)приятность для дракона

Не мою тревогу.

Она колебала сгущающийся воздух вокруг, пропитывала его электрическими всполохами, заставляла мою кожу покрываться встревоженными мурашками. Здравый смысл и чувство самосохранения на пару шептали о том, что мне следует развернуться и пойти обратно. Но я нередко их игнорировала, проигнорировала и сейчас.

И не зря.

Всхлипы стали слышны с лестницы, ведущей в западное крыло второго этажа, по которой я и поднималась, освещая свой путь тремя порхающими голубыми бабочками.

Страх заинтересованно поднял голову, но был усыплён силой воли, привычно гасящей почти все эмоции внутри меня. Без эмоций жить проще. И ум соображает быстрее.

Наверно, именно по этой причине я не поспешила на раздающиеся всхлипы, обосновано опасаясь того, кто может их издавать. Вместо этого я, не дожидаясь того, как окончательно поднимусь, метнула вперёд одну из бабочек.

А когда мои ноги всё же коснулись пола второго этажа, взору моему предстали уже два родных заклинания. И сжавшаяся в комок у стены Кенелим, старательно пытающаяся сдерживать рыдания.

Демоны.

Нет-нет, они здесь были не причём, это всего лишь бедняжка Кени. Маленькая глупая девочка, которой только что, кажется, разбили её хрупкое сердечко.

– Эй, – мягко окликнула я её, подошла и присела рядом с ней, осторожно коснувшись плеча.

Кенелим вздрогнула всем телом, перепугано обернулась, расширив от ужаса глаза, но потом поняла, что это я, и её истерика пошла на новый уровень.

Так просто её не успокоишь.

– Ну-ка, давай, дорогая, поднимайся, – успокаивающе мягким голосом велела я ей, взяла за плечи и попыталась поднять.

Получилось у меня не с первого раза, но в итоге девушка всё же оказалась на своих ногах. Её колени подкашивались, все тело дрожало, по щекам текли непрерывные горячие слёзы и рыдания рвались наружу. Кенелим сдерживала их из последних сил.

– Пошли, – отдала я новое приказание и потащила её к своей комнате.

Повезло, что она была не очень далеко отсюда, всего тремя этажами выше, прямо в башенном ответвлении.

Когда мы вышли в моей тёмной гостиной, за нами закрылась дверь, а из моей правой ладони разлетелись по комнате пара десятков тускло светящихся бабочек, Кенелим потеряла над собой весь контроль.

– Почему я такая? – Доносилось от неё сквозь громкие рыдания.

Рыдания, что не стихали вот уже минут десять. Кени, сидя на диване, судорожно сжимала в руках одну из подушек, я успокаивающе поглаживала её по спине, ожидая, пока она сама успокоится. Потому что если в таком состоянии прервать её истерику, она потом накроет в два раза сильнее.

– Какая? – Мягко спросила я, с жалостью на неё глядя.

За прошедшее время это были наши первые слова.

– Я уродка! – Воскликнула девушка и завыла в голос. – Я страшная и глупая!

С глупой я бы согласилась, но вслух этого, понятное дело, не сказала, а вот насчёт страшной была категорически против, потому что искренне считала Кенелим красивой молодой девушкой.

– Я такая страшная! – Заревела она с новой силой, застилая слезами покрасневшее лицо. – Во мне всё не так, поэтому он ушёл от меня! Я так ненавижу себя!

– Это неправда, – уверено одёрнула я её.

– Правда. – Рыдания Кени резко стихли. Всхлипнув, она вытерла глаза ладонями и повернула голову, чтобы, глядя мне в глаза, уверенно произнести: – Я страшная. Глупая. Жалкая. Посмотри на меня. Посмотри! Я не удивлена, что он ушёл от меня. Я знала, что так будет. Знаешь, почему он не хотел свадьбы сейчас? Потому что он вовсе не хотел её. Он не собирался жениться на мне. Он хотел лишь подождать, а потом использовать моё тело и уйти. Ты оказалась права.

