Всё начинается с любви… Лира и судьба в жизни русских поэтов

Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

(«К Чаадаеву»)

Такие строки послужили мощным толчком не только к активизации общества, но и к развитию этой темы в будущих поколениях поэтов, и не только.

В стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» – сознание выполненного долга перед народом. А долг этот, по мнению Пушкина, заключается в служении России, в защите передовых идей своего времени, в пробуждении людских сердец, в изображении подлинной, неприкрашенной правды жизни. Пушкин вносит в поэзию принцип гражданственности, что впоследствии будет продолжено другими великими русскими поэтами.

9

Мастер во всех жанрах, Пушкин дорог нашему сердцу прежде всего как лирик. Кто не таял душой, слушая романсы на его стихи? И тут дело совсем не в славе поэта еще при жизни. Его лирика настолько музыкальна уже по сути своей, что надобно было только услышать ее и озвучить… Пушкин универсален, к чему ни притронешься. Читаешь сказки – и кажется, что они сложены в глуби народной. Читаешь просто стихи или прозу – и кажется, мы и сами вот так же, тем же языком, безыскусно вроде бы, на естественном дыхании могли бы рассказать ту или иную историю, выразить те или иные чувства. Творческий человек знает, как обманчиво это впечатление. Ну-ка, попробуйте выдать на-гора что-нибудь подобное:

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

(«Я вас любил…»)

Вроде бы где яркие метафоры, где гениальные образы? Простые слова, поставленные в естественный логический ряд. «Да что тут такого, в самом деле? Да я вам вот сейчас… вот только чуточку подождите…»

Увы, долго придется ждать. Может, еще сто лет. Когда придет некто, равный Пушкину, который будет и фантастически близок русскому сердцу, и фантастически высок как художник. А если и не придет, то дай нам бог уберечь тот язык, на котором говорит с нами Александр Сергеевич. Уберечь, передать его тем, кто придет на смену, – и можно быть более-менее спокойными за судьбу России даже в это, очень трудное, время. Ведь Пушкин – это действительно «наше все». Да и как иначе, ведь это он впечатал в нашу память бессмертные слова: «Клянусь честью, что ни за что на свете не хотел бы я переменить Отечество или иметь другую историю, чем та, которую дал нам Бог».

И, может быть, именно он послан Богом для спасения России на самых крутых поворотах ее истории. Остается только не забывать об этом, не искать ложных огней, не лелеять ложных кумиров и беречь близ сердца главный и самый надежный талисман – томик Пушкина…

…Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!

Пророк и воин с нежною душой

(М. Лермонтов)

Его жизнью, без сомнения, правила Судьба, а ещё – непостижимая российская действительность и конечно же – собственная ранимая и по-детски вспыльчивая душа.

Он стал знаменит в один миг, но этот миг был связан с потерей Россией «солнца русской поэзии» – Пушкина. Хотя до этого Михаил Юрьевич был уже признан обществом как талантливый литератор, автор замечательных стихов, прозы и драматических произведений, но «Смерть поэта» буквально взорвала читающую Россию.

…Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.

И, наконец, мощный по эмоциональному накалу финал:

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда – всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Я редко привожу большие отрывки, но в этих строках ярко выражено основное отличие поэзии Лермонтова, а именно: экспрессия повествования, преобладание эмоций над привычным читателю стилем. На второе место порой отступает и святая святых в поэзии: сам язык, его общепринятые нормы. Известный пример: «Из пламя и света…» вместо «из пламени и света», и другие.

Не встретит ответа
Средь шума мирского
Из пламя и света
Рожденное слово…

Конечно, со временем обогащалась палитра поэта, есть совершенно великолепные стихи, не случайно ставшие романсами и песнями, где гармония слова и звука, а точнее, музыки – пример совершенства формы и содержания.

Но и тут, пусть незаметно для глаза, превалирует эмоциональная составляющая, пленяющая не столько красотой самого слова, сколько душевной наполненностью всего произведения.

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды…
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят – все лучшие годы!

Любить… но кого же?.. на время – не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? – там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно…
Что страсти? – ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг —
Такая пустая и глупая шутка…

(«И скучно и грустно…»)

Но вернёмся к судьбе Михаила Юрьевича. Сама дуэль как способ защиты своего имени и достоинства запечатлелась в душе Лермонтова и порой круто поворачивала его жизнь. Хорошо ещё, что дуэль с Барантом не стала роковой: поскользнулся француз. Лермонтова за дуэль арестовали, благодаря хлопотливой бабушке определили для службы в пехотный, воюющий на Кавказе полк, а Барант, как и Дантес, благополучно и без помех отбыл за границу… Бабушка, незабвенная и любимая Елизавета Алексеевна, будучи в Петербурге рядом по просьбе самого внука, не раз отводила от него и другие происки Судьбы. Это было родное существо, всем сердцем любившее поэта, который отвечал ей такой же искренней и глубокой любовью.

М.Ю. Лермонтов.