Её слова оказались для меня неожиданностью. Когда советовала ей поговорить с ним, я лишь хотела, чтобы между ними не было недопонимания и разногласий, но я не думала, что всё будет именно так. С другой стороны, хорошо, что она узнала это сейчас и вот так, а не застукала его в обнимку с какой-нибудь служанкой.

– Он назвал меня уродкой, – улыбнулась Кени сквозь слёзы и шмыгнула носом, – и он прав. Я уродка. Посмотри на меня. Я ужасная, страшная, некрасивая. У меня большой нос, кривые брови, маленькие глаза. У меня щёки и тонкие губы. У меня даже пальцы кривые, представляешь? А ещё я толстая и неуклюжая.

– Это неправда, – повторила я спокойно, – ты очень красивая, Кенелим.

И это была правда. Передо мной сидела действительно красивая девушка. Она не была толстой и неуклюжей, как только что заявила. Худой и немного скованной, что объяснялось её излишней неуверенностью в самой себе. И её лицо было довольно милым, немного наивным, но красивым. Симметричным, с плавными чертами лица, изломанными бровями и тёмно-коричневыми, в цвет волос, ресничками, сейчас слипшимися из-за слёз. А пальцы… Кривые пальцы! Да как до такого вообще можно додуматься?!

– Это правда, – грустно отозвалась она, – а знаешь, кто действительно очень красив? Драконессы. И ты. Я бы хотела быть похожей на тебя. Ты можешь помочь мне в этом?

– Как? – Хмыкнула я, не воспринимая её слов всерьёз.

– Возьми меня под своё попечение. Научи быть красивой. У меня проблемы с внешностью и мне нужна помощь, – произнесла она с такой уверенностью, что на какой-то миг мне стало страшно.

– Единственные проблемы, что я вижу у тебя, связаны с твоей заниженной самооценкой, – просветила я её в ответ.

Кени резко подалась вперёд, ближе ко мне, и, почти касаясь моего лица своим, пьяно прошептала:

– Помоги мне!

Мне не хотелось ей помогать. Мне хотелось просто рассмеяться, а потом, если настроение не улучшится, пойти и набить наглую морду тому уроду, что обидел эту слегка сумасшедшую особу. А уже потом, исходя из нашей с ним «беседы», я, возможно, ещё и к обнаглевшему Правителю зайду! Выскажу ему всё, что я о нём думаю. Может быть, даже поугрожаю ещё.

– Как же я тебе помогу, глупышка? – Грустно вопросила я, глядя на неё со снисхождением и почти что безразличием.

Помочь нуждающемуся – это одно, но выслушивать подобные истерики? Извините, я не обязана этого делать. И я совершенно точно не буду делать то, что мне не нравится. Слушать её теперь – мне не нравилось. Куда лучше было, когда она дрожала от страха и смущения. Даже ничего было, когда она ревела. Но не теперь.

– Научи меня, – прошептала она, словно безумная, приближаясь ко мне всё ближе.

Страшно мне не было, лишь неприятно. Поэтому я, не предпринимая попыток отстраниться, безэмоционально ей велела:

– Отодвинься.

Отсутствие каких-либо эмоций и суровый голос – и люди уже выполняют то, что тебе нужно, зачастую даже не задумываясь об этом. Вот и Кени сейчас отодвинулась и села нормально, продолжая смотреть на меня с мольбой и отчаянием. А я сама невольно вспомнила Правителя и то, что он и сам проворачивал с окружающими нечто подобное, пугая их и заставляя делать то, что ему надо.

– Нет, – дала я ей свой простой и понятный ответ, – я не стану этого делать. Попроси кого-нибудь другого. Кого-нибудь из драконесс.

Хотя я уже сейчас могла с уверенностью сказать, куда и на какой срок они Кени пошлют за простую просьбу помочь ей стать похожей на них.

– Драконессы не подойдут мне, – покачала она головой.

– Почему? – скучающе поинтересовалась я, уже собираясь выпроваживать девушку прочь из своих комнат.

Но она заставила меня позабыть об этом, ответив очень спокойно:

– Потому что Правитель даже не взглянул ни на одну из драконесс, но привёл во дворец тебя.

Переведя взгляд от двери, на которую сейчас смотрела, я внимательно взглянула на ту, что сейчас казалась мне особенно безумной